У вас двойное имя Мария Антонина, но о втором мало кто знает. Зачем оно?
Не двойное, а тройное, потому что каждый поляк имеет три имени. Два получает при рождении. Я родилась в день святой Марии и поэтому Мария, а второе имя русской бабушки. Когда ребенку исполняется 78 лет, то в день первого причастия в костёле он выбирает себе третье имя. Так что я ещё и Тереса. А уж как своими именами пользоваться, каждый решает сам.
Предположим невероятное оказались у человека лишние деньги. На что бы вы их потратили?
На сумочки (смеётся), сапоги. Обожаю! У меня столько этих сумок, что жаль, что они лежат без дела. Но нравятся сапоги и сумки, не могу себе отказать.
Ваше любимое время года?
Все.
Блюда?
Главное, чтобы было жирное. Сметана, сливочное масло Вот так: говорю о диете, худею, а потом ем жирное (смеётся).
Самое любимое место на земле?
Мазуры. Это такой район на северо-востоке Польши леса, озера. В короткие отпуска, когда муж может оторваться от дел, а я передохнуть от концертов, выбираемся на Мазурские озера, туда, где нет людей. Только тишина, рыбалка, книги.
Где вам приятнее всего выступать?
Кроме Польши здесь, в России, потому что российская публика переживает очень глубоко, эмоционально. Приятно петь для такого зрителя. Но, конечно, в Польше меня понимают быстрее, чем я что-то скажу. Как это по-русски? Вот-вот, с полуслова.
Говорят, у вас высокие требования к мужчинам. Что вы в них цените?
Характер. Мне нравится, когда человек не агрессивный. Это проявляется, когда он за рулем. Каждый хочет обогнать машину, которая впереди. Это ужасно. Я всё время спрашиваю: а куда ты так спешишь? Никуда, отвечает, просто не могу перенести, когда передо мной кто-то едет. Но если ты этого обгонишь будет другой. А я, говорит, и его
Но это же обычное стремление к лидерству, характерная мужская черта.
А я люблю, когда у человека есть чувство юмора, когда он романтик.
Романтик это что? Цветы, стихи?
Нет, когда он любит искусство. И когда с ним можно поговорить как с человеком. Ещё ценю любовь, верность, нежность, душевный покой. Я расставалась с любимыми людьми потому, что они не могли мне этого дать, дать надежность и стабильность. Жить вместе тяжёлая работа. Приходится от чего-то отказываться, идти на компромиссы, учиться понимать и прощать. Идеальных людей нет, и надо принимать своего мужчину таким, какой он есть.
Есть такая теория, что после смерти мы начнём следующую жизнь. Что бы вы в той жизни изменили?
В общем-то ничего. Нет смысла жалеть, что пришлось жить при социализме, и рассуждать, что было бы, если бы я родилась в Америке и какая бы я была богатая жаль на это времени. Надо уметь радоваться всему, даже мелочам. Я это умею и думаю, именно поэтому могу столько дать зрителям. Не боюсь жизни и никогда не думаю о смерти. Один из моих дисков, который разошёлся в одночасье, так и называется «Жизнь прекрасная штука».
Вы действительно так думаете?
Я оптимистка, умею ждать и радоваться малому. По-моему, нужно быть искренним, заниматься любимым делом и не терять время на ненужные поступки и враньё. Вот я и занимаюсь творчеством на всю катушку, не забывая при этом, что главное в моей жизни семья. Ведь предназначение женщины быть женой, рожать детей, вести дом. И у меня есть муж, преуспевающий бизнесмен, есть трое любимых детей, есть красивый дом. Я человек семьи, в жизни для меня главное не деньги, а творчество, контакт с людьми, их любовь.
Что вы считаете главным из сделанного?
Дети.
Журналисты задают вам много разных вопросов. Какой из них вы не любите?
Нет таких. Впрочем, не люблю, когда говорят что-то вроде мол, вас уже пора выносить на сцену, а вы ещё держитесь танцуете и так выглядите Такой вот «комплимент».
Что пожелаете нашим читателям?
Пожелаю счастья и жить полегче. Хотя, может, это и нереально, потому что капитализм нелёгок.
Бизнес с добрым лицом крокодила
О бизнесе пишут по-разному, чаще всего тяжеловесно и косноязычно, как это заведено в деловой прозе. И лишь немногим удается это делать легко и весело. Зато у них получаются такие книжки, как, например, у Эдуарда УСПЕНСКОГО «Бизнес крокодила Гены». Это о том, как предприимчивые простоквашинцы приумножают свои квашки (рубли по-нашему). Там тоже конкуренция и не до шуток, но Гена старается работать профессионально, и потому выглядит гораздо симпатичнее иных двуногих коллег, Мы попросили писателя ответить на несколько вопросов, имеющих некоторое отношение к бизнесу.
