Вас это не касается
Давид Павельев
© Давид Павельев, 2021
Глава 1
Хоккей по телевизору кончился, и начались бои без правил. Смотреть этот спорт если бессмысленное избиение можно назвать спортом я так и не научился: может, тем, кому мужские драки знакомы только по дворовым поединкам, это и по нраву как способ избавиться от лишнего тестостерона и самоутвердиться, представляя «как бы я сейчас ему врезал». Но я слишком хорошо знал, что такое физическая боль, потому созерцание того, как два амбала, место которым за колючей проволокой, пытаются превратить друг друга в кровавое месиво, не приносило мне никакого удовлетворения. Пришлось с неохотой тянуться к дистанционному пульту. Вообще-то телевизор следовало бы выключить, но его просмотр сродни алкогольному запою требуется немалое усилие воли, чтобы нажать красную кнопку. Я принялся листать каналы, не в силах остановиться на чём-то одном это занятие напоминало причудливые галлюцинации, сменяющие одна другую.
Наконец я попал на крикливое ток-шоу со «звёздами первой величины» и решил остановиться на нём. Слащавые парни и размалёванные девицы с готовыми лопнуть от силикона губами обсуждали, кто от кого забеременел, кто от кого родил и прочие пикантные подробности жизни богатых и знаменитых. Известные певцы хвалились детьми от неизвестных матерей, исполнивших роль живых инкубаторов. Расфуфыренные манекенщицы детьми от засекреченных отцов, очевидно, женатых. И всё это добровольно выставлялось на витрину: смотрите, завидуйте, обсуждайте, разумеется, не переступая черту, за которой начнется то, что вас не касается. Иногда я поражался их наивности. Журналисты, впрочем, и не только журналисты, не раз предлагали мне «взять в разработку» ту или иную поп-диву, скрывавшую парочку жирных секретов в своём худосочном тельце. Конечно, все подобные «заходы» ко мне заканчивались тем, что «заходящий» выяснял от меня лишь подробный маршрут, по какому ему следует идти. Пусть я влачу полунищенское существование, но я криминальный детектив, и профессиональная гордость для меня не на последнем месте. Но большинство моих коллег не столь щепетильны, и после ряда их нехитрых мероприятий мы имеем очередной повод собрать этот бомонд в студии для бурного обсуждения раскрытой тайны в стиле «базарные бабы». Ибо нечего дразнить публику, переехав в стеклянный дом.
Из этих дум меня вырвал телефонный звонок неизвестного мне абонента. Мысленно поблагодарив его за то, что помог мне выключить телевизор, я нажал зелёную кнопку и пробурчал угрюмым, не дающим авансов голосом:
Слушаю, Беркутов.
Пётр Николаевич? услышал я мягкий, уверенный баритон.
Моя привычка представляться, поднимая трубку, оставшаяся со времён милицейской службы, не оставляла пространства для подобных вопросов, к которым питает склонность некая часть интеллигентного населения. Абонент и сам осознал всю нелепость вопроса, с которого заранее запланировал начать разговор, и был несколько сбит с толку. Как я и предполагал, его уверенность оказалась напускной.
Я промолчал, и ему пришлось продолжить:
Мне хотелось бы переговорить с вами без лишних глаз.
Этот тип явно набивал себе цену. Все они думают, что если уж покупают меня, то сами должны стоить гораздо дороже. Но сдаваться в мои намерения не входило.
А с кем, собственно, имею честь?
Пётр Николаевич, мне хотелось бы представиться во время нашей встречи.
Для начала она должна состояться.
Моё имя вам всё равно ничего не скажет.
Но тем не менее, оно достаточно известно.
Он замялся, и я понял, что попал в точку.
Я знаю, меня предупреждали о ваших принципах. И могу гарантировать, что дело по вашей части.
Чего стоят гарантии анонимной личности?
Представляться он не хотел явно потому, что его имя могло меня отпугнуть. Он знал моё предубеждение против лиц определённого круга и опасался, что, услышав его, я просто брошу трубку. Эта мысль приводила его в замешательство.
Я попытался представить того, с кем говорю. Судя по голосу, ему около тридцати лет. Тон начальственный, парень не привык размазывать кашу по тарелке, но сейчас он оказался в новой ситуации, в которой с трудом пытается одержать верх. Я слышал шум колёс и визг клаксонов, значит, в дороге. Машина, судя по звуку, иномарка класса-люкс. Судя по лёгкой хрипотце в голосе, мужчина недавно пообедал, скорее всего, дома. Он женат, но не более трёх лет.
