Но расстаться нам вовсе не просто, таков ритуал:
Только слёзы утрём, и в объятья кидаемся снова.
Мы с ней два сапога, две сестры, две законченных рёвы.
И от этого «мокрых» страстей не стихает накал.
Нам на год нареветься как минимум, пара недель,
Облетевшей листвы увлажняя багряный пергамент.
До минуты, пока, календарный нарушив регламент,
Без пятнадцати восемь в окно не ворвётся метель.
ЗАКРУЧИНИЛОСЬ НЕБО
Закручинилось небо
Накануне рассвета.
Всем дождям на потребу
Это стылое лето.
Всем ветрам на забаву
Снов тревожных лохмотья.
Не найти переправы
В непролазном болотье.
Переполненной чашей
Опрокинуты выси.
И хоронится в чаще
Лист оранжево-лисий.
ПОДАРИЛА ОСЕНЬ
Подарила осень красный полушалок,
Да ещё на платье золотой отрез.
Я ещё колечко попрошу, пожалуй,
С камнем цвета бледно-голубых небес.
Щеголихой знатной выйду на крылечко,
Да неторопливо по ступенькам вниз.
Онемеют злые языки у встречных,
Не понять им этот поздний мой каприз.
Пусть теперь соседки за спиной судачат:
От кого обновки, для кого фасон?
Подмигнёт мне осень и улыбку спрячет,
Нашу с нею тайну знать им не резон.
Постою у речки, гляну на водицу,
До чего в наряде новом хороша!
Удружила осень, поняла сестрица,
У неё ведь тоже женская душа.
ПЕЧАЛЬНАЯ
Словно шаль огромное,
Звёздной гладью вышито
Небо сине-тёмное
Над косыми крышами.
По-над быстрой речкою
Берега сутулятся.
Я сегодня вечером
Не пойду на улицу.
Некуда донашивать
Мне наряда летнего,
По мосту не хаживать
К берегу соседнему.
Там гармошка песнями
Рвёт меха без устали.
Гармонисту весело,
Вьются кудри русые
Не жених с невестою,
Не держались за руку.
Только песня дерзкая
Поманила за реку.
Полоснула по сердцу,
Обожгла трёхрядная
Но одна околицей
Шла домой обратно я.
Стебельки примятые
У травы некошеной
Не была засватана,
Да осталась брошенной.
Лишь вчера целована
Над губами родинка,
Нынче смотрит в сторону
Гармонист молоденький.
Душу переливами
Рвёт гармошка звонкая
Под густыми ивами
Да с другой девчонкою.
Вновь заря рассветная
Красит небо синее.
Провожала летнюю,
А встречаю зимнюю
ГОВОРИЛА
Говорила убегу. Не сбежала
В несусветную грозу рядом шла.
До земли летело молнии жало,
Бились вдребезги небес зеркала.
Говорила улечу. Не взлетела
Да и как же мне, бескрылой, взлететь.
Хохотал в лицо октябрь оголтелый
И бросал на бедность под ноги медь.
Говорила уплыву. Встала речка,
Манит чёрною водой полынья.
Берестой сухою в старенькой печке
Догорает нынче радость моя
ТВОЙ ХАРАКТЕР
Твой характер несносен:
То ты неговорлив,
То, как поздняя осень
На слова вдруг дождлив.
Хлещешь ливнем упрёков,
Всё на свете браня.
Только «око за око»
Это не для меня.
Встречу в полном смиренье
Наш «ненастный сезон»,
Хоть и тонок терпенья
Износившийся зонт.
В потаённую нишу
Уведу разговор,
Разудало-мальчиший
Твой приглажу вихор.
Непослушную проседь
На пробор разделю
Я и позднюю осень
Почему-то люблю
НЕ ВЕРНУСЬ
Если хочешь, поспорь, кто из нас эта самая ноша.
Только вряд ли теперь будет к месту полётов разбор.
Нас когда-то весной поманила зелёная роща,
Но в осеннем лесу мы плутаем с тобой до сих пор.
Ни к чему запоздалых признаний брусничная россыпь.
Я была в трёх шагах Ты моё не услышал «ау».
В заповедную глушь манит осени тихая поступь,
Я уйду вслед за ней. Я тебя больше не позову.
Ночь прошла поутру не собрать подмороженных ягод.
Облетает с деревьев и стелется под ноги грусть.
Ты надеешься зря, что я где-то по-прежнему рядом,
Я ушла. Я уже далеко. Я к тебе не вернусь.
ТЫ УСЛЫШИШЬ МОЙ ГОЛОС
Ты услышишь мой голос в полуденном шорохе листьев,
Ты увидишь мой след на краю уходящего дня.
И в полночной тиши позабытое имя, как выстрел,
Прозвучит и напомнит такую родную меня.
Приведёт на заброшенных нами дорог перекрёсток,
Где окажутся истины на удивленье просты
Где сентябрь, запоздало согрев опустевшие гнёзда,
Золотистые платья берёз будет рвать в лоскуты
Где рассвет, второпях застыдив обнажённую рощу,
Пожалеет потом, посулив ей наряд по весне
Где простуженно ветер вздохнёт, будто старый извозчик
Ты иди по любой. Все отныне дороги ко мне.
Белая ночь
А ТЫ ОПЯТЬ В СКОРБЯХ
Всем жертвам массовых трагедий посвящается
А ты опять в скорбях, Святая Русь
А, может быть, ты больше не святая?
Вновь ангелов торжественная стая
Уносит в небо свой печальный груз.
А, может, ты поверила молве,
Что слишком высока, когда с колен ты
Чуть привстаёшь Что траурные ленты
Так хороши на русой голове,
Что так милы в молчании уста,
Накормленные приторною ложью
И что довольно быть рабою Божьей,