Оле-еж тихо протягиваю я.
Но его огромные, светящиеся в полумраке от слез глаза не смотрят на меня. Мне самой хочется сейчас заплакать, потому что то, что произошло, было по моей вине. Как-то так вышло, что я, пытаясь заступиться за Олега, вызвала его отца на отвратительные откровения. Как же так получилось? Мне жалко парня. Очень. Нужно его успокоить, но я не знаю, как это сделать. Я бы хотела обнять его, но боюсь, что будет только хуже. Его раздражает любой физический контакт. Чувствую, как меня начинает знобить. Должно быть, от переживаний и от холода тоже. На улице температура близка к нулю, а батарея в подъезде еще не греет, отопление пока не включили. У меня в руках мой шарф (пальто я успела накинуть, пока бежала по лестнице) и куртка Олега.
Надень, протягиваю ему куртку. Тут очень холодно.
Но парень не реагирует. Я вешаю на шею шарф, чтоб не мешался и снова подаю Олегу куртку. Я боюсь, что он простынет. На нем школьные брюки и тонкая водолазка, а на ногах домашние шлепанцы.
Олеж, пожалуйста. Ты же замерзнешь! скулю я.
Но парень по-прежнему стоит у ледяной стены и не обращает на меня никакого внимания. Наверное, он обиделся и не хочет разговаривать. Ведь я заварила эту кашу.
В полном смятении, не представляя, как можно помочь, я начинаю всхлипывать от своего бессилия и глупости.
Прости меня, Олеж прости, пожалуйста. Я не думала, что так все получится.
Сама не знаю как, но я вдруг утыкаюсь головой ему в грудь. И он не отталкивает меня. Я тихонько прижимаюсь к нему и осторожно просовываю руки за его спину. Мне хочется отлепить его от ледяного бетона, согреть его. Я все жду, что он отстранит меня, защитив свое личное неприкасаемое пространство. Но он впустил меня в него и не прогоняет. Я ощущаю, как затихают его всхлипы, а напряжение в сведенных мышцах спадает. Я опускаю свою руку и нащупываю возле стены его ладонь. Пальцы холодные, как лед.
Ты замерз, шепчу едва слышно. Накинь куртку.
Я отстраняюсь от Олега и, вытащив куртку, зажатую подмышкой, пытаюсь накинуть ему на плечи. Он отделяется от стены и позволяет натянуть ее на него.
Все, что говорил твой отец это неправда, смотрю ему в лицо.
Его взгляд отведен в сторону. Лицо еще влажное от слез, но он больше не плачет.
Это правда. Я урод, слова падают медленно и тяжело. И от них становится жутко.
Нет, Олеж, нет. Это отец вбил тебе в голову.
Я не такой, как все.
Но это совсем не означает что-то плохое. Люди же все разные. Чем-то мы похожи, а чем-то отличаемся от других. Я тоже не такая, как все.
Олег снова молчит, будто обдумывает то, что я сказала, а потом произносит:
Тебя за это не накажут.
А тебя наказывают? Отец бьет тебя? я с нарастающим ужасом смотрю на него.
Олег вдруг переводит на меня свой взгляд. В первый раз за все это время. Но лишь на короткий миг. В его глазах боль и пустота. Слезы сами собой начинают стекать по моим щекам. Я не знаю, что делать, как помочь этому несчастному странному необыкновенному парню. Я делаю полшага вперед и вновь утыкаюсь лицом ему в грудь, просовываю руки ему под куртку и обхватываю его за спину. Наверное, это совсем не то, что сейчас нужно ему. Наверное, ему даже неприятно, что я так близко, что я касаюсь его. Но я делаю это необдуманно. Меня просто тянет к нему, мне хочется хоть как-то передать ему свою капельку тепла, показать, что я с ним и что он не одинок. И он вновь не отталкивает меня. Не обнимает в ответ, даже не двигается, просто стоит, но и не отталкивает. И мы стоим так долго, отдавая друг другу свое тепло в этом тускло освещенном, холодном коридоре с бетонными обшарпанными стенами
А на следующий день он встречает меня своим взглядом уже у самых дверей класса, как только я появляюсь на пороге. Он никогда не делал этого раньше. Прежде, чем поймать его взгляд, мне необходимо было подойти к парте, поздороваться с ним. Но даже и в этом случае он мог так и не взглянуть на меня Но сегодня все по-другому
Наступает воскресенье. Мы с Олегом запланировали днем сходить в кино. Договорились встретиться возле автобусной остановки. Я подхожу минут на пять пораньше, но Олег уже ждет меня. Я машу ему рукой. Я очень рада его видеть! И у меня отличное настроение. Я давно не была в кино, наверное, где-то полгода. И сейчас мне очень хочется посмотреть фильм, который мы выбрали. Отзывы и рецензии на него весьма многообещающие.
А на следующий день он встречает меня своим взглядом уже у самых дверей класса, как только я появляюсь на пороге. Он никогда не делал этого раньше. Прежде, чем поймать его взгляд, мне необходимо было подойти к парте, поздороваться с ним. Но даже и в этом случае он мог так и не взглянуть на меня Но сегодня все по-другому
Наступает воскресенье. Мы с Олегом запланировали днем сходить в кино. Договорились встретиться возле автобусной остановки. Я подхожу минут на пять пораньше, но Олег уже ждет меня. Я машу ему рукой. Я очень рада его видеть! И у меня отличное настроение. Я давно не была в кино, наверное, где-то полгода. И сейчас мне очень хочется посмотреть фильм, который мы выбрали. Отзывы и рецензии на него весьма многообещающие.
