Знаешь что, сказал Фокдан, прервав свои размышления, когда они ступили на поскрипывающие доски моста. Полезай-ка ты на коня. Чем вести его просто так, давай уж лучше воспользуемся им как преимуществом.
В каком смысле? не понял Хейзит.
В прямом. Стража узнает его и будет задавать нам меньше вопросов. Тем быстрее мы попадем внутрь.
Действительно, когда они входили под низкие своды первых ворот, образованные деревянным надвратным домиком, метко прозванным в народе каркером18, то есть «тюрьмой», их окликнули. Проявивший бдительность эльгяр в длинной кольчуге и круглой каске сбежал по узким ступеням лестницы, выложенной из камня с противоположной от моста стороны укрепления, и преградил им дорогу. Вчера в этом месте Фокдан проехал совершенно беспрепятственно. Вот что значит дневная усталость в сравнении с утренней бодростью, подумал он, делая приветственный знак. Стражник ответил ему тем же, но поинтересовался:
По какому делу? К кому?
По какому, не скажу, а к кому, пожалуйста. К Локлану. Знаешь такого? Ладно, давай, брат, не задерживай нас, а то смотри, Ракли осерчает.
Ты меня тут не пугай, хмыкнул стражник, однако посторонился. Ехать-то знаете куда?
Да уж не впервой.
Фокдан похлопал коня по крутому боку, и они тронулись дальше. Последняя из обычных построек осталась на той стороне рва, а здесь все поросло низенькими кустами, среди которых вилась неширокая тропинка, правда, мощеная хорошо утрамбованной галькой. Тропинка вела через просторное поле к высокому, в полтора человеческих роста, частоколу, или палисаду, сделанному из плотно подогнанных друг к другу бревен с заостренными маковками. Если бы Хейзит не бывал здесь раньше, он бы решил, будто тропинка упирается прямо в частокол, и бедной лошади придется с разбегу преодолевать этот опасный барьер, однако хитрость строителей заключалась в том, что в частоколе имелась почти незаметная для непосвященных подъемная калитка, открывавшаяся усилиями двух эльгяр изнутри.
Обычно калитка оставалась поднятой с утра до позднего вечера, но сегодня Фокдану снова пришлось вступать со стражниками в перепалку, чтобы их впустили.
Похоже, коня я мог бы оставить матери, сказал Хейзит, спешиваясь, чтобы не задеть калитку головой. Его здесь все равно не признают.
Откуда ты знаешь? Может быть, без него нас бы сейчас вообще слушать не стали. Впечатление такое, что тут уже во всю готовятся к осаде.
За частоколом, до самого подножья утеса, на котором громоздился замок, тянулось еще одно поле, только лишенное кустов и называемое «ристалищным». Предназначалось оно для ежедневных упражнений мергов и прочих виггеров, составлявших постоянный гарнизон замка. Здесь же располагались многочисленные конюшни. Местами поле было изрыто неглубокими траншеями для скачек с препятствиями, кое-где виднелись ряды укрепленных на столбах квадратных мишеней для совершенствования меткости лучников и арбалетчиков. Неподалеку от калитки путники увидели недавно установленных здесь деревянных чучел людей с беззащитно раскинутыми в стороны руками. С десяток копейщиков отрабатывали на них выпады. В стороне несколько тяжелых пехотинцев в полном обмундировании, разбившись на пары, упорно старались зарубить друг друга здоровенными деревянными мечами.
Полюбуйся на этих умников, сказал Фокдан. Мне всегда грустно смотреть на людей, которые занимаются тем, для чего не предназначены.
Когда я был здесь в последний раз, виггеров в замке было гораздо больше, заметил Хейзит.
Думаю, это потому, что многие из них побросали свои деревянные мечи и тупые стрелы и перебрались в башни и на стены.
Или ушли в Пограничье.
Фокдан неопределенно пожал плечами.
Вскоре они подъехали к последнему серьезному пропускному пункту, за которым начиналась крутая каменная лестница, огражденная по бокам невысокими стенами с бойницами и называвшаяся поэтому «предмостным укреплением». Пропускной пункт имел форму барабана, на который забыли натянуть кожу, то есть он состоял из сплошной круглой стены, был лишен крыши и впечатлял любого в него вошедшего количеством лучников, лениво прохаживавшихся по замкнутой галерее и с интересом поглядывавших вниз. В стене было двое ворот: одни, через которые путники вошли, другие ведущие на лестницу в гору.
Да уж не впервой.
