Оба ужасно уставали, отчего приходилось жить в изолированном, отчуждённом мире. Несмотря на ребёнка и мужа Полина чувствовала себя одинокой, брошенной.
Ромка в краткие минуты, когда им удавалось побыть наедине, слиться душой и телом, был заботлив и нежен, трогательно чувствителен, ласков, но закончив ритуальный танец, сразу отворачивался к стенке и моментально засыпал.
Он всегда хотел Полину, только последнее время всё чаще старался гасить страсть, чтобы не утомить, не причинить боль, не вызвать приступ негодования.
Он понимал, насколько Полине непросто, как слаб и хрупок их малыш, что сам бы не выдержал и десятой доли тех титанических усилий, которые приходится прилагать жене ежеминутно, но помогать не спешил.
Мужское восприятие действительности, которое внушила ему мать, не позволяло взять часть женских забот на себя. Ромка боялся, что такими действиями можно избаловать жену, тогда всё в семье пойдёт наперекосяк.
Пусть уж сама справляется, думал он.
Чтобы не расстраиваться, наблюдая за плавно-медлительными, словно она постоянно под наркозом, действиями Полины, Ромка старался подольше задерживаться на работе или общался с закадычными друзьями.
Он не был плохим мужем. Так его научили жить.
Палина втянулась в порядок семейных церемоний и обязательных действий, приспособилась, примирилась. Другой жизни девочка не знала.
Ромку она любила. Очень любила. Про Вадика и говорить нечего. Эти люди не просто часть её жизни они и есть сама жизнь.
Полина выдержала. Оборачиваться назад совсем не хотелось. А тут мама
Елизавета Павловна вдруг заинтересовалась внуком, пожалела дочь: пришла рано утром и объявила, что даёт Полине отпуск хоть на целый день.
Было радостно и одновременно обидно. Семь с лишним месяцев про неё никто не вспоминал.
Ладно, хоть так.
Полина приоделась, накрасилась.
Макияж лёг неровно. Оказывается, она всё забыла, кроме Вадика и мужа.
Придётся начинать с азов: сначала учиться дышать свободно, ходить, улыбаться. Со временем она обязательно придёт в себя. Стоит только сделать первый шаг.
С Ромкой они познакомились летом, в парке. Полина кормила лебедей и уток в тенистой заводи. У неё были туфли-лодочки. Подошва оказалась скользкой.
Девочка подошла слишком близко, лебеди были очень доверчивы. Она сама не поняла, как поехала в воду.
Ромка стоял поблизости. Как ему удалось её подхватить
Впрочем, это неважно.
Дальше было мороженое, прогулка, долгая беседа непонятно о чём.
Им было уютно и весело.
Любовь это была или что иное не важно.
Эмоции переполняли, чувства зашкаливали.
Спустя всего пару месяцев они поженились.
Потом
Потом это то, что происходит сегодня, сейчас.
Полина едет в переполненном автобусе в тот самый парк. Она хочет покормить тех лебедей, посидеть на той самой скамеечке, съесть такое же, как тогда, мороженое.
Там ещё
Да, там, на берёзе в глубине аллеи Ромка тогда вырезал ножичком
Рома + Поля = Любовь.
Банально, глупо, но очень трогательно.
Час назад, когда неожиданно пришла мама, ей в голову бы не пришло ничего подобное. И вдруг такая сентиментальность.
Полина вспомнила, что есть и другая жизнь. Лучше или хуже не важно, но, другая, наполненная интересными и разными событиями.
Вадик прекрасный малыш, Ромка замечательный муж, но вокруг столько всего заманчивого, интересного, а она про всё это совсем забыла, превратившись если не в зомби, то в бездушную марионетку, которую дёргают за ниточки однообразные бытовые обстоятельства.
У Полины даже мурашки побежали по чувствительной коже толпой от мысли, что она, по сути, отказалась от самой жизни.
Ещё немного и мурашки прокололи бы её тонюсенькую, слишком чувствительную после родов кожу насквозь.
Девушку в салоне автобуса толкали, жамкали, больно наступали на ноги, говорили зря нелепые грубости, а она чувствовала себя счастливой.
Скоро нужная остановка.
Полину захлестнула волна эмоций. Радостные предчувствия опалили сознание, рассыпались яркими искорками, взрывались фейерверками.
Она поспешила к передней двери на выход. Народ нервничал. Её задирали, кричали непристойности, кто-то сзади нагло ощупывал, другие бесцеремонно толкали локтями.
Она поспешила к передней двери на выход. Народ нервничал. Её задирали, кричали непристойности, кто-то сзади нагло ощупывал, другие бесцеремонно толкали локтями.
