На хуторе заходилась лаем собака, но они ничего не слышали, а продолжали целоваться и шептать милые глупости друг другу о вечной любви. Они забыли обо всем, не заметили, как оказались в постели. Очнулись они от выстрелов, в чердачное окно было видно, что пылает хутор Улькиного деда, сторожевой овчарки не было слышно, Санька схватил бинокль и стал рассматривать, что происходит. Он отвернулся, загородил спиной просвет, крепко сжал любимую в руках, не давая возможности увидеть происходящее. Пожарище почти погасло к рассвету, мычала дедова корова, он видно успел отвязать и хлестнуть животину. Улька перестала вырываться, а только всхлипывала, она как-то поняла, что случилось что-то страшное, непоправимое
Меня тоже будут искать, прошептала она, а у тебя папа большой человек, вам нельзя с единоличниками якшаться. Надо мне уходить.
Как?! В чем ты уйдешь? Лето кончится.
Корова плачет, надо пристроить в деревне, скоро мучиться будет молоком.
Корову я сам отведу в колхоз, скажу, приблудилась. А тебя здесь никто искать не будет. Это мой чердак, а кабинет на втором этаже, если кто проверять будет соседей. Ты не выходи, здесь много лазеек, чуланчиков, целый лабиринт, я сам придумал, в прятки играть.
Это сегодня так, а что потом, дача кончится, тебе поступать, яблонька от
Ульяна зарыдала, содрогаясь всем телом. Так жутко кончилось детство. Они оба понимали это. И как им быть в этом жестоком мире, что делать, они оба не знали.
Санька уложил спать Ульку в секретном чулане, а сам спустился на завтрак по первому зову няни, закрыв чердак на увесистый замок. Чопорное молчание за столом, мамина проверка четкого плана занятий, предписанного отцом на неделю, обычное недовольство внешним видом.
Няне было велено определить Улькину корову, растеряно мычавшую у ворот дачи. Санька приложился к мамкиной ручке, сославшись на большой объем материала по физике, в которой маман ничего, конечно, не понимала. Ее можно было сколько угодно обманывать при проверке уроков, но ему самому было крайне интересны все обязательные предметы и папин кабинет, и его микроскоп, и прочие занятия наукой. Когда он станет ученым, Улька не станет такой тупой модницей, как маман, деревенщиной, как няня, а будет неповторимой единственной, ненаглядной. Он устроился с увесистым учебником в кресле, наблюдая калитку и чердачное окно, если Улька решит сбежать тайком. Ему казалось, что он постарел за один миг, увидев, как добивали отца и деда Ульки, как покидали их в кузов Этого он никогда не забудет. Значит, маман не напрасно шикала на отца, что ему всегда казалось неуважительным.
«В каждой ошибке находи решение, выход, полученный вывод применяй в жизни, не забывай, иначе зачем» тут папа умолкал, прижимая его к плечу.
Дорого же далось понимание таких простых и нужных напутствий отца. Едва маман задремала в гамаке, он прокрался на кухню, набрал подвернувшихся кусков, завернув в льняную салфетку, банку домашнего компота, поднялся на чердак, но нигде не нашел Ульяну. Спрятал еду под ее подушку, банку под раскладушку. Санька просмотрел окрестности в бинокль, ему показалось, что светлое платье мелькнуло за оврагом. Няня возвращалась по дороге, он побежал ей навстречу, чтобы она предупредила маман, что он быстро искупается и вернется скоро. Она плелась понурой лошадью и только кивнула в ответ.
Улька за оврагом копала остатками лопаты могилу для собаки. Она была на пепелище, все видела, перепачкалась.
Ты будешь кормить моих кошек? спросила она, глотая слезы, Рыбу будешь им ловить? И на зиму забери их в город
Хорошо, конечно, все сделаю, мы вместе будем и рыбу ловить А зачем ты ушла? Я поесть тебе принес.
Не могу я спать и есть не могу, и реветь не могу больше. Ты все видел, может быть, они еще живы? Как думаешь?
Не знаю, Уль, не знаю. При сопротивлении властям все бывает. Пойдем отмываться под иву, оврагом нас никто не увидит.
На брошенном покрывале кошки сбились в кучу, рыбу они съели, конечно. Старый бойцовский кот сидел на древней, поникшей к воде, иве и шипел на них. Улька пригладила вздыбленную опаленную шерсть, кот пострадал, видимо был в доме, спасся чудом. Да, он храпел на ее кровати, когда она удирала через окно к Саньке. Она пропахла горелым, запах пугал его, надо было отмываться от сажи.
Хлюпая носом, она стягивала одежду, придавила ее камнем в воде. Санька поплыл рядом на спине, не демонстрируя свой великолепный брасс. Вдруг он принял вертикальное положение.
Не знаю, Уль, не знаю. При сопротивлении властям все бывает. Пойдем отмываться под иву, оврагом нас никто не увидит.
