Костя Юханцов и Перекрёсток Бесконечности. Приключения начинаются :) - Олег Паршев 7 стр.


 Нет! Он же был тут! Давным-давно, правда, моя пра-пра-пра какая-то бабушка с ним встречалась. Он тогда ещё мальчиком был. Как вы сейчас. Даже младше. А я уж, конечно, в «поле» про него читала. И стихи его читала. Он мне очень нравится!

 И нам нравится,  сказал я.  Мы «Княжну Мэри» уже пять раз перечитали.

Мишка воздел очи горе и бросил на меня косой взгляд.

 У нас его рисунки есть,  сказала Настя.  Он даже, когда маленький был, уже тогда здорово рисовал. Я вам потом покажу.

 Фигасе,  присвистнул Миха.  Неизвестные автографы Лермонтова! Представляешь, сколько они могут стоить!

 Стыдитесь, Михаил,  грозно пророкотал я,  Этому миру неведома корысть

 Да вот же  улыбнулся Миха,  неведома а потому не станем лезть в это болото со своим куликами. Пускай всё остаётся как есть.

И тут мы вышли на вершину холма.

 Взойдя в гору,  со значением произнёс Боб,  обрети не высоту, но  середину. Очень мне нравится придумывать красивые фразы!

А вид открывался невероятный! Лучилось всё  и море, и небо, и облака, и стаи птиц, и скалы. Цвета  розовый, бирюзовый, миндальный, яблочный, охряный, мандариновый  смешивались, переливались, взлетали и падали струйками и мелкими блёстками. Наверное, мы б так простояли долго, но спустя несколько минут нечувствительный к прекрасному Боб, снисходительно усмехнулся, откашлялся и скомандовал:

 А теперь все посмотрели направо!

Мы машинально повернули головы. Там, у самой кромки моря возвышалась  темная на фоне неба  башня маяка.

 Нам туда.

И мы, пытаясь смотреть под ноги, а не на чудесный пейзаж, пошли по тропе.


Мы машинально повернули головы. Там, у самой кромки моря возвышалась  темная на фоне неба  башня маяка.


Под горку бежалось весело, и вскоре, отворив скрипучую дверь, мы уже поднимались по узкой винтовой лестнице, пыхтя и держась за перила. Боб с нами не потащился, попросил, чтоб мы его втянули потом в корзинке, которая, он знал, у смотрителя имеется.

 Триста ступенек  сказал он грустно,  это мне уж не по летам

Когда мы, постучавшись, вошли, смотритель полулежал в кресле и, нацепив очки, читал какую-то толстую книжку.

 Здравствуйте,  сказал я.  Мы  по совету пасечника.

 Пётр Святогорыч  мой дядя,  добавила Настя.

 Рад вам,  вставая навстречу, произнёс смотритель.  Сказывайте, как звать вас, да зачем так высоко забрались.

 У нас бобр там ещё,  проговорил Мишка.  Нам его поднять бы.

Смотритель сделал пару шагов, выглянул в узкое окошко.

 Раз надо, поднимем!  весело воскликнул он.  Тут, гляди,  он обратился ко мне,  трос, корзинка на нём, вот ручка, опустишь, а как он влезет, поднимай помалу. А я вам пока отвара чабречного сварганю. Баранки берите,  он указал на стол, где в фарфоровой, явно старинной чаше, теснились разновеликие бублики.

 Мы не голодные,  начал было Миха, но смотритель улыбнулся и покачал головой.

 Отсюда никто, не угостившись, не выходит. Не стесняйтесь и говорите.

Мы наскоро познакомились (смотрителя звали совсем странно  Бернид Белоярович) и в который раз рассказали о нашем деле.

 Пыльца фиалок  глаза смотрителя заблестели.  Да, истинная  та, что вызревает во время предрассветного танца фей. Я любуюсь на это чудо каждое утро. Когда ещё темно, и солнца ещё не видно, а только первые робкие брызги его взлетают над морем вот тогда из хрусталя лунного света выплавляетя и тут же закаливается лезвие, сотканное из моря и неба, из сияния и мрака, из прошлого и будущего, из зноя и хлада. И на этом лезвии танцуют маленькие, смешливые, но необыкновенно грациозные феи.

 У вас есть эта пыльца?  тихо спросила Настя.

Он не успел ответить, потому что здесь я втащил-таки корзинку с бобром.

 Привет, Бер!  прокричал Боб из оконного проёма.  Как поживаешь?

 Вползай, старина,  отозвался хозяин.  Нормально, как видишь. Ты как?

 Ракушками уже оброс, но пока на ходу,  усмехнулся бобр.

Смотритель помог бобру спуститься на пол, обернулся к Насте.

 Да, пыльца у меня есть. И именно такая, какая нужна.

Подойдя к настенному шкафчику, он вытащил оттуда завязанный мешочек. На вид там было грамм сто пятьдесят.

 Для такого нужно дела я отдам всё, что у меня есть.

 Наверное, это много,  сказал я.

 Наверное, это много,  сказал я.