Допустим, я соглашусь вас выслушать, решил сжалиться я. Домой или в офис вы меня не пригласите. Рестораны отпадают, свидетели вас не устраивают. Остаётся как-бы случайная встреча в каком-нибудь лесопарке.
Он ухватился за это предложение.
Тропарёвский вас устроит?
Нет. Мне сейчас до Питера проще доехать, чем до туда. Абонент явно назвал что-то близкое к месту своего проживания, что следует запомнить. Вызывать его к себе в Бескудниково было бы бесчеловечно, и я предложил компромиссный вариант: Измайловский. Знаете, где там Красный пруд?
Разберусь.
Тогда через два часа.
Я дал отбой, не оставив ему времени оклематься. Парень явно только что сделал одно открытие: на какой бы дорогой «тачке» ты ни ездил, стоит попасть в заварушку, и каждый бывший мент в корейской колымаге станет диктовать тебе условия. Времени в пути до Измайловского парка как раз достаточно, чтобы обдумать и усвоить полученную информацию.
Глава 2
Припарковавшись у входа в лесопарк, я вышел на ведущую к пруду аллею. Здесь я ориентировался неплохо в прошлом я специально потратил некоторое время, чтобы изучить каждый столичный закоулок, и это принесло плоды в многочисленных погонях и слежках.
На берегу водоёма я пристроился на одинокой скамейке. Достав из кармана взятый из дома батон, я принялся отламывать от него куски и кидать их в воду. Десяток уток с радостным кваканьем набросился на размякшие крошки. Иногда я забрасывал булки подальше, чтобы птицы, не успевшие прорваться в первые ряды, тоже получили свою долю. Со стороны казалось, что я всецело погружен в это занятие, но на самом деле я не забывал отслеживать все приближающиеся в мою сторону фигуры. Народу в парке было немного обычно это место не многолюдно, к тому же осенний день был довольно промозглым.
Клиент опаздывал. Я уже начал экономить булку, чтобы её хватило до его появления, и утки стали терять ко мне интерес. Но вот на аллее показался подходящий под приметы мужчина лет под тридцать, под дорогим деловым костюмом угадывается небольшое брюшко женатого мужчины. Добежав до пруда, он остановился, как вкопанный, растерянно озираясь по сторонам в поиске каких-либо движущихся объектов. Сомнения отпали это был он.
Вариантов у него было немного, и он, поколебавшись, двинулся ко мне. Парень явно был разочарован и всё ещё надеялся, что субъект на скамейке не тот, что ему нужен. Он-то рассчитывал на бравого атлета в смокинге, а вместо него получил унылого мужика средних лет в потёртой джинсовой куртке. По законам нынешнего делового времени он имел право потребовать компенсацию с того негодяя, который меня ему рекомендовал.
Ну вы и спрятались! воскликнул он. Я вас еле нашёл.
Зато можно сделать вид, что вы заблудились, а я вас вывожу. И агенты ЦРУ, которые за вами следят, ничего не заподозрят.
Парень хмыкнул.
В самом деле, я сам настаивал на секретности. Просто случай слишком деликатный, и я
Я бросил остатки булки в воду и поднялся со скамейки.
Что-то подсказывает мне, что имя и фамилия у вас всё-таки есть.
Ах, конечно Леонид Шадрин.
Он поспешно протянул мне визитку, где его данные были вытиснены позолотой.
«Адвокат по семейным делам», прочитал я. Зря беспокоились. Ваша фамилия мне ничего не говорит. Допускаю, дело не в вашей безвестности, а в моей дремучести.
Но вы непременно навели бы справки у знакомых адвокатов их-то у вас полно. А потом в нашем сообществе поползут слухи.
Ну, слухи всё равно поползут, и отнюдь не по моей вине. Я даже догадываюсь, кто из ваших коллег назвал мою фамилию, а это значит, что кое-кто уже в курсе наших с вами взаимоотношений.
Шадрин заметно сник.
Не берите в голову. Я сказал это лишь к тому, чтобы вы не считали себя в силах всё предусмотреть и от всего застраховаться. Это выше человеческих возможностей. Теперь можете рассказать, что у вас там за беды вселенского масштаба.
Это действительно большая беда, оживился адвокат. И самое отвратительное, что я, специалист по семейным делам, запутался в своих собственных семейных делах.
Ну, я так и знал. И репутация, конечно же, превыше всего.
Нет, чёрт с ней, с репутацией. Главное, что чувствуешь себя беспомощным. Моя жена явно попала в какую-то переделку, и я не могу ничего сделать.