Ну и пусть!
Автобус остановился, открылась дверь. Сзади подтолкнули. Пассажиры посыпались наружу как горох.
Полина подвернула ногу, упала на колени. На неё навалился толстый дядька, смял, как промокашку, уронил на грязный асфальт.
Как же ей было обидно!
До мечты, до пруда, лебедей, берёзы с надписью, до скамейки и мороженого, до вчерашнего счастья оставалось несколько сот метров и такая неприятность.
Неужели это судьба? Значит, пути назад нет? Но я не хочу жить так, как сейчас, до конца своих дней!
Эти и десятки других мыслей больно кололи и карябали где-то внутри, то ли в голове, то ли в районе груди.
Полину вдруг подхватили сильные руки, рывком поставили на ноги.
Полина Суровцева? Я думал, ты здесь больше не живёшь. Триста лет тебя не видел. Надо же, какая ты стала красотка! Как же тебя угораздило так упасть! Ладно, нет худа без добра. Зато я тебя повстречал. Как же я рад!
Сёмка, Пантелеев, я бы тебя ни за что не узнала. Повзрослел, возмужал. Извини, мне сейчас не до тебя. Видишь, во что превратилось платье. Придётся на такси домой ехать, а я так хотела покормить лебедей. Целую вечность не выходила из дома.
Чего так, болеешь?
С чего ты взял?
Бледная, прозрачная Но тебе идёт. Господи, о чём я ты всегда была самая-самая. Помнишь, Полюшка
Семён, извини, видишь, что со мной? На нас все смотрят, словно в кунсткамере на заспиртованный эмбрион. Колени в крови, платье грязное, руки ещё ты. Так хорошо всё складывалось, такое настроение было солнечное
Из глаз Полины потекли слёзы, хотя она старалась их затолкать обратно.
Сёмка обнял её, прижал к себе, не обращай внимания. Сейчас потеряют интерес. Ты ещё не забыла, что я вон в том доме живу? Теперь полноправный хозяин и совсем один. Родители к бабушке уехали, думаю надолго. скорее всего навсегда. Парализовало бабулю. Жалко, такая замечательная я так любил к ней на каникулы ездить да!
Удивительно, но Полине было ужасно приятно, что бывший одноклассник уделил ей внимание, принял деятельное участие в не очень приятном приключении.
Умом Полина понимала, что следует отстраниться, показать, что они уже не дети, ведь она серьёзная замужняя женщина, тем более мама, но что-то внутри сопротивлялось.
От удовольствия Полина прикрыла глаза. Ещё мгновение и она замурлычет, как довольная жизнью кошка.
Наверно именно участия, теплоты, прикосновений девушке так не хватало сегодня, сейчас.
Пошли ко мне. Постираем и высушим твоё платье, с этим теперь просто: бытовая техника сама всё сделает, только кнопки нажимай. Полчаса, час и всё будет готово. Ещё успеешь лебедей покормить. Желания обязательно нужно исполнять, иначе они будут стучаться в мозг, и требовать сатисфакции. Шучу. Ну что, идём? Коленки твои бедненькие вылечим, помоешься. Горячую воду пока не отключили.
Семён спасибо, но нет. Я замужем, у меня сын. Это неудобно, неправильно, наконец. И вообще сам понимаешь стыдно идти в гости к одинокому мужчине.
Ты очень удивишься, Суровцева, но я ещё не мужчина. Честное пионерское.
А разве мне это нужно знать? Нет, я никуда не иду.
Ладно, сейчас такси поймаю. Только адрес на всякий случай запиши. Мой и свой. Я тебя потом разыщу. Но думаю, будет лучше и правильнее, если домой ты придёшь тихо, незаметно: чистенькая. довольная жизнью. Зачем привлекать лишнее внимание? Ты не подумай, Полинка: все приличия будут соблюдены, тем более, что тобой расставлены все точки над i. Вспомним юность, нам жизнь свою не повторить никак. Осталась молодость за гранью где-то. Бывало, попадали мы в просак но песня наша до конца не спета. И есть ещё возможность изменить, всё то, что нам не удалось когда-то. И нужно продолжать мечтать и жить, и не корить судьбу, что виновата.
Хватит лирики Пантелеев
Ладно, уговорил, неожиданно для себя скороговоркой выдала Полина, стираем скоренько, пьём чай и расстаёмся друзьями.
Прощай и ничего не обещай и ничего не говори а чтоб понять мою печаль, в пустое небо по-смо-три-и Ты помнишь, плыли в вышине и вдруг погасли две звезды, но лишь теперь понятно мне, что это были я и ты Да я и ты, Полина Сергеевна Суровцева. Я и ты были