Только голубушка срочно, дорога каждая минута, сказал Устич, обнимая Маруньку и покрывая ее товарищеским поцелуем. Есть такая пословица: куй железо, пока горячо. Если мы сейчас с вами прошляпим, опоздаем, так сказать на поезд, отправляющийся в светлое будущее, вернее, в новую демократическую жизнь, то догнать его потом будет весьма проблематично, если не невозможно, вы понимаете это, жена добросовестного слуги народа?
Как же не понимать, дорогой Устичко, любезный друг нашей семьи! Да я, аки птица, раздвину крылья и полечу над полями и лесами нашего свободолюбивого края и приземлюсь в пещере, где прячется мой муж, великий человек, боясь несправедливого возмездия дерьмокрахтических фулиганов. Лишь бы в Румынии не очутиться, потому как нас по-прежнему разделяет колючая проволока. Свисток в зубы, метелку в руки и фиить! Не успеет солнце на небе на километр продвинуться, как я уже буду в нашем родном селе Бычкове, известном на всю область своим революционным прошлым. Где зарождались первые ячейки коммунизма? в Бычкове. Где проводились митинги протеста и устраивались демонстрации в поддержку внешней политике партии и правительства? в Бычкове. Где самая высокая производительность труда? опять же в Бычкове. Да и мы с Митрием уроженцы Бычкова. Детишек только не на кого оставить. Водитель его кудато подевался и машину видать прикарманил. Идти лучше, чем сидеть, ехать лучше, чем идти, ну а лететь известное дело. Подсобите, дорогой Устичко, родина вас не забудет, как говорится. Надоть извлечь этого пройдоху Коцура, пока он не разобрал машину по частям и не распродал ее агрегаты изпод полы. Риньтесь в бой, дорогой Устичко и пущай это будеть не последний бой с мировой буржуазией, а теперь уже с дерьмократией.
Хорошо. Если вы не сумеете его найти, я подключусь и мы разыщем этого прохвоста, где бы он ни находился. Мы его изпод земли достанем, это я вам обещаю. А пока я вам выделяю машину. Я вам уже обещал ее на днях, но она неожиданно вышла из строя и требовала ремонта. Машина будет у вашего подъезда завтра в десять утра. Вы ринетесь на поиски своего пропавшего мужа самостоятельно, а я пока займусь неотложными делами. Надо должность ему подобрать, пока не расхватали, перекрасившиеся в демократов коммунисты. Выборы срочно надо проводить. Вы ему так и скажите выборы! иначе конец его карьере. Как только разыщете его на поводок и сюда в Ужгород, немедленно. Любое промедление смерти подобно.
Надо его президентом исделать, как Горбачева.
Это понятно, но где? У нас уже есть один в Киеве.
Зачем Киев? это далеко. Пущай в родном Бычкове будеть президентом, я не озражаю. Это наши родные места.
Устич рассмеялся, дружески похлопал Маруньку по плечу и сказал:
До чего симпатичные жены партийных чиновников. В них преданность своим мужьям до мозга костей. Вы, Мария Петровна, истинное дитя природы начала цивилизации.
Я, Устичко, боевая революсионная подруга своему драгоценному мужу вот уже на протяжении двадцати лет. Ах ты, Боже ты мой, забеспокоилась вдруг Марунька.
Что такое, Мария Петровна?
Да как бы он в монастыре не очутился.
Не беспокойтесь, Мария Петровна. У нас, в нашем крае, нет мужского монастыря. Есть женский в Мукачево, сказал Устич.
Женский вы говорите!? Машину, немедленно!
Не волнуйтесь: ваш муж стойкий коммунист. У него с религией нелады. Вы сперва поезжайте в Бычково. Если его нет дома, если он не у матери, тогда прямиком в колыбу на Дилок. Он наверняка там. Он любит это место. Там, кажись и бункер есть.
Ой, страшно как!
Будьте мужественны, Мария Петровна. Всего вам хорошего, мне пора бежать.
Хорошо. Идите должность ему выбивайте. Если не получится президентом в Бычкове, то пущай здесь, в Ужгороде, будеть вашем первым заместителем.
6
На следующий день машина действительно стояла у подъезда в десять утра, но Марунька собралась гораздо раньше: детишек накормила и отправила в школу, с соседкой договорилась, чтобы детей к себе после обеда забрала, так как она, жена слуги народа, распираемого демократическими взглядами, и поэтому востребованного новой демократической властью. Она немедленно едет за Митрием в далекий путь, чтоб извлечь его из ликующей толпы и доставить в самый Ужгород, где ждет его высокая должность.
