Саша?
Он вспомнил о пассажире, вернулся к машине:
Извините
Ничего, ничего, мы почти приехали, рассчитался с водителем и вышел из такси.
Холодно, садись в машину, пригласил Саша Ларису.
Она юркнула в теплоту салона рядом с водителем, повернулась к Саше.
Неужели это ты? Усы, короткая стрижка, а раньше были локоны до плеч. Я тебя не узнала. Сколько лет прошло? Двадцать?
Зато ты все такая же. Сколько в тебе? 55 кг, из них два лишних, как ты всегда говорила?
Да, только морщины на лице сплели целую паутину. Ну, как ты? Рассказывай!
Да что особо рассказывать.
Ну, как, за двадцать лет что-нибудь да произошло.
Саша с минуту молчал. Потом улыбнулся:
Вот сейчас тебя увидел и понимаю, что ты была моя единственная любовь. Я женился, потому что мне показалось, Таня похожа на тебя. На первый взгляд, чисто внешне так оно и было. Но моя жена совсем другая. Родилась дочка. Я предложил назвать ее Ларисой. Жена ничего не знала о тебе, имя ей понравилось. Я ничем не обижал Таню, но и не любил. Она вроде тоже многого не требовала. Как-то сидели с моей мамой, листали альбом. Она спросила, кто рядом со мной на фотографии. Ну, помнишь ту на дне рождения. Мама сказала:
Лариса.
Жена тогда поняла, почему я дочку так решил назвать. Фотографию порвала. Ревностью меня изводила, хотя не к кому было. Я ей говорил, что не видел тебя много лет, знакомство наше прекратилось задолго до встречи с ней. А потом психанул: чего я оправдываюсь. Мы развелись. Дочку я со страшной силой любил. Таня ушла с ней к своей матери. Я все выходные приходил туда, носил Ларисе подарки, конфеты. Теща моя женщина мудрая, с мамой они подружились, как-то сумели нас помирить. Мы опять сошлись. Но с годами Таня так и не смирилась, что я не смог ее полюбить. К Ларисе стала относиться с холодком. Вот сына любит, он на пять лет младше дочери. А Лариса на будущий год школу кончает, собирается поступать в медицинский.
Ты знаешь, а ведь я на твоей свадьбе был, вдруг сказал Саша.
Лариса взглянула на него вопросительно.
Ну, то есть не на самой свадьбе. Одно из такси, которое возило вас в загс, было мое.
А я не обратила внимания.
Конечно, до того ли тебе было. Ты все еще любишь своего Володю?
Это чувство трудно назвать любовью, то есть той пылкой влюбленностью, которая была в юности. Но когда он уезжает в командировки, я так же тоскую и считаю дни, как считала, когда он служил в армии. А когда Володя дома, бывает, ворчю: это забыл, то сделал не так. Первое время ссорились по пустякам, стремились переделать под свой лад я его, а он меня. Теперь так привыкли друг к другу. Когда он рядом, так спокойно.
По тебе не скажешь, что ты счастлива и довольна жизнью. Внешне не изменилась, недаром я тебя сразу узнал. Но очень уж уставшая, темные круги под глазами.
В машине уже совсем темно, а ты даже печаль в глазах разглядел, пошутила Лариса. Это сын, Виталий.
Его в армию забрали, когда в Чечне уже началось. Сейчас ведь парни всеми правдами и неправдами стараются службы избежать. А Виталик сказал:
После школы поработаю, потом в армию, проверю, на что способен, а после уж в институт, как отец.
Переубеждать было бесполезно. Характерец у парня еще тот. За то, что в армии его будут обижать, я не боялась: за себя он постоять умеет, да и в секции боевых искусств много лет занимался. Но не дай Бог, в Чечню отправят. Через полгода учебки попал во Владикавказ, а там ведь совсем близко. Я писала сыну: «Не смей проситься в Чечню». А он отвечал: «Ну, что ты, мама, наша служба не пыльная, охраняем склады. Погода тут чудесная, абрикосы, персики. Курорт, не то, что у вас на Урале. Хотя по дому скучаю». И так во всех письмах: тепло, фрукты, курорт. А как разберешься, откуда письмо, когда на конвертах один только номер полевой почты?
Однажды вечером прибегает соседка, спрашивает:
Ты видела, вашего Виталика по телевизору показывали. Привезли раненых из Чечни в наш госпиталь, прямо у самолета журналисты их и снимали.
А я местные новости не смотрела, готовила ужин на кухне. Говорю:
Да ты обозналась, наверное.
Нет, говорит. Точно Виталик. Его так долго во весь экран показывали, на носилках лежал.
Я в слезы. А она:
Чего ревешь-то? Раненый ведь, не убитый.
Муж был в командировке. Я все бросила и в госпиталь поехала. Пока добралась, там все закрыто. Еле до дежурного достучалась. А у него списка вновь прибывших еще не было. Так и не узнала, там Виталик или нет. До утра возле проходила. А там уж выяснила, действительно, привезли его вчера вместе с большой группой раненых и сразу прооперировали, он в реанимации. Как мне удалось убедить главврача, чтобы меня к нему пустили, не знаю. Только проснулся он, а я уже рядом.
