Я её осмотрел, Амина Идрисовна.
Что у неё было с собой?
Ничего, невозмутимо ответил Михаил. На ней был обтягивающий деловой костюм. Женщины редко носят что-то в карманах, для этого есть сумочки.
Подполковник непроизвольно бросила взгляд на шкаф, где, вероятно, и стояла её сумочка.
В ушах серёжки, серебряные, в виде листиков. На шее цепочка с медальоном, тоже листок, очевидно комплект. На правой руке обручальное кольцо, белое золото с маленьким бриллиантом, примерно одна десятая карата, но чистой воды. На левой руке браслет с подвесками, серебро и кристаллы Сваровски. Всё.
Вы очень наблюдательны, похвалила его Даулетдинова. Мужчины редко так хорошо запоминают украшения.
Она явно была растеряна, кваzи выбил у неё почву из-под ног.
Что-то случилось? поинтересовался Михаил.
Она сбежала.
Как сбежала? воскликнул я. Михаил молчал, ожидая продолжения.
Когда её привезли для оформления в изолятор временного содержания, оказалось, что наручники у неё сняты. Она сбила с ног наряд и убежала.
Расстёгнуты? спросил Михаил.
Даулетдинова нахмурилась. Взяла со стола какой-то листок, прочитала.
Нет да Сняты, и лежали на полу машины. Нет, не расстёгнуты.
Кваzи могут вытащить руки из любых наручников, сказал Михаил. Надо всего лишь сломать кости. Это больно, требует времени на восстановление, но возможно. Патрульные не читали инструкцию по перевозке задержанных кваzи?
Мы нечасто арестовываем кваzи! заступилась за патрульных подполковник. Чаще перевозим восставших
Кваzи не ангелы, мы тоже совершаем преступления, невозмутимо сказал Михаил. Если в человеческой жизни была склонность к преступлениям, то она проявится и в кваzи-жизни. Надо внимательно читать инструкции, мы направляли их в ваше министерство внутренних дел.
Подполковник вздохнула.
Я сообщу об этом. Что ж хорошо, что это не вина Дени не наша вина. Денис, почему вы так напряжённо смотрите на своего напарника?
Восхищаюсь его профессионализмом, сказал я. Нам помочь в поисках Виктории?
Этим уже кто только ни занимается! махнула рукой Даулетдинова. Идите. Займитесь отчётами.
Я лучше обход сделаю, сказал я. У меня на участке сорок три бабушки и двадцать восемь дедушек, которых надо почаще проверять.
Сделайте обход, согласилась Даулетдинова, из чего я понял, что она серьёзно смущена ситуацией. Не загнать меня заполнять бумажки это что-то неслыханное!
Покинув кабинет начальника, Михаил двинулся было к моему, но я подхватил его под руку.
Позвольте пригласить вас на прогулку, Михаил. Чудесная погода, надо больше дышать воздухом.
За окнами громыхнуло.
Как угодно, Денис, согласился кваzи. Вы что-то хотели спросить?
Да-да-да, ускоряя шаг и заставляя Михаила поторопиться, пробормотал я. Скажи мне, напарник, любимец богов Как ты врать научился?
Я не врал.
Хо-хо-хо! голосом пьяного Санта-Клауса воскликнул я. Ну да! Дверь участка хлопнула за нами, и я продолжил, хотя и тише: Ты не проводил досмотр. Я не проводил досмотр. Ты соврал!
Осмотр должен был провести ты, ответил Михаил. Моя вина в том, что я недоглядел за тобой.
Но ты соврал! А кваzи не врут!
Это кто вам сказал? Кваzи?
Я остановился, в упор глядя на напарника.
Михаил вздохнул. Я уже понял, что это у него был отработанный приём невербального общения.
Да, мы не врём. Но я и не соврал. Я сказал то, что царица хотела услышать
Это нам она царица!
Я сказал подполковнику, что осмотрел Викторию. Я и осмотрел её, очень внимательно. Но осмотр не равен досмотру.
Ты лжец! Ты формалист и крючкотвор! воскликнул я в полном восхищении. Ты настоящий полицейский старой школы!
И вот тут он неожиданно улыбнулся.
Наверняка так же искусственно и рассудочно, как и вздыхал. Но улыбнулся.
Куда уж старее. Я при Сталине родился, при Хрущёве в школу пошёл, при Брежневе работал, при Путине на пенсию вышел. И я прекрасно понимаю, что нашей вины в случившемся нет. Виктория не отмычкой наручники открыла, она сломала себе руки и ноги и вытащила из браслетов. Если и есть вина, то моя надо было предупредить тех ребят.
Но зачем ей сбегать? спросил я. По всей вашей логике: совершил преступление прими наказание. Верно?