 Берите, берите,  произнёс смотритель.  Мало ли что, всяко бывает.

 А фиалки, они что  растут на воде, прямо в море?  проговорила Настя.

 Конечно,  мягко промолвил хозяин,  фиалки растут везде, где захотят. И им ничто не помеха  ни глубины, ни соль, ни камни, ни бури, ни тьма. Им нужно только добро. А добро не нужно поливать, тащить за стебли вверх, подталкивать оно растёт само, как ромашка, как подорожник, свободно и без понуждения.

 Спасибо,  сказал Мишка.  Можем мы вас как-то отблагодарить?

 Уберегите ваш мир от войны, и это будет мне отличным подарком,  промолвил Бернид.  Хотя да, можете. Передайте от меня посылочку мичману Семёнову. Козьме Платонычу. Хорошо? Он мой сосед, это вам на зюйд-вест, то есть, направо от маяка идти надо, по берегу тропка есть, с милю где-то.

Как мы могли отказать?

Хозяин привстал, сызнова прошёл к шкафчику, достал с полки жестяную банку  у нас иногда в таких чай продают.

 Это смешинки фей. Я их вчера попросил специально для него собрать. Сам хотел отнести, их долго так хранить нельзя, но раз уж вы Грустит он, ему сейчас они, ох, как нужны!..

Подойдя к нам, смотритель слегка приоткрыл крышку. Смешинки фей были похожи на маленькие цветные карамельки или леденцы с прозрачными слюдяными крылышками. Завидев нас глазками-бусинками, они зашевелились и явно вознамерились взлететь.

 Нет, нет, милые, потерпите,  ласково прошептал Бернид и, закрыв крышку поплотнее, передал банку мне.

 Вы же сейчас сходите?  просительно произнёс он.

 Нам всё надо быстро делать,  прохрипел Боб.  Нам ещё сны апрельских солнечных зайцев искать надо.

 А что их искать?  улыбнулся смотритель.  Они не прячутся. У настройщика солярных часов они наверняка будут. Это из бухты, где мичман живёт, три мили в море. А там остров Алатырь. Настройщик там.

 На острове?!  Мишка присвистнул.  Может, у мичмана лодка есть?

 Лодка, кажется, есть,  кивнул Бернид,  но зачем лодка? У него ж корвет целый! Всегда в полной боевой готовности! Поднимайся на него да плыви!

 В боевой?  не понял я.

 Ну, это так  фигура речи. Мичман  он же ваш. Это он так выражается. Но воевать тут не с кем.

 Всё, ладно,  Боб встал, шлёпнул хвостом по полу.  Бернид, нам идти пора. У тебя хорошо, но

 Да, я понимаю,  проговорил смотритель,  Боб, ты мне потом в поле записку черкни. Адрес-то мой помнишь?

 Так в поле сохраняется,  ответил бобр.

 А, ну да, ну да,  махнул рукой хозяин,  сижу тут как бирюк, забыл, как письма писать.

В общем, мы распрощались и побежали вниз, а бобра смотритель спустил на лебёдке.

Часок попылив по тропе, оставив далеко позади Боба, кричавшего «идите, я догоню», мы очутились у хижины, которая своей округлостью напоминала то ли Диогенову бочку, то ли избушки хоббитов из Шира. Хозяин сидел на крылечке с какой-то легкомысленной былинкой в зубах и задумчиво смотрел, как солнце, спелой абрикосиной, падает в море.

 Здрасьте!  хором прокричали мы.  Мы вам от смотрителя подарок принесли. Вы же  мичман? Козьма Платоныч?

Мичман заулыбался.

 Мичман. Козьма Платоныч. Опять фей о чём-то просил?

 Да, смешинок вам насмеять,  сказала Настя.

Я выудил из рюкзака банку, протянул.

 Что ж вы в дом заходите, а я  сейчас

Он отошёл чуть в сторонку, дождался порыва ветра и открыл крышку. Смешинки словно только этого и ждали  они мгновенно вспорхнули и с весёлым щебетом замельтешили над нами, вспыхивая маленькими фейерверками и наполняя округу разнообразными ароматами.

 Летите, летите!  прокричал мичман.

Смешинки, видимо услышав его призыв, сделали ещё несколько кругов и помчались над морем прямо в тающий закат, словно пытаясь догнать уходящее солнце.

 Я всё, что мне смотритель передаёт, всегда отпускаю на волю,  проговорил мичман.  Как-то оно нехорошо, когда чудеса эти взаперти томятся. Только смотрителю не говорите. Хорошо? А то он расстроится.

Нам пришлось пообещать.

 Вы голодные?  осведомился хозяин.

 Нет, спасибо,  ответила Настя.  Нас уже закормили. Целый день что-то жуём.

Тут в конце концов доехал Боб.

 Да, ребята,  пропыхтел он,  тут не до латыни Укатали сивку крутые горки

Он слез, промокнул затылок платком, поздоровался с мичманом. Кажется, они были шапочно знакомы.

Назад Дальше