Решено «покончить с иждивенческими настроениями мест, нередко рассчитывающих исключительно на централизованное снабжение школ такими предметами, как ученические ручки, чернила, мелки, грифельные доски и проч., для чего добиться производства этих принадлежностей на предприятиях местной промышленности и промкооперации из местного сырья»[48]. А также «ускорить пересмотр Наркомпросом РСФСР старых и составление новых учебников применять при этом систему конкурсов и издания параллельных учебников по одному и тому же предмету»[49].
Необходимо «расширение контингента детей, получающих через школу и детские столовые дополнительное питание и в первую очередь детей военнослужащих». И нужно подумать об улучшении качества питания. Хорошим подспорьем в этом вопросе считают «своевременный сбор и хранение продуктов, полученных с пришкольных участков»[50].
В области педагогического образования предполагаются меры по улучшению подготовки учителей для начальной школы. Например, задумывается создание учительских семинарий, как дань памяти великому русскому педагогу К.Д. Ушинскому, разработавшему «Проект учительской семинарии», финансируемой земством. Учительские семинарии, выпускающие учителей начальных классов, существовали в России с 60-х гг. XIX в. до 1917 г. Столь «архаичное» для советского времени слово в наименовании важнейшего педагогического учебного заведения высокой поддержки не нашло, в бытовании остались учительские техникумы и училища. А вот учёба в учительских институтах увеличилась с 2 до 3 лет, а выпускники обязывались быть готовыми «преподавать несколько смежных дисциплин»[51].
Особая статья улучшение материально-бытового положения учителей «снабжение их хлебом, продуктами питания, одеждой и обувью, керосином, предметами ширпотреба, а также своевременной выдачи им заработной платы». Предлагается разработать «систему поощрений в соответствии с проявленным ими усердием, продолжительностью работы на одном месте, стажем и общественным авторитетом». Причем требуется повести «решительную борьбу с проявлениями бездушного отношения к учителю, привлекая виновных в этом к строгой ответственности»[52].
В целях усиления борьбы с безнадзорностью детей необходимо срочно «восстановить сеть внешкольных учреждений, свернутую в начале войны принять меры к созданию детского спортивного общества «Смена». И упорядочить посещение школьниками театров и кино.
Особыми постановлениями правительства регламентируется возрождение в стране детских театров и кинотеатров, оговаривается, что в репертуаре взрослых учреждений культуры должны присутствовать детские спектакли, утренники.
Всё задуманное педагогической элитой страны требует наличия многотысячной армии педагогов, желательно молодых и инициативных. И их продолжают готовить педагогические вузы, несмотря на то, что подавляющая масса студенчества сражается на фронтах Великой Отечественной войны. Например, несмотря на блокаду Ленинграда, ни на день не прекращает свою работу Педагогический институт имени Герцена. Хотя что основная масса профессорско-преподавательского и студенческого состава эвакуируется в тыл, такие светила отечественной науки, как профессор В.Н. Вернадский, профессор С.Л. Рубинштейн и другие, продолжают своё служение, чтобы жизнь в институте не замерла. Они не только пишут научные статьи и монографии, часто изменив тематику своих исследований в пользу тем, связанных с обороноспособностью страны, но и продолжают работу со студентами и аспирантами. Благодаря самоотверженности и мужеству учёных и студентов жизнь в институте продолжается: в 19421943 гг. в здесь обучается 287 студентов и 26 аспирантов; в 19431944 гг. 811 студентов и 32 аспиранта. В 1943 г. институт оканчивают 79 студентов и 5 аспирантов, в 1944 г. 120 студентов и 6 аспирантов[53].
«Там, где раньше учились думать у русских, там сейчас нужно учиться думать у финнов»? В иных условиях оказываются в годы войны преподаватели и студенты Петрозаводского университета. Как пишет профессор Ю.А. Васильев: «Политика финской администрации на оккупированной территории была определена задолго до вторжения финских войск в Карело-Финскую ССР. Программа действий определялась идеологией создания будущей «Великой Финляндии», включающей территорию Карелии с этнически родственным финно-угорским населением»[54].
Именно поэтому финские оккупационные власти проводят в Карелии политику «разделяй и властвуй», раздавая «родственному» населению финнам, карелам, вепсам, ингерманландцам паспорта иного цвета, чем русским, белорусам, украинцам. Именно поэтому предлагается «родственным» народам паёк, сопоставимый по нормам с ленинградским блокадным, а иные, «неродственные» народы лишаются и этой малости, сгоняются в концлагеря, умирают от голода и издевательств оккупантов.
Но подавляющее большинство населения республики не воспринимает призывов пришельцев: «Открыть в Восточной Карелии окна в Финляндию для карелов», «Никогда карелу не быть русским», «В груди карельской молодёжи бьётся финское сердце», «Там, где раньше учились думать у русских, там сейчас нужно учиться думать у финнов. Там, где раньше учили опознавать Россию, там теперь нужно учиться опознавать Финляндию». В секретных отчетах Военного управления Восточной Карелии оккупанты признаются: «Несмотря на работу, проведённую в течение двух лет, мы замечаем, что в народе ещё не проснулось национальное чувство, он продолжает оставаться пропитанным большевистским духом»[55].
«Несознательное» население приклеивает оккупантам презрительно-ироничное прозвище «колопаи» («Ударил человека, значит, дал колопа́йку» до сих пор говорят в Кондопоге О.Ж.).
Новая дисциплина «Сплавное дело». Советская власть, в отличие от финской, не декларирует своей особой политики по отношению к финно-угорскому населению, но, наверное, неспроста эвакуирует Петрозаводский университет именно в Сыктывкар, где компактно проживает другой финно-угорский народ коми. Языковая и культурная близость, несомненно, помогает эвакуированным студентам быстрее освоиться в новой для себя среде и активно включиться в помощь фронту.
Добровольно отказавшись от летних каникул, студенты выполняют по несколько суточных норм, работая на лесосплаве. И даже ректор университета К.Д. Митропольский с гордостью рассказывает: «Сам же я тоже хожу с мозолями, багор часто бывает в моих руках. Более того, я научился им владеть, и неплохо».
В январе 1943 г. в учебный план вводятся новые предметы «Сплавное дело» (50 часов) и «Сельскохозяйственное производство». Открываются автокурсы. Студенты работают в Трехозёрной запани и водном цеху Сыктывкарского лесозавода 1. С 16 июня по 24 сентября университет полностью отвечает за выполнение производственной программы завода выкатку из воды 8 тысяч бревен в сутки (т. е. 3 тысяч кубометров древесины). В течение летнего периода 1943 г. студенты вырабатывают 3916 норм при 3165 трудоднях (т. е. обеспечивают 107 % ежедневной выработки)[56].
«Дать стране человека, который бы всё умел и делать, и думать». И если ранее женский труд вообще не применялся на лесосплаве, то теперь именно студентки становятся главной рабочей силой. Работают в две смены дневную и ночную, по 12 часов каждая, и в дождь, и в холод, в сентябре даже в снег. «Программа напряженная, отмечает К.Д. Митропольский, и это чувствуют товарищи и теперь крепко взялись за работу. Без труда не вырастить честных людей, не дать стране человека, который бы всё умел и делать, и думать»[57].
Как справедливо замечает профессор Васильев: «В этой замечательной фразе руководитель университета, педагог по специальности (он являлся также зав. кафедрой педагогики) выразил важнейшую государственную установку, связанную с обучением и воспитанием студенчества будущего потенциала страны. После трудового дня передовые бригады получали поощрение в виде традиционного пирога. Сам директор завода подносил его на широком блюде, на полотенце и в присутствии всех рабочих вручал пирог отличившейся бригаде. Студенты, перевыполнявшие нормы, получали право на дополнительный «стахановский» обед». Студенты Петрозаводского университета вызывают на соревнование студентов местного Коми педагогического института так на деле крепится дружба, взаимопомощь и понимание братских народов в советском тылу.
Показателен факт в 1943 г. из 16 студентов-мужчин в университете 15 инвалиды войны. Поэтому особое внимание уделяется военной подготовке девушек, обучающихся на военной кафедре по специальностям сандружинниц, телеграфисток, телефонисток, радисток. Университет готовит в тылу боевой резерв. Но с начала 1944 г. призыв студентов и преподавателей в армию прекращается. Власть понимает, что необходимо сохранить интеллектуальный и научный потенциал для будущего развития страны.