Эдуард Николаевич, как вы себя чувствуете на пути к капитализму?
Прекрасно. Я говорю лично о себе. Всю жизнь я ходил со связанными руками, на ногах ядро, во рту кляп. А теперь я могу говорить что хочу, писать что хочу и ездить куда хочу.
А если гoворить об остальных?
Наверное, все эти реформы можно было сделать лучше. Я очень верил в «500 дней». Было понятно, с кого и что спрашивать. А сейчас такое впечатление, что все пущено на самотек как получится, так и получится.
Похоже, если раньше у нас был культ духа, то теперь культ материи. Со всеми вытекающими последcтвиями. Во всяком случае, многoe из тoгo, что прежде считалось постыдным, теперь нормально.
Сейчас такое время, что очень легко проявляются худшие качества, время провоцирует на худшее. Зато выделяется хорошее, его видно. Плохое тоже. Я думаю, что всё-таки верх возьмут многовековые традиции России, и наш бизнес будет отличаться от западного большей духовностью.
Духовность в бизнесе? Что это такое?
Мне пришлось побывать в Америке, и я беседовал с тамошними бизнесменами. И пришел к выводу, что если у наших богачей была традиция бросать деньги на строительство театра, как Морозов, или картинную галерею, как Третьяков, то в Америке ничего подобного не было. А если и было, то мотивы совершенно другие: меценатство как способ уйти от налогов. Если русский предприниматель вкладывал деньги, скажем, в цыганский хор и к его увлечению относились с уважением, то в Америке всем стало бы ясно: это сумасшедший. У нас, к счастью, пока нет такого культа рубля, как там культ доллара. Человек, у которого много долларов великий человек. Если у нас семидесятилетний мужчина уже не знает, чем заняться, то там он и в девяносто продолжает делать деньги, и все считают, что это хорошо. Надеюсь, у нас такого не будет.
Впрочем, вы задаете мне такие вопросы, в которых я не специалист и странно, что я на них отвечаю.
Тогда поговорим о детях. Леонид Мартынов как-то написал: «Какие хорошие выросли дети, у них удивительно ясные лица» Вы с ним согласны?
Дети, конечно, разные. Но на них обрушивается все больше стрессов, и потому становится все больше психов, больных. С экрана льются потоки злобы, а малыши потом боятся темноты. И вообще идёт оглупление детей, они хуже воспринимают математику. Детского телевидения у нас никакого нет, детского радио тоже. У нас не занимаются ни пропагандой знания, ни воспитанием сплошная развлекаловка. Да и чего можно ожидать ведь те же люди, которые мешали мне работать всего несколько лет назад, и сейчас сидят на своих местах.
Как вы стали писателем?
Я был в школе пионервожатым, любил возиться с детьми. А заодно считался лучшим математиком. Потому поступил в Московский авиационный институт. Там много занимался самодеятельностью, привык к сцене. А в 1967 году вышла книжка под названием «Четверо под одной обложкой». В ней были сатирические рассказы Арканова, Горина, Камова и мои.
А как пришла идеи написать «Лекции профессора Чайникова», «Бизнес крокодила Гены»?
Я делал на радио передачи «Радионяня», «АБВГДейка» и понял, что многое для детей можно давать в занимательной форме. В школьных учебниках физика, например, разбросана по классам, и никак не складывается единая картина, как работает, например, радиоприемник. Вот я и решил написать. И сейчас вижу, что книжка нужна ребятам. Одна девочка недавно прислала письмо: «Я прочитала Лекции профессора Чайникова семь раз».
По бизнесу детских учебников и вовсе нет. Я брал американские. Но я не собирался учить детей бизнесу, а просто хотел объяснить элементарные вещи. Например, что распорядиться деньгами можно тремя способами: закопать под яблоней, положить в банк или купить акции. И какой от этого в каждом случае будет толк.
Как вы относитесь к юным предпринимателям, которые начинают свою карьеру с мойки машин?
Вообще-то я не знаком с детским бизнесом. Но вот личные наблюдения. Едем на машине, видим написано: «Мойка машин». Если б эта вывеска была бы в Голландии, там обязательно были бы ещё слова: «Стоит два гульдена». А у нас смотрят, что за машина, сколько можно взять с хозяина. И в зависимости от этого объявляют цену: три тысячи. Собираешься уезжать, говорят: «Мы и за тысячу помоем» Это не бизнес, а обыкновенная спекуляция услугой.
Судя по тому, что у вас теперь свое издательство «Самовар», вы тоже занимаетесь бизнесом? Кстати, издательство издает только ваши книги?