Рев молодого дракона - Алексей Боровиков 2 стр.

Это было вчера, как весенние ночи,
Как прошедшая жизнь и нелепая смерть.
Я устало гляжу в эти дивные очи,
Что влюбится лишь раз я решился посметь.
Я приду за тобой сквозь сознанья пещеры,
И свеченьем луны буду нежно ласкать.
Я проклятый дракон, можешь звать Люцифером,
Что решился в объятьях тебя оплетать.
Падший ангел, о, да, соблазню духом ветра,
Все отдам только б быть на секунду с тобой.
И не нужно иного мне в жизни ответа,
Кроме фразы, что ты будешь рядом со мной.
Мы проклятые, пусть, дети грешные Бога,
Только нас создал он, чтобы жить в этот час.
Бог-Отец заложил нам с тобою дорогу,
Где сквозь отблески ночи свет твоих виден глаз.

Разгулялась нещадно гроза,
Небо напрочь дождем застилая.
Над землею дракон пролетает
С хищным взорам в бездонных глазах.

Хлещет в окна струями дождь,
Словно хочет пробиться в покои.
Ночь грядет, но, а их всего двое,
Незнакомая хлынула дрожь.

И слезою закапает воск,
Сизый ветер гуляет по крыше.
Сердце бьется, что ты его слышишь,
И зеркал поглощает ночь лоск.

Мимолетною станет печаль
Сквозь волшебную нить сновидений.
И оставшись июльским мгновеньем,
Он исчезнет в далекую даль.

И рухнул дождь в час восхода луны,
Листву погнал ветер в старый карьер.
Слетел покров городской тишины,
Идет в плаще и с зонтом Люцифер.

Тревожно ветер гудит в проводах,
Вдруг заискрился и лопнул фонарь.
Ползет змеей нескончаемый страх,
Извечной тьмы бродит в городе царь.

Он знает, утро с востока грядет,
И этот дождь закончится тоже.
В черном плаще Люцифер сам идет,
А может быть, это просто прохожий.

И вот уже настало время для чудес,
Царит зима, и вьюга волком воет.
Солнцеворот, не спит дремучий лес,
И в свете звезд опять там кто-то бродит.

Танцует снег, искрясь, возник алтарь,
Чего-то ждут уснувшие чертоги.
И кажется, что лев  звериный царь
Не прочь бы унести подальше ноги.

И дремлет в ожидании земля,
Как будто ведьмы танец  так и надо,
Как будто только ей благодаря
Поддержан будет вековой порядок.

И красным светом плещется луна,
И льется ночь прохладой невесомой.
И в зимнем небе ведьма не одна.
Дракона тень возникла снежным комом.

Есть нотки чуда в толще многих лет,
И в наши дни чтоб сказку сделать былью,
Нужно застать декабрьский рассвет,
В который нас уносят Хорта крылья.

Расступились седые деревья,
Что скрывали ночную поляну.
Псы не спят, охраняют деревню,
Но к утру они страшно устанут.

Вдруг алтарь сотворился из снега,
Лед вскипел, и земля затрещала.
Полнолунье прорезало небо,
Одинокая рысь закричала.

Бледно-красным мерцало пространство,
Вокруг златого лунного круга.
Даже лев поспешает убраться,
Робкий заяц дрожит от испуга.

На поляне костер чуть дымится,
Рядом ведьма стоит с оберегом.
Знает, зло не должно приключиться,
Но возник древний призрак из снега 

Тень давно мирно спящего Бога.
Заискрился алтарь в предвкушенье.
Он не должен деревню их трогать,
Ведь они заслужили прощенье.

И обряд что с тех пор изменился
Древний Бог так уже не считает.
Дунул ветер, и тын завалился,
Только пес с дикой яростью лает.

Он сорвался с цепи, точно зная,
Враг деревни намного сильнее.
Но в отличие от пустолаек
Он умрет, став для многих спасеньем.

Но для чуда есть места немного.
В час, когда тот алтарь заискрился,
Пёс за смелость крылатым стал Богом,
Пред которым весь лес преклонился.

И с тех пор он отцом стал природы,
Пёс Симаргл  хозяин растений
И кормилец для многих народов,
Позабывших, кто дал им спасенье.

Чудеса ночь рождает незримо:
Древний Бог на могучем коне.
Оттого, что вдруг стала любимой,
Сердце ведьмы пылает в огне.

Звездный свет кем-то всюду разлитый,
Ветер косы ее разметал.
И сквозь чащу минувших событий
К ней дракон, не таясь, прилетал.

Слезы призраком лунного злата
Чуть скользнули по юной щеке.
Пусть летит хоть куда змий крылатый,
Пусть останется там вдалеке.

Этот взгляд ранит душу острее,
Чем серебряный древний кинжал.
Загадать бы какой-нибудь фее,
Чтобы он поскорей прилетал.

