Стоять, суки! заорал Бурый, выхватывая из кармана халата пистолет и приставляя его к Марининому виску. Стоять, иначе я ее грохну!
Назад все! рявкнул Хохол, стараясь встать, и в этот же момент Гена выстрелил точнехонько между глаз Бурого. Тот мешком рухнул на пол, увлекая за собой и Марину.
Его рука запуталась в ее волосах, Коваль никак не могла высвободить их, потом, разозлившись, рванула изо всех сил, и нарощенные пряди остались на скрюченных в предсмертной судороге пальцах Бурого. Во дворе слышались выстрелы, телохранители перекрыли вход в комнату и окно, предоставив бесовским пацанам самим решать свои проблемы, а Хохол опустился на колени около Коваль и разбитыми в кровь губами прошептал ей в ухо:
Киска моя, как ты, родная?
Она кое-как поднялась и велела Севе:
Иди обыщи труп Друяна в коридоре, такой блондин противный, еще нос у него набок, пояснила телохранителю, не бывшему в курсе, кто есть кто в этом доме. У него должен быть ключ от наручников. Гена, что там? кивнула в сторону окна.
Вроде все кончилось, отозвался он. Пойду проверю.
Сева принес ключ и отомкнул наручники, освобождая Женькины руки, Марина прощупала его плечо и сразу поняла, что левая ключица у телохранителя сломана, поэтому рука так и висит.
Больно, Женя?
Больно, киска. Но ты со мной все остальное мелочи.
Вернувшийся Генка сообщил, что три невзрачных «спеца» перемочили всю буровскую охрану и теперь ждут Марину, чтобы ехать домой миссия выполнена.
Ты дойдешь до машины? она обняла Хохла за талию, пролезла под правую руку, поддерживая.
Не переживай, киска моя, я в порядке, ведь договорить он не успел сухо щелкнул выстрел, Хохол стал заваливаться на нее, но Сева с Генкой подхватили.
И тут Коваль вывернулась из-под Женькиной руки, вырвала пистолет у обалдевшего Севы, бросилась в коридор, по которому убегал Валет, таща за собой мелко семенящую ногами Ляльку. Однако телохранитель мгновенно пришел в себя, в два прыжка догнал хозяйку и, выкрутив ей назад руку, отнял пистолет.
Стой, сука! заорала Марина, вырываясь из рук Севы, державших ее мертвой хваткой.
Однако Валет не остановился, а повернулся и выстрелил несколько раз в ответ Сева едва успел затолкнуть Коваль в открытую дверь кабинета. Резко высунувшись из-за двери, выстрелил сам, попав девчонке в голову. Она упала, не успев даже понять, что произошло пуля раздробила затылок. Вторым выстрелом Сева достал и Валета, чуть-чуть не успевшего повернуть за угол. Коваль опустилась на пол и заорала, молотя кулаками по пестрому паласу нервы сдали, не выдержав напряжения. Сева, покачав головой, убрал пистолет в кобуру:
Ну и прыть у вас, Марина Викторовна! Еле поймал!
Что что с Хохлом? вытирая глаза, пробормотала она, и Сева успокоил, помогая подняться:
Жив он, только надо скоренько в больницу, у него там, кажется, легкое пробито.
Так какого хрена мы сидим?!
Мы не сидим, я вас догонял, а Генка охранника вашего в машину потащил.
Поехали отсюда! Нет, погоди Марина велела ему принести из джипа канистру бензина и разлить ее по коридору, понаблюдала за процессом, спокойно уже закурила, любуясь на тлеющий кончик сигареты, а потом бросила ее прямо в лужицу бензина на паркете. Заполыхало быстро, Коваль еще немного постояла, глядя на то, как пламя охватывает буровские хоромы, а потом пошла к выходу, кивнув Севе.
«Надо же хладнокровная, как лягушка! изумленно подумал телохранитель, следуя за хозяйкой. Столько народу у нее на глазах замочили, а она с сигареткой постояла, дом запалила и отваливает, как с надоевшего киносеанса! Вот тебе и баба!»
Женька лежал на заднем сиденье «Хаммера» бледный, почти без сознания, хрипло и трудно дышал, на губах появилась кровавая пена. Марина села рядом с ним, осторожно положила его голову себе на колени и приказала Юрке гнать что есть скорости. Всю дорогу гладила Женьку по бритой голове и шептала, чтобы только не дать ему потерять сознание:
Женечка, родной мой, не оставляй меня, у меня больше никого нет пожалей меня, пожалуйста, не бросай, не уходи
Киска киска не плачь с трудом выговорил он, закашлявшись, и она положила руку ему на грудь:
Ш-ш-ш! Успокойся, родной, молчи я с тобой, я никуда не уйду, в больничке с тобой останусь Женечка, ты держись, пожалуйста
Около самой больницы он впал в забытье, перестал даже двигать здоровой рукой и гладить Маринины пальцы.