Ранило его в живот, когда на зачистке Грозного были. Их БМП подбили. Стали вылезать из машины, ранило лейтенанта. Виталий вернулся за ним, уже почти до подвала разрушенного дома дотащил, рядом граната взорвалась. Осколками живот изрешетило. Очнулся в полевом госпитале, там наскоро сделали операцию, да неудачно, уже тут, у нас, снова резали. Главврач говорит, повезло, с такими ранениями выживает один из тысячи. Вот так в общих чертах. Подробности он мне не рассказывает, отшучивается: «Что прошло, то быльем поросло».
Потом, когда Виталия уже в палату перевели, я его упрекнула:
На каком же хорошем курорте ты, сын, служил?
А что тебя было расстраивать? Ночей бы не спала.
Не послушался, сам попросился на войну?
Прости, мама, сам.
Потом еще было несколько операций. Там, в госпитале, и узнал Виталик, что наградили его орденом Мужества. Скоро уже выписывают.
Ты сейчас куда? спросил Саша.
В госпиталь, к сыну. Теперь у меня одна дорога.
Так я тебя подброшу.
Подбрось. Давно я на такси не каталась.
По дороге Саша вдруг сказал:
Когда мы с Татьяной разводились, я подумал: а вдруг у тебя с мужем не заладилось и ты свободна. Потом просто очень хотелось увидеть тебя. Но не знал, здесь ты живешь после университета или уехала.
Так ведь очень просто было узнать в горсправке.
Но я не знал твою фамилию по мужу.
Я не меняла фамилию. Мы с девчонками, заканчивая школу, пообещали друг другу: если кто-то станет знаменитостью: артисткой, писателем или журналистом не менять фамилию, чтобы мы сразу поняли, кто эта знаменитость. Сейчас понимаю, ребячество. Я долго мечтала перейти на работу в газету или на телевидение, но так и преподаю всю жизнь в школе. И знаешь, не жалею. А вот фамилию, когда выходила замуж, оставила свою. У сына отцовская фамилия Ковалев.
Слушай, так это о нем писали недавно в областной газете?
О нем.
И как я не догадался, когда ты сказала об ордене?
Такси остановилось у госпиталя. Саша предложил:
Я тебя подожду. Потом отвезу домой.
Не надо. Я долго пробуду, сказала Лариса. Потом спросила:
Как мама?
Скучает без дела на пенсии. Даже внуки выросли и уже не о ком заботиться.
Передавай ей привет.
Благородная Нинель
Вообще-то ее зовут Нина, Нина Скворцова обычные имя и фамилия. А Нинель это скорее прозвище, которое приклеилось к ней еще на первом курсе университета, потому что держалась Нина чрезмерно высокомерно; когда была чем-то недовольна, на лице изображала презрительную гримаску. Одним словом, Нинель. На самом деле, она оказалась нормальной девчонкой, умела дружить, иногда жертвовала собой ради подруг. И все-таки иначе как Нинель ее теперь не звали.
Не скажешь, что Нинель была красива. Но если хотела, она становилась необыкновенно привлекательна. Часами могла удерживать внимание к себе даже в большой и незнакомой компании, потому что была начитанна, умна, могла поддержать разговор на любую тему, вовремя задать вопрос собеседнику. А ее деланное высокомерие на нужной грани, скорее неприступность и отстраненность, оставляли у новых знакомых желание разгадать ее, а значит, снова встретиться с Нинель. Круг знакомств ее был широк. Но подруг, настоящих, с которыми могла поделиться всем самым сокровенным, всего три: одна школьная и две университетских еще с первого курса, среди них и Маша, которая самой первой выскочила замуж. И правильно сделала: муж ее был отличный парень, пара позавидовать можно.
Училась Нинель легко. После каждой сессии в ее зачетке появлялся новый лист, заполненный в основном «отл.», реже «хор.». До красного диплома она чуть-чуть не дотянула, но распределение получила отличное в республиканское министерство культуры и укатила в Среднюю Азию. Одна из немногих выпускников ее курса Нинель сразу получила квартиру. Тогда ей многие позавидовали, потому что хороших мест предлагали немного. Но всех «прелестей» жаркой, с обилием фруктов и совершенно незнакомыми традициями республики не знал никто. Зато это быстро поняла Нинель. Она бы выучила язык народа, среди которого предстояло жить, и без труда, с ее-то способностями. Но душа ее сопротивлялась такой резкой перемене от привычной жизни города в центре России к дикому и непонятному укладу чужого народа. И привычный к анализу ум диктовал: чем дольше она здесь пробудет, тем меньше шансов останется выбраться отсюда. И ровно через год Нинель вернулась домой, не отработав по распределению положенного срока. Причину для начальства в министерстве придумала элементарную: не переносит жаркого климата. И просимулировать эти недомогания перед местными врачами тоже не составило труда.