Едва они открыли дверь, как перед ними появился молодой официант. Он кивком головы поприветствовал своих клиентов и предложил им небольшой столик, стоявший в самом углу небольшого помещения. Вошедшие его предложению очень обрадовались. Они хотели, как это было возможно, меньше показываться на глаза городской публике. Чурсин вежливо предложил стул женщине и стал изучать меню. Пробежав глазами по небольшой бумажке, он неслыханно обрадовался. Его денежных запасов на посещение этого заведения хватало с лихвой. Он сразу приосанился, окинул взглядом Кускову, все еще читающую меню, и с огромной радостью объявил:
Инна Владимировна! У нас есть повод для сегодняшнего застолья Ваш бывший студент пару часов назад успешно сдал немецкий. В моему успехе, конечно, есть Ваш труд и талант
Испускать лестные дифирамбы в свой адрес ему помешала сама Кускова. Она, состроив по-детски глазки, с удивлением посмотрела на Чурсина, затем помахала указательным пальцем в его сторону и с некоторой ехидцей в голосе тихо прошептала:
Ах, ты, мой любимчик! Почему ты сегодня мне так сильно лебезишь? Или тебя уже испортили взрослые историки? Недождавшись ответа, она очень серьезно добавила. Егор Николаевич, пожалуйста, не думай, что сегодняшнюю пятерку поставила тебе только я одна Ее тебе поставила Государственная комиссия
После некоторого молчания она слегка покачала головой и вновь уткнулась в меню. Вскоре к столику подошел официант. Чурсин, даже не напрягая свои органы обоняния, понял, что он уже успел пропустить рюмку спиртного, а, может, и больше. Миша, так представился мужчина, поднял голову к потолку, и словно пришибленный, громко отчеканил:
К большому сожалению, я от имени нашего коллектива должен проинформировать прекрасную мамочку и прекрасного сына, что у нас сегодня ожидается очень скудное меню по причине утреннего отсутствия электрического тока в нашем заведении
Чурсин со злостью посмотрел на официанта и невольно посмотрел на приглашенную. Она сидела словно застывшее изваяние. Лицо ее была розовым, даже красным. Он резко одернул официанта за его белую курточку и со злостью прошипел:
Ты, обслуга, давай говори, что у тебя есть И еще Держи свой вонючий язык за зубами
Больше он ничего говорить не мог. Злоба его просто-напросто душила. Он уже давно бы врезал этому дебилу в морду. Сдерживало его лишь одно присутствие очаровательной женщины. Он сейчас и раньше прекрасно знал, что по возрасту она ему годится в матери. Однако сегодняшнее умозаключение постороннего человека, он принял для себя и для Кусковой оскорблением. Почему он так это считал, он и сам не понимал. К сожалению, приятного и обильного застолья не получилось. Миша предложил для своих клиентов котлеты с макаронами и чай с сахаром. Из спиртного было только красное вино. Ничего не оставалось делать, как со всем этим согласиться.
После ресторана они вновь стали бродить по парку. За время прогулки они молчали, лишь пару раз обмолвились плохим сервисом «Поплавка». Молчание очень сильно угнетало Чурсина. Он то и дело бросал взгляд в сторону очаровательной спутницы и все время терялся в догадках, о чем она думает. Кускова шла молча, и глядя себе под ноги, все размышляла. Иногда она замедляла шаг и поднимала голову к небу, по которому ползли небольшие кучки облаков. Ее примеру следовал и молодой человек, идущий рядом с ней. Сейчас она этого человека не замечала, не хотела замечать. Дурное воспитание официанта на какой-то миг вырвало у нее теплоту чувств, которые она совсем недавно имела к своему студенту. От этого она злилась, ненавидела себя и того, кто шел с ней рядом
Неожиданно похолодало. О себе дала знать водная гладь сибирской реки. Да и время уже подкрадывалось к вечеру. Посетители парка начали в спешном порядке покидать свое любимое место отдыха. Их примеру последовал и Чурсин со своей спутницей. За несколько метров до выхода из парка он остановился и с силой привлек ее к себе. Сделал это он спонтанно, даже невзначай. Почему он это сделал и продолжал делать, ему самому было непонятно. Скорее всего, его это заставляли делать неуправляемые им внутренние силы души, которые истосковались по женской ласке и доброте. Он сжал в своих объятиях стройную фигурку блондинки и внимательно посмотрел в ее глаза. В ее глазах были слезы. И эти слезы добавили ему не только жалости к этой женщине, но и прибавили ему смелости. Он вновь прижал ее к себе и тихо произнес:
Инна, Инночка, я хочу быть сегодня с тобою, только с тобою Ты меня слышишь?