Когда в кино был последний раз? спрашиваю я, когда мы садимся в подошедший автобус.
Олег задумывается ненадолго.
В семь лет.
В семь лет?! не могу скрыть своего удивления.
Мне тогда не понравилось. И мы с мамой ушли с сеанса.
Фильм не понравился?
Я не помню
Замечаю, что Олег чувствует себя не комфортно в салоне автобуса. Он сутулится, опускает голову и прячет лицо в капюшон, кисти рук то сжимаются, то разжимаются, он часто трет пальцами лоб. Хотя народа вокруг не особо много. В основном заняты только сидячие места.
Редко на транспорте ездишь? интересуюсь я.
Олег кивает.
Тогда давай в конец автобуса встанем. Там, вообще, никого нет.
И мы переходим в конец салона, где Олег, кажется, становится менее напряженным.
В кинотеатр мы приезжаем где-то за полчаса до фильма, покупаем билеты, проходим в зал и занимаем свои места на четвертом ряду, почти посередине. Хорошие места. Нам повезло. Зал почти полон. Но кто-то как раз перед нашей покупкой отказался от забронированных билетов. И вот приглушается свет, и включается рекламный ролик. Анонсируют какое-то кино, готовящееся к выходу. Но мое внимание приковывается не к экрану, а к Олегу, который вдруг вздрагивает и зажимает уши руками.
Что случилось? спрашиваю я, наклоняясь к нему и стараясь говорить так, чтоб он меня понял свозь грохот рекламы.
Но парень болезненно морщится и отворачивается, по-прежнему не отнимая рук от ушей.
Олег, что с тобой? я беру его за плечи и слегка трясу, пытаясь привлечь внимания и добиться хоть какого-то ответа.
Реклама стихает. На экране появляется надпись, с какого числа будет демонстрироваться фильм. А мне в этом промежутке недолгой тишины удается отлепить руки Олега от его головы.
Громко! выдыхает он, и, когда начинается следующий ролик, вновь закрывает уши.
А я теперь отлично понимаю, почему они с мамой ушли с киносеанса и больше до сегодняшнего дня он в кино не ходил.
Сейчас реклама кончится, может, потише станет, предполагаю я.
И жду, когда начнется фильм. Все-таки звуковая дорожка там не настолько интенсивная и шумная, как в рекламе. Но и во время фильма Олег почти постоянно держит руки у головы. Для него, должно быть, это похоже на пытку. И минут через двадцать от начала фильма (весьма увлекательного и забавного, кстати) я не выдерживаю.
Может, уйдем?
Олег не смотрит на меня, но утвердительно кивает. И мы встаем и тихонько, стараясь никого не беспокоить, покидаем кинозал. Выходим в коридор и останавливаемся. Я поворачиваюсь к Олегу.
Ты как?
Он молчит, уткнувшись взглядом себе под ноги.
Знаешь, может, в кафе сходим, раз с кино не получилось? предлагаю я.
Но парень не отвечает. Я чувствую, что он нервничает. Крылья носа бесспокойно раздуваются, пальцы рук то сжимаются в кулаки, то разжимаются. Я пытаюсь сообразить, как мне сейчас быть, как вести себя с ним, но вдруг он произносит:
Прости!
Ты из-за кино? Ерунда! По крайней мере, теперь понятно, почему ты в кинотеатр с семи лет не ходил.
Ты хотела посмотреть.
Ну, посмотрю еще. Через какое-то время этот фильм в интернет выложат.
Мы идем в кафе. Покупаем по коктейлю и соку с пирожными. Причем Олег заказывает то же, что и я. Пытаюсь уговорить его посмотреть меню, но он отказывается. Занимаем свободный столик. Свободных мест мало, так что столик нам достается недалеко от кассы, где толпится народ. И я понимаю, что Олегу здесь очень неуютно. Он сутулится, не поднимает глаз, весь съеживается и не снимает капюшон. Все то же самое, что было в автобусе. Видимо, и идея с кафе не из лучших. Но тут освобождается дальний столик в закутке, отделенном от зала полупрозрачной перегородкой. И мы пересаживаемся. Здесь намного тише и уютнее Олег начинает чувствовать себя явно спокойнее, хотя все же предпочитает остаться в капюшоне и иногда отвлекается на какие-нибудь резкие звуки, доносящиеся из зала. Я, как обычно бывает в наших беседах, в основном говорю одна. А Олег лишь изредка отвечает на мои вопросы или вставляет пару слов. Он, как и всегда, внимательно слушает меня. Правда, подмечаю, что он не все улавливает с первого раза, и некоторые вещи ему приходится объяснять подробнее. Но меня это не напрягает. Я с увлечением рассказываю ему про свою подругу Люду, про то, как в позапрошлом году ездила с родителями на море и еще много про что. И замечаю в первый раз за все время нашего двухнедельного общения на губах Олега легкую улыбку, которая вдруг появляется, когда я начинаю описывать своего братишку Мишутку и то, какой он забавный. Но под конец у Олега тоже появляется желание что-нибудь рассказать. Он подхватывает мою тему про отдых на море и подробно рассказывает мне о том, как они с мамой и папой три года назад ездили на поезде на море. И я с удивлением отмечаю, что Олег, оказывается, может быть довольно разговорчивым, если найти интересующую его тему. И рассказывает он все очень подробно и красочно.