На брошенном покрывале кошки сбились в кучу, рыбу они съели, конечно. Старый бойцовский кот сидел на древней, поникшей к воде, иве и шипел на них. Улька пригладила вздыбленную опаленную шерсть, кот пострадал, видимо был в доме, спасся чудом. Да, он храпел на ее кровати, когда она удирала через окно к Саньке. Она пропахла горелым, запах пугал его, надо было отмываться от сажи.
Хлюпая носом, она стягивала одежду, придавила ее камнем в воде. Санька поплыл рядом на спине, не демонстрируя свой великолепный брасс. Вдруг он принял вертикальное положение.
Уля, а блуждающая звезда все еще не упала, я прищурился и увидел!
Что?! Какая звезда?
Вчерашняя Помнишь?
Ульяна нырнула, чтобы развернуться к берегу, дальше течение было стремительным и холодным, легла на спину, пытаясь разглядеть днем звезду, но так и не увидела. Потом она долго терла песком ноги, руки, била белье, чтобы отстирать без мыла. Санька с горькой улыбкой наблюдал за ее перемещениями, любовался, щурился от лучей солнца, пробивавших листву плакучей ивы, боясь думать о разлуке. Улька прильнула рядом, кошки их обнюхивали с головы до ног, успокоились, решив, что это новый дом, ведь хозяйка рядом. Они долго шептались о том, что же им дальше-то делать, кошки мурлыкали, сон незаметно сморил всех.
Надрывный крик маман разбудил их, слышался гул мотора на дороге, голос няни звал Саньку на пляжном склоне.
Тебя домой зовут, а меня наверно уже ищут.
Здесь не найдут.
Завтра с собаками приедут искать.
Собаки на кошку будут лаять, они уйдут.
Нет, служебные овчарки не реагируют. Уезжать мне надо.
А куда без документов?
А ты мне свою метрику отдашь, я косу обрежу, потом букву допишу, кляксу поставлю, буду Александрой
Здорово, я побежал тогда, до вечера. Да?
Водой выходи к Моте, как будто с того берега приплыл
Санька надел трусы, свернул одежду, стал пробираться под ветками ивы к открытой воде и пологому спуску.
5. Белый человек
Улька прислушивалась к голосам на высоком берегу, но слов не разобрать. Надо ждать вечера. Она рассеянно гладила кошек, внезапно они ощерились, зашипели дружно. Из воды вышел к ним очень высокий и удивительно стройный мужчина с короткой седой щетиной на молодом лице, обритый и все равно седой. Он был совсем голым и с очень белой кожей. Уля потянулась за платьем, но не достала его, прикрылась краем подстилки. Удивительно среди лета увидеть человека без тени загара, тем более нагого. Он не разглядывал ее, а присел в отдалении, протянув открытые ладони кошкам, они нехотя и осторожно потянули воздух, тукнув лапой пару раз, одобрили знакомство, лизнув руку незнакомца.
Они оба молчали, прислушиваясь к шуму на проселочной дороге, словно понимая мысли друг друга. Странный человек показал жест от винта и указал направление ухода. Она безропотно последовала за ним, забыв, что она тоже совсем голая. Кошки пытались пробираться за ними краем берега, перескакивая по стволам и веткам, но начались заросли камыша, и они потерялись из вида. Улька не боялась незнакомца, она нутром почувствовала угрозу с берега. А невозмутимый человек, видно, не мог понять где он, куда он попал. Может быть, планер разбился, а он выплыл, потому и голый, предположила она.
Заиленное дно было противным, становилось все глубже, она остановилась, а высокий человек уходил. Она не могла крикнуть, страх быть обнаруженной лишил ее голоса. Она стояла и дрожала в воде, а в закатном солнце почти растаял загадочный силуэт. Надо выбираться на более твердое дно, а там что уж получится. Возможно, от потрясений ей все примерещилось. Все, кроме гула моторов на заброшенной дороге к дачам начальников. Что им надо от глупой девушки, чтобы устраивать облаву на нее? Осторожно отводя стебли высоченного камыша, рука наткнулась на твердое, Ульяна не сразу посмотрела, здесь топляки не редкость. Мужчина (уже в белом комбинезоне) подал ей руку, чтобы она смогла подняться на выпуклую лодку или плот. Это и не дерево и не железо, а что-то шероховатое и нескользкое под ногами.
Уля присела, обняв колени, продрогла она основательно и прочувствовала голод. Она только не понимала, как она могла не взять с собой одежду, шла как завороженная за ним. Сдвинулась крышка люка, открыв вход в загадочную пещеру, мерцающую светлячками. Незнакомец соскользнул в него и вытянул руки вверх, чтобы принять ее. Она спустила ноги и никак не решалась спрыгнуть в неизвестность, но что-то столкнуло ее вниз, люк плавно закрылся.