Профессорша на какой-то миг прильнула к груди молодого человека, а затем резко отпрянула от него и ринулась прочь. Чурсин от неожиданности опешил. Однако это длилось очень недолго. Он, набрав в свои легкие, как можно больше воздуха, и стиснув зубы, ринулся вслед за женщиной, которая уже подбегала к автобусной остановке. Он неслыханно обрадовался, когда увидел автобус, который только что «отчалил» от остановки. Кускова, убедившись в том, что она на автобус опоздала, замедлила бег. Через несколько мгновений он подошел к ней и взял ее за руку. Ее руку он не выпускал до самого порога ее квартиры.
Кускова жила в кирпичной девятиэтажке, в самом центре города. Трехкомнатная квартира находилась на четвертом этаже. Дополнительную комнату ее отец получил, как профессор. Молодому гостю нравилась все, что было в квартире. Особенно его поразили небольшие картины, посвященные природе. Их было около десятка. Увидев недоуменный вгляд Чурсина, хозяйка произнесла:
Эти картины рисовал мой папа Сибирская природа была его хобби
Темное одеяло ночи все больше и больше окутывало город. Хозяйка постелила гостю в комнате своего отца. Затем она предложила ему принять ванну. Чурсин с радостью принял предложение. Он зашел в ванную комнату и открыл кран с горячей водой. Страсть к горячей воде, горячему пару он приобрел еще с самого детства, когда с отцом ходил в собственную баню. Отец любил жаркую баню, парился до изнеможения. Маленького сына он в прямом смысле кидал на полок, поддавал воды на раскаленные кирпичи и принимался отчаянно хлопать березовым веником по голому телу мальчишки. Сначала Егорка страшно сердился на отца, часто плакал, однако, затем привык. Уже с десятого класса парился с отцом наперегонки. Поджарый и долговязый мужчина все больше и больше уступал первенство своему высокому и выносливому ребенку.
Через некоторое время Чурсин опустился в ванну и закрыл глаза, принялся размышлять. Он все еще не мог представить себе то, что он сегодня совершил в парке. Происшедшее не умещалось в его голове. В том, что он поступил опрометчиво, даже очень нагло, он уже нисколько не сомневался. Что его в тот момент осенило или угораздило, он до сих пор по-настоящему не понимал. Вполне возможно, толчок для этого дал стакан вина, а может, и красота наставницы, которая была одной из самых красивых женщин университета. Егор Чурсин, еще будучи студентом, как и многие его однокурсники, «прокручивал» в своей голове и в сердце естественную красоту средних лет женщины и сравнивал ее с красотой студенток, которые были значительно ее моложе. Юноша всегда отдавал пальму первенства старшей. Первенствовала она и сейчас.
После ванны он направился в комнату и сразу плюхнулся в постель. У него очень приятно заныло тело, сказывалась почти круглосуточная беготня. Думать о высоких материях ему в этот момент не хотелось. Его тело и его мозг отдыхали, отдыхал и весь организм. Отдыхал, как загнанная лошадь, которая день и ночь таскала тяжести, забыв обо всем на свете. Неожиданно по коридору раздались легкие шаги, затем что-то зашумело. Чурсин понял, что хозяйка вошла в ванную комнату и включила воду. Он, недолго думая, быстро вскочил и на цыпочках подошел к ванной комнате. Затем приложил ухо к двери и замер. Открывать ее он не стал. Не от страха, а от уважения к этой прекрасной женщине. Ему казалось, что, в противном случае, она его намерения поймет неправильно, и все это может кончиться непредсказуемо.
Минут через двадцать дверь ванной открылась и появилась Кускова. Она была в ночной сорочке розового цвета. Ее полукороткие белые волосы были еще слегка влажными. Лицо было розовым и дышало свежестью. Свежестью дышало и все ее тело. Она, увидев перед собою голого мужчину, неожиданно отпрянула, даже слегка попятилась назад. Затем сильно ойкнула и внимательно посмотрела в глаза того, кто стоял возле двери. Он и она, они оба вместе смотрели в глаза друг друга. Смотрели очень внимательно и не отводили их в сторону. Голубые глаза очаровательной блондинки в этот миг особенно нравились нагому мужчине. Чем пронзительнее он вглядывался в их голубизну, тем больше убеждался в одном. В этих глазах господствовала тоска, тоска по любви. Он с силой прижал к себе хрупкое тело женщины и страстно поцеловал ее в губы. Она с нескрываемой радостью приняла его поцелуй и закрыла глаза. В этот же миг она оказалась в сильных мужских руках, которые бережно понесли ее в спальню