Первый, второй, третий
Александр Соболев
© Александр Соболев, 2021
ПРОЛОГ
Если долго идти, можно дойти до края земли, сказал первый.
Дурачина, земля круглая. У нее нет края, возразил второй.
Жаль, ответил третий, мне бы хотелось, чтобы край земли был.
Зачем? спросил первый.
Мне хочу, чтобы на Земле был такое место, что дальше идти некуда, ответил третий.
Зачем? спросил второй.
Должно быть такое место, что отступать нельзя и идти не куда, ответил третий.
Зачем тебе такое место? не понял первый.
В этом месте всё должно быть предельно честно и правильно, ответил третий.
Зачем? не сдавался второй.
Это как бы нулевой уровень. От этого места можно выстраивать измерители справедливости, доброты, правды, любви. А если нет шкалы, то как все измерить, спокойно ответил третий.
Ты пойдёшь на край земли? спросил первый.
С такими друзьями, как вы, конечно, пойду, уверенно ответил третий.
Тогда чего мы ждем? спросил второй, пошли?
Пошли, ответил третий.
Друзья встали, взялись за руки, и пошли в сторону заката. Конец света должен быть именно там.
ОППОЗИЦИОНЕР
Глава 1
Тимур собрал рюкзак, кинул в него пластиковую полулитровую бутылку воды, тетрадку с ручкой, фотоаппарат, бейсболку. Сунул под мышку приготовленный вчера плакат с надписью: «Даешь честные выборы». Чмокнул Риту в щечку и вихрем выбежал на лестничную площадку. Демонстрация скоро начнется, он немного опаздывал. Нехорошо подводить соратников по протестному движению.
Рита смотрела на Тимура с грустью. Вчера вечером состоялся неприятный разговор, она еще не успела толком отойти и успокоиться. Рита не хотела, чтобы он шел на демонстрацию. Мероприятие не было согласовано с властями города Москвы. Существовала большая вероятность того, что Тимура арестуют, оштрафуют, и вообще могут посадить в тюрьму на длительный срок. Никакие доводы Тимур слушал, отмахивался, уходил в комнату и продолжал подготовку к митингу.
Рита долго плакала на кухне, потом позвонила матери Тимура, все ей объяснила. Вера Павловна жила от сына в двух остановках метро, недалеко от станции «Октябрьское поле». Через тридцать минут мама была у них в гостях. К сожалению, она не помогла отговорить Тимура от опрометчивого поступка. Вера Павловна, скорее успокаивала Риту, а Тимура поддерживала:
Понимаешь, Рита, мужчина в жизни должен быть умным, решительным и ответственным. Когда страна в опасности, не достойно отсиживаться в уютных квартирах. Кто-то должен встать на защиту сил добра и света. Понимаешь?
Вера Павловна, ну как вы так можете? Его же арестуют, посадят в тюрьму. На прошлой неделе арестовали больше ста человек. Сейчас идут суды, многие не вернутся домой. А если его ударят или покалечат? не успокаивалась Рита.
Я воспитывала сына, чтобы в первую очередь он был честным и порядочным человеком. Если его совесть не позволяет ему сидеть дома в трудное для страны время, он должен пойти туда и выполнить свой долг. Ведь мы, женщины, любим наших мужчин за то, что они настоящие, что они могут пойти и решить проблему, а не отсиживаются по углам, как крысы.
Я думала, вы мне поможете. А получается, толкаете его на улицу прямо в лапы полицейских, Рита заплакала, слезы потекли, размазывая тушь по щекам.
Вера Павловна присела рядом с Ритой на диван, обняла ее за плечи:
Я доверяю своему сыну. Я его очень хорошо воспитала. Он никогда не обидит младшего или слабого, он никогда не поднимет руку на женщину или ребенка, никогда не бросит друга в беде. Если мужской долг толкает на отважные поступки, мы не должны его останавливать. Можно поговорить, можно предупредить. Но, не настаивать или запрещать. Какой же это будет мужчина, если будет сидеть рядом с женской юбкой, и во всем слушаться слезливых теток?
Давайте поговорим, давайте объясним, не останавливалась Рита.
Давай поговорим, но ты должна успокоиться. Давай вести себя достойно и слезы не лить. Хорошо?
Хорошо.
Иди в ванную, умойся. Приведи себя в порядок. А я пойду поставлю чайник. Устроим семейное чаепитие.
Вера Павловна поставила чайник. На стол выставила кружки. Не дожидаясь пока из ванной появится Рита, она постучалась в комнату к сыну:
Здравствуй, сынок. Открой, пожалуйста, мне надо поговорить с тобой.
Привет, мам, Тимур открыл дверь, ты откуда здесь?