Фокдан похлопал коня по крутому боку, и они тронулись дальше. Последняя из обычных построек осталась на той стороне рва, а здесь все поросло низенькими кустами, среди которых вилась неширокая тропинка, правда, мощеная хорошо утрамбованной галькой. Тропинка вела через просторное поле к высокому, в полтора человеческих роста, частоколу, или палисаду, сделанному из плотно подогнанных друг к другу бревен с заостренными маковками. Если бы Хейзит не бывал здесь раньше, он бы решил, будто тропинка упирается прямо в частокол, и бедной лошади придется с разбегу преодолевать этот опасный барьер, однако хитрость строителей заключалась в том, что в частоколе имелась почти незаметная для непосвященных подъемная калитка, открывавшаяся усилиями двух эльгяр изнутри.
Обычно калитка оставалась поднятой с утра до позднего вечера, но сегодня Фокдану снова пришлось вступать со стражниками в перепалку, чтобы их впустили.
Похоже, коня я мог бы оставить матери, сказал Хейзит, спешиваясь, чтобы не задеть калитку головой. Его здесь все равно не признают.
Откуда ты знаешь? Может быть, без него нас бы сейчас вообще слушать не стали. Впечатление такое, что тут уже во всю готовятся к осаде.
За частоколом, до самого подножья утеса, на котором громоздился замок, тянулось еще одно поле, только лишенное кустов и называемое «ристалищным». Предназначалось оно для ежедневных упражнений мергов и прочих виггеров, составлявших постоянный гарнизон замка. Здесь же располагались многочисленные конюшни. Местами поле было изрыто неглубокими траншеями для скачек с препятствиями, кое-где виднелись ряды укрепленных на столбах квадратных мишеней для совершенствования меткости лучников и арбалетчиков. Неподалеку от калитки путники увидели недавно установленных здесь деревянных чучел людей с беззащитно раскинутыми в стороны руками. С десяток копейщиков отрабатывали на них выпады. В стороне несколько тяжелых пехотинцев в полном обмундировании, разбившись на пары, упорно старались зарубить друг друга здоровенными деревянными мечами.
Полюбуйся на этих умников, сказал Фокдан. Мне всегда грустно смотреть на людей, которые занимаются тем, для чего не предназначены.
Когда я был здесь в последний раз, виггеров в замке было гораздо больше, заметил Хейзит.
Думаю, это потому, что многие из них побросали свои деревянные мечи и тупые стрелы и перебрались в башни и на стены.
Или ушли в Пограничье.
Фокдан неопределенно пожал плечами.
Вскоре они подъехали к последнему серьезному пропускному пункту, за которым начиналась крутая каменная лестница, огражденная по бокам невысокими стенами с бойницами и называвшаяся поэтому «предмостным укреплением». Пропускной пункт имел форму барабана, на который забыли натянуть кожу, то есть он состоял из сплошной круглой стены, был лишен крыши и впечатлял любого в него вошедшего количеством лучников, лениво прохаживавшихся по замкнутой галерее и с интересом поглядывавших вниз. В стене было двое ворот: одни, через которые путники вошли, другие ведущие на лестницу в гору.
Но сперва могучего телосложения стражник с увесистым топором, больше смахивавшим на остроносую кирку, отобрал у них поводья коня, а второй, не менее внушительного вида, вооруженный длинной дубиной с торчащими во все стороны железными шипами, осведомился, куда и зачем они собрались.
Почувствовав, что Хейзит от такого приема опешил и не знает, с чего начать, Фокдан ткнул себя пальцем в грудь, обращая внимание стражников не то на ее ширину, не то на зеленый потрепанный камзол, являвшийся отличительной особенностью виггеров, служащих на лесных заставах, и в не слишком любезных выражениях дал понять, что если их сейчас же не пропустят к Локлану, то в ближайшее время обоим придется вынимать из того места, на котором они обычно сидят, то самое оружие, которым они тычут в лицо уважаемым гостям.
Угроза не возымела ожидаемого действия. Вероятно, богатыри оказались не робкого десятка. Смерив Фокдана с головы до ног свирепеющими взглядами, они дружно схватили его за руки и попытались завалить на землю. Их ждало разочарование, поскольку Фокдан был еще сильнее, чем выглядел, так что оба отлетели к противоположным дверям и не сразу вскочили на ноги. Когда же притяжение земли было ими преодолено, чаша весов склонилась вовсе не в пользу выхватившего из-за пояса кинжал Фокдана и повисшего на его руке Хейзита, потому что с галереи крикнули, что сейчас будут стрелять в любого, кто шелохнется. В доказательство своей угрозы кто-то из лучников выпустил стрелу точно под ноги Фокдана, и она, выбив пучок оранжевых искр, вонзилась между булыжниками мостовой.