Повесив на себя две сумки крест на крест и взяв по корзине в обе руки, где было полное изобилие, поскольку семья Дискалюка уже давно жила при коммунизме, она спустилась на площадку, подошла к задней дверце машины и командирским голосом приказала:
6
На следующий день машина действительно стояла у подъезда в десять утра, но Марунька собралась гораздо раньше: детишек накормила и отправила в школу, с соседкой договорилась, чтобы детей к себе после обеда забрала, так как она, жена слуги народа, распираемого демократическими взглядами, и поэтому востребованного новой демократической властью. Она немедленно едет за Митрием в далекий путь, чтоб извлечь его из ликующей толпы и доставить в самый Ужгород, где ждет его высокая должность.
Повесив на себя две сумки крест на крест и взяв по корзине в обе руки, где было полное изобилие, поскольку семья Дискалюка уже давно жила при коммунизме, она спустилась на площадку, подошла к задней дверце машины и командирским голосом приказала:
Открой!
Водитель Коцур вышел из машины с двумя светящимися фонарями под левым и правым глазом и открыл дверцу, давая возможность оккупировать заднее сиденье.
Дуй в Бычково, милок. А кто это тебе так добросовестно фонарей наставил под оба глаза, ты хоть дорогуто хорошо просматриваешь? нукось раздвинь свои зенкибаньки пошире и посмотри мне в лицо! Сколько морщинок ты у меня насчитаешь?
Водитель заморгал налитыми кровью глазами и опустил голову.
Стесняюсь, пани товарищ Марунька. А фонарей мне наставили демократы. Они требовали, чтоб я выдал вашего мужа, но я готов был жизнь за него отдать и потому стоял насмерть. Честное партийное. Чтоб мне в эту машину не сесть, если я вру что касается езды, то я до Бычкова могу повести машину с закрытыми глазами: я дорогу хорошо знаю. Хотите продемонстрирую.
А черт, воскликнула Марунька, подбирая раздавленное яйцо со дна машины, что выкатилось из корзины, когда она садилась на заднее сиденье. Ты завтракал? Возьми, перекуси.
Благодарствую, мне бы фляшку для сугреву. И без закуски. Как говорил этот, ну как его Шолохович, кажись: я после первой не закусываю.
Да? первый раз слышу. А этот Шолохович, он Тячевский?
Да нет. Он Ростовский махинатор.
Ну, вот что! поскольку ты и водитель и телохранитель моего мужа, а сейчас и мой телосохранитель, то вот тебе бутылка пива и яйцо на закуску. Уплетай скорее, а то нам ехать далеко.
Водитель кивнул головой в знак согласия, принял бутылку, открыл металлическую пробку зубами, и жидкость начала булькать, протекая в невидимые дебри воспаленных внутренностей. Марунька на заднем сиденье беспокойно поворачивала голову то влево, то вправо, лихорадочно соображая, чтобы сделать еще, дабы обезопасить очень важное путешествие, длиной более ста восьмидесяти километров.
Флажок! воскликнула она и захлопала в ладоши. Флажок, вот что нам нужно! У тебя есть флажок?
Какой флажок, зачем флажок? удивился водитель.
На машину флажок! Я видела по телевизеру, как всякие послы ездють. У их черные машины с флажками. Прет такая машина на красный свет, а милиционер в струнку вытягивается, пальчики к козырьку фуражки прикладывает, а я сидю, глядю, и меня возле пупка щекотка разбирает. Давай флажок! Теперь все можно.
Нет у меня флажка и никогда не было, сказал водитель уплетая яйцо всмятку.
А какой чичас флаг белый или красный? спросила Марунька, вылезая из машины.
Никакого указания относительно флага сверху пока не поступало, видать они там, в Киеве то есть, решают, а значит до поступления новой команды флаг остается красным.
Да будет он красным во все времена, и Господу и Ленину слава! пропищала Марунька, доставая ключ изза пазухи. Я чичас возвернусь, подожди маненько.
Она быстро вернулась с красной тряпкой, прикрепленной к палочке, с тремя дырками посредине.
Испохабили мои дорогие оглоеды, но ничего страшного и так сойдет. Давай приколачивай к правому борту машины, и поедем, как белые люди.
А не поколотят нас за красный флаг? Не подумают, что коммунисты едут в Рухов власть возвращать?
Точно. А шо делать, а?
Водитель пожал плечами, Марунька в таких случаях всегда чесала свой худой зад.
А, нашла выход, обрадовалась она. У меня есть белое вафельное полотенце. Давай прикрепим и его на палку и приколотим к левому борту. Пущай будеть два флага красный и белый.
И нашим и вашим?
А что делать, коль такое смутное время. Полотенце тоже за флаг сойдет. И получится: и нашим и вашим. Кто в таком разе может подозрением заболеть? Коммунисты увидят на красный флаг наткнутся, дерьмократы встретят на белый флаг наткнутся, и все будут довольны.