Вера Павловна зашла в комнату Тимура, огляделась. Задержалась на секундочку у еще незаконченного плаката.
Мне Рита позвонила. Она за тебя сильно переживает.
Мам, не обращай внимания. Пройдет, отмахнулся Тимур.
Тимурчик, дорогой, может, и пройдет. Но ты не прав. Так нельзя, Вера Павловна присела в кресло у рабочего стола.
Мама, прошу тебя только не начинай. Я не могу не пойти. Там будут все мои товарищи. Мне надо быть там!
Я не собираюсь отговаривать тебя. Я хочу поговорить с тобой совсем на другую тему.
Какую? спросил Тимур, не понимая куда клонит мать.
Я про отношения с Ритой. Так нельзя, твоя девушка в слезах, а ты сидишь, закрывшись в комнате. Ты ее не любишь? Тогда не морочь девушке голову, мать выглядела, как строгая учительница.
Люблю я ее. Что ты такое говоришь? отмахнулся Тимур.
А я не вижу, что ты ее уважаешь и ценишь. По крайней мере, так с любимыми не поступают. Я тебя так не воспитывала. Если ты решил спасать Родину и отечество спасай. Но зачем травмировать близких?
Как мне ей объяснить? Она ничего не хочет слушать. Поверь мне. Я говорил и объяснял. У меня ничего не получается, Тимур пожал плечами.
Ты мужчина. Ты должен решить проблему. Не дело доводить домашних до истерик и слез. Тебе надо подойти и объяснить, показать, доказать. Это твое дело. Если не сможешь, то надо сделать выбор: либо изменить методы политической борьбы, либо выбрать другую девушку, которая будет принимать твою жизнь такой какой она есть. Портить жизнь друг другу нельзя. Рита очень хорошая девушка, она тебя любит. Я это вижу. Но, возможно, для жизни политка нужна другая, не такая домашняя, не такая добрая.
Хорошо, я попробую, ответил Тимур.
Ну, и хорошо. А сейчас пойдем пить чай. Я принесла печенье.
Они вышли друг за дружкой на кухню. Рита накрыла стол: варенье, печенье, бутерброды с маслом и сыром.
Что я тебе говорила? обратилась Вера Павловна к Тимуру, ты просто не стоишь мизинца этой девушки. Она просто чудо.
Рита покраснела, засмущалась. Настроение у нее несколько улучшилась. Затем девушка налила всем чай.
Риточка, я поговорила с Тимуром. Он обещал исправиться.
Спасибо вам Вера Павловна, ответила Рита.
Не за что. Я вообще считаю, что он не достоин тебя. Тимур законченный избалованный эгоист. Я его воспитывала одна, он толком не знает, как обращаться с женщиной. В этом много моей вины. Я не смогла создать нормальную семью. Мой муж ушел в другую семью, когда Тимурчику было всего пять лет. С тех пор его отца мы не видели ни разу.
Да, мне Тимур все рассказал. Я знаю, ответила Рита.
Тимур, может это у тебя наследственность такая. Может ты не пропускаешь ни одной юбки? Вера Павловна строго посмотрела сыну в глаза.
Нет. Ты чего, мам? Я не такой, возразил Тимур, я Риту люблю, и ей никогда не изменял. На других женщин я не засматриваюсь.
Да, Вера Павловна, Тимур не такой. Он очень верный, подтвердила Рита.
Жизнь слишком короткая, чтобы тратить ее не всякие глупости. Мне времени не хватает на политическую деятельность, которой думаю посвятить жизнь, сообщил Тимур, с аппетитом пережевывая бутерброд с сыром.
Собравшиеся на кухне, мило поболтали о погоде, о предстоящих планах на осень. Затем Вера Павловна собралась и поехала домой:
Дети, мне пора домой. Уже поздно, на завтра наметила много домашних дел.
Спасибо, что приехала, мама, Тимур поцеловал мать в щечку.
До свидания, Вера Павловна, Рита нежно обняла потенциальную свекровь.
Дверь захлопнулась. Тимур и Рита стояли молча и смотрели на коричневую дерматиновую поверхность входной двери.
Рита, зачем ты ей позвонила? первым прервал молчание Тимур.
Я волновалась. Я думала, что она мне поможет. Ведь она тебя тоже любит, и переживает.
Мать, кроме того, что любит, еще уважает меня, как личность. Ценит мои взгляды и идеалы. Она никогда не станет запрещать делать то, что я считаю важным и ценным. Она меня так воспитывала. Если я ошибаюсь, то должен сам себе набить шишки. Сам отвечать за поступки. Потому что я мужчина, прежде всего.
Я поняла.
Ты должна понять, что работа для меня очень важна. Если ты не сможешь это понять, то я не знаю, как нам жить дальше вместе. Понимаешь? спросил Тимур.