Около самой больницы он впал в забытье, перестал даже двигать здоровой рукой и гладить Маринины пальцы.
Джипы, взвизгнув тормозами, замерли у крыльца приемного покоя, и Сева выпрыгнул, даже не дослушав данное хозяйкой распоряжение:
Сева, бегом в приемное, бери каталку и санитаров!
Исполнительный телохранитель мигом организовал и то, и другое, Хохла осторожно переложили на каталку и повезли внутрь, Коваль пошла следом, но Гена перехватил ее:
Марина Викторовна, у вас все брюки в крови
Не до того! отмахнулась она, вырывая руку и почти бегом направляясь в приемное отделение, где около Женьки уже собрались хирурги, в том числе и ее бывший однокурсник Валерка Кулик. Валера!
О, Маринка! обрадовался он. Посиди тут, ладно? Сейчас с клиентом решим и пойдем ко мне в ординаторскую, кофейку попьем, за жизнь поговорим!
Валера, ты не понял я не в гости зашла, там мой телохранитель. Я прошу тебя помоги мне, он должен выжить, я в долгу не останусь
Но кофе все равно попьем! Валерка решительно пошел в пропускник, и оттуда Марина услышала его голос: Работаем быстро и аккуратно, клиент очень важный, потерять права не имеем!
Коваль успокоилась немного, поняв, что Валерка все сделает так, как нужно, села на скамейку и прикрыла глаза. Рядом устроились охранники и Юрка, переживавший не меньше Марины они с Хохлом успели привыкнуть друг к другу и даже подружиться.
Сева, скажи Коту, пусть он бесовских отвезет туда, откуда забрал, не открывая глаз, попросила Коваль, и он ушел.
Марина долго сидела в такой позе, даже вздремнуть успела, положив голову на широкое Генкино плечо. Открывая глаза, она сразу видела огромные белые часы с черными цифрами, укрепленные прямо над дверью оперблока. Время шло, а новостей не было, Коваль уже ненавидела это тикающее устройство и его бегущие по кругу стрелки. Ей начало казаться, что часы отсчитывают минуты и часы, отведенные Женьке, и от этого открытия она разозлилась еще сильнее. Наконец из операционной вышел Кулик, тронул за руку, и она встрепенулась:
Что?
Успокойся, все нормально. Жив твой охранник, в послеоперационную увезли. Ну, пойдем ко мне?
Да, только сначала можно мне к нему?
Только пять минут, предупредил Валерка.
В послеоперационной палате хирургии Женька лежал один, еще две койки пустовали. Лицо Хохла было по-прежнему бледным, глаза в густых ресницах плотно закрыты, губы сжаты. Марина села рядом с ним, взяла за правую руку, так как левая была загипсована и уложена в косынку, погладила прохладные пальцы.
Женечка, все хорошо, все нормально, родной я с тобой, я здесь
Так, дорогая, будешь реветь больше не зайдешь! Валерка поднял ее с постели и увлек за собой, но она вырвалась:
Я посажу здесь охрану!
Главный врач будет возражать
Да мне по фигу! Два дня назад здесь зарезали моих охранников и застрелили заместителя, и я повторения не допущу!
Хорошо, хорошо, только не ори, истеричка! Сажай своих людей, и пойдем пить кофе, а то я уже с ног валюсь и курить хочу так, что уши пухнут, отмахнулся Валерка, понимая, что бороться бесполезно.
Оставив у постели Хохла Севу, Коваль пошла в ординаторскую, разрешив Юрке ехать домой и предложив то же самое Гене, но тот отказался:
Я должен быть с вами, ведь Севка в палате!
Хорошо, только не отсвечивай, я устала
Они с Валеркой уселись в ординаторской, он сварил крепкий кофе, подвинул пепельницу:
Курить-то не бросила?
Тут бросишь! Марина вытащила свою пачку. Как живешь-то?
Какая жизнь на врачебную зарплату? У меня ведь двое детей, жена не работает, я дежурю по полутора суток три раза в неделю, вздохнул Кулик, теребя в пальцах дешевую болгарскую сигарету.
Ничего нового он не сказал, Марина и сама прекрасно видела, что зарплата у него та еще, да и не изменилось ничего в системе здравоохранения с момента ее ухода. Как жили врачи, перебиваясь кое-как, так и продолжают, как горбатились в больничке, чтобы заработать лишнюю копейку, так все и идет. И Валерка не единственный. А ведь хирург способный, и отделением вон заведует, а материальной отдачи никакой.
Так уходи, пожала она плечами, отпивая кофе. Что тебя здесь держит?
И куда? Это ты вот молодчинка, сумела, а я не такой. А помнишь, как вы с Нисевичем на лекциях спали на последнем ряду? вдруг вспомнил Валерка. Ты тогда уже в больничке вкалывала, уставала, синяя вся ходила и спала на ходу, а он тебя оберегал, любил