Если на почве любви, то да, согласился кваzи.
Если на почве любви, то да, согласился кваzи.
Значит, тут не любовь.
Или не та любовь. Или не только любовь. Будем объезжать старичков?
Поедем ещё раз на место преступления.
Михаил посмотрел на часы старомодные, стрелочные, в позолоченном корпусе.
Я должен был выписаться из гостиницы и переехать.
Тогда иди, я сам.
Михаил покачал головой:
Нет, неправильно. Я заберу вещи и сына. Покатается с нами.
Тоже неправильно.
Выбор невелик. Я за руль, надо привыкать к вашему движению.
Ну рискни, сказал я. Только учти, это тебе не велосипед.
Я посмотрел на Ольгу и покачал головой:
Не верю! Ты водишь машину. Ты плаваешь как рыба. Ты умеешь стрелять. Ты на гитаре лучше меня играешь!
А на велосипеде ездить не умею, сказала жена.
Всегда есть шанс узнать о близком человеке что-то неожиданное. Даже после двух лет семейной жизни.
Мы стояли посреди спортивного магазина. Тут было чисто, его никто не громил. Казалось, что продавцы и покупатели просто куда-то вышли на минутку. Два собранных горных велосипеда стояли посреди зала, притягивая взгляд.
На велосипеде можно проехать по просёлку, сказал я. Мы к вечеру будем в Москве.
Мы не знаем, что там сейчас, в Москве, устало ответила Ольга. И я никогда не ездила на велосипеде. Упала в детстве, напоролась на железку помнишь, ты спрашивал про шрам на плече? И больше никогда не садилась.
Я тебя научу, сказал я.
С младенцем на велосипеде? Ольга рассмеялась, и я понял, что спор окончен. Нет, нет и нет. Давай попробуем по дороге на машине. Будем объезжать заторы по обочине.
Ага, тут к нам и набегут, сказал я. Развёл руками: Хорошо. Давай попробуем. Но велосипед
Тут не о чем говорить. Пусть на нём мертвяки ездят, отрезала Ольга. Возьми бейсбольную биту может, тут ножи есть
Сын захныкал во сне.
Какая же я дура, что перестала кормить грудью. Ольга принялась укачивать сына. Еда всегда с собой, чистая и подогретая
И тут тоже не о чем говорить, вздохнул я. Я поищу, может, есть туристическая плитка. Подогреем воду, разведём смесь.
Ольга кивнула, глядя сквозь стеклянную дверь на улицу. Там было пустынно. Пока пустынно мы уже убедились, что восставшие мертвецы чуют живых.
Соберу всё, что может пригодиться, сказал я.
Вещей у них было не много. Большой чемодан и сумка с ноутбуком у Михаила, маленький чемодан у его сына. Они погрузили вещи в багажник я попытался помочь мальчику, но тот помотал головой и с натугой забросил чемодан в багажник сам.
Мы вчера так толком и не познакомились, сказал я. Меня зовут Денис.
Знаю, папа сказал, ответил живой мальчик. Меня зовут Найд.
Найд? Венгерское какое-то имя? предположил я.
Нет, это домашнее. Прозвище такое. Папа у меня кваzи, мамы нет. С чего имени быть обычным?
На это я не нашёлся что ответить. Сел вперёд, Михаил за руль, мальчишка со странным именем Найд забрался назад. Повозился там и спросил:
У вас есть совместные школы?
Совместные? А да. Есть. Конечно.
Найд, негромко сказал Михаил. Три правила.
Никуда не забегаю, смотрю внимательно, вопросы задаю потом, с шумным вздохом сказал Найд, и я понял, откуда Михаил перенял свою манеру имитировать эмоции.
Мы поехали обратно к участку и Последнему переулку, Михаил вёл неторопливо, очень аккуратно, но как-то ухитряясь ни разу не встать на светофоре.
Будем исходить из того, что у Виктории имеется какая-то неизвестная нам страсть, сказал он. Страсть в смысле «цель». В эту цель входило возвышение её мужа
Она могла планировать только то, что он восстанет, заметил я. Как скоро он возвысится вопрос спорный. По Земле до сих пор шесть миллиардов восставших ходят, а возвысившихся сотня миллионов.
Сто четыре миллиона шестьсот тысяч, поправил Михаил. Давай всё-таки исходить из того, что она хотела иметь рядом кваzи, а не восставшего.
Это логично, согласился я.
И эта неизвестная нам страсть не связана напрямую с личностью Виктора, продолжал Михаил. Иначе после его смерти она покорно приняла бы задержание и наказание. Но Виктор безвозвратно умер, а страсть осталась.