Пребывая в полнейшем смятенье
Глушит ведьма безудержный стон.
Только чтоб мимолетным виденьем
Этой ночью явился дракон.

Чудеса ночь рождает незримо:
Древний Бог на могучем коне.
Оттого, что вдруг стала любимой,
Сердце ведьмы пылает в огне.

Звездный свет кем-то всюду разлитый,
Ветер косы ее разметал.
И сквозь чащу минувших событий
К ней дракон, не таясь, прилетал.

Слезы призраком лунного злата
Чуть скользнули по юной щеке.
Пусть летит хоть куда змий крылатый,
Пусть останется там вдалеке.

Этот взгляд ранит душу острее,
Чем серебряный древний кинжал.
Загадать бы какой-нибудь фее,
Чтобы он поскорей прилетал.

Пребывая в полнейшем смятенье
Глушит ведьма безудержный стон.
Только чтоб мимолетным виденьем
Этой ночью явился дракон.

Засыпает плакучая ива,
Упоившись бездонной луной.
Серый волк подвывает тоскливо,
За околицей пахнет бедой.

Вековые дубы расступились,
Древний змий, словно призрак, парит.
Упыри, да и те схоронились,
Хищно-хищно дракон тот глядит.

Воспылали до неба кострища,
Забурлило младое вино.
Соловьем сквозь кусты кто-то свищет,
В мир иной отворилось окно.

Пряный запах волшебных растений,
Как туман над поляной плывет,
И чудовищ безликие тени
У портала кружат хоровод.

И над всем фантастическим чудом
На метле гордо ведьма летит.
В её взгляде горят изумруды,
А дракон рядом с нею парит.

Пахнет воздух пряной весною,
Самолет в синем небе летит.
Там вдали за сонной рекою
Златовласая ведьма грустит.

Ей подвластны любые стихии,
Колдовство дремлет, будто вулкан.
Миг  примчатся к ней ветры лихие,
Превратится сугроб в ураган.

Как щенок, с нею ластится вьюга,
Как сестра, ей седая луна.
Только нет с ней любезного друга,
Как волчица, та ведьма одна.

Шелестит чуть задумчивый ветер:
«Ты, в пустую его не зови!
Придет время, и он тебя встретит,
Унесет вдаль на крыльях любви».

Как прекрасен декабрьский сад,
Все деревья искрятся так чудно.
Ночью дивные звезды горят,
А порой ночь крадется безлунной.

Сизый иней окошко сковал,
Но а в спаленке меркнет лампада.
Древний змей не спеша пролетал,
Для него поцелуй твой  награда.

Кружит в такт с драконом метель,
И луна серебрится незримо.
Незакрытой оставишь ты дверь.
Силой ведьмы дом будет хранимый.

И пускай он, как снег, улетит 
Сладкой горечью вкус поцелуя.
Отчего же так сердце стучит?
Оттого, что влюбилась колдунья.

Закричать бы от напряжения,
что, как обруч, ночь напророчила.
Вкус беды с твердой нотой волнения.
Ведьма снова чертей заморочила.

Словно в шторм, ее пряди вздымаются,
А в глазах мрак пучин морских грезится.
Два крыла над землей поднимаются,
Тень дракона над городом зреется.

Не спеша расползается марево,
Как же хочется ей хоть на час заснуть.
Пробудилось рассветное зарево,
Задремал, угасая, и млечный путь.

Ведьмовство вновь свершилось запретное,
Чтобы он лишь пришел на свидание.
Ведь на то и те чары заветные,
Чтобы ведьмы свершилось желание.

Златый змей чутко дремлет в ночи,
Туго натуго стянуты кольца,
А вдали птица филин кричит,
С древних скал речка змейкою вьётся.

Чертов гребень возник над водой,
Равнодушно Морана взирает.
Разгулялся вдруг ветер лесной,
Ночь степенной свечой догорает.

не испить всей печали вино.
Незаметными кажутся слёзы.
Слово ведьмы, что всё решено,
С безразличием таяли звёзды.

Засыпают на время огни.
Может быть, что грядущее  худо.
Но дитя безрассудной любви
Будет верить в забытое чудо.

Снова запах душистого хмеля
Сквозь туманы дурманит, маня,
Полна чаша волшебного зелья,
Колдовского шального огня.

Рьяный танец. Июньские звезды
Закружились над древним костром.
Затаились могучие сосны,
Ночь накрыла могучим крылом.

Даже мхи расплели паутины,
Чтоб узреть диво гиблых болот.
Пузырится зеленая тина,
Воцарил летний солнцеворот.

Даже леший так радостно пляшет,
Не пытаясь себя превозмочь.
И в тенистой Хортицкой чаще
Мудрый Велес приветствует ночь.