Все родители: твои и мои пусть сами к нам приезжают, чтобы ты не скучала.
Она прижалась к нему, выронив на пол скомканную записку. Николай поднял ее и прочитал:
А я думаю, почему сумка в прихожей стоит. Это моя Иришка сбежать от меня хотела. Пока бы ты поездом ехала, я бы уже на самолете прилетел да на вокзале тебя перехватил. Никуда ты от меня теперь не денешься, ревушка-коровушка моя. Дай, я твои слезки сладкие вытру, стал он ловить губами сбегавшие по щекам слезы.
Они не сладкие, а соленые.
Нет, сладкие, я-то лучше знаю.
Они долго еще сидели так, болтая разные глупости.
Призрачное счастье
Красивые школьные мечты о работе переводчиком растаяли, как сон. Нет, на иняз Виктория поступила и даже с легкостью. Пять курсов уже позади, по-немецки она шпрехает очень даже сносно. И на практике в Германии в числе лучших студентов была. Но вот ничего лучше, чем место учительницы иностранного языка, после пединститута ей не светит. Нельзя сказать, что в большом городе не нужен ни один переводчик, наверняка даже в Москве есть вакансии. Только ведь у столичных папочек свои детки институты заканчивают, а уж специальности, связанные с иностранными языками, наверняка получает каждое второе начальническое чадо. У Виктории тоже отец большой человек, но в масштабах заштатного районного городишки, каких в России тысячи. Здраво поразмыслив, Виктория решила возвращаться домой. За пять институтских лет общага страсть как надоела. Чем ехать в неизвестную дыру и снова скитаться по общежитиям с казенной мебелью, лучше под мамино-папино крыло, в домашний уют. Придется сеять разумное, доброе, вечное на иностранном языке своим малолетним землякам.
Родители в принципе были рады ее возвращению домой. Особенно Клавдия Васильевна соскучилась по единственной дочери. Последний свободный летний месяц Викуша понежилась. Спала почти до обеда. Не успевала протереть глаза, мама ставила перед ней какую-нибудь вкуснятину. Девушка начала бояться за свою фигуру, тем более что проблема с лишним весом тревожила ее со школьных лет. В конце концов, она категорически отказалась от маминых котлеток и пирожков, переключившись исключительно на фрукты и овощи, благо на исходе лета и то, и другое было в изобилии. Мама и тут проявляла кулинарные чудеса: ее морковные и капустные котлеты были изумительны.
Вот только скучновато было Виктории. Лара, закадычная школьная подруга, еще училась, будущий строитель, вместо каникул она умотала на Дальний Восток со стройотрядом. Еще одна из их школьной троицы, Марина, никуда из города не уезжала. Она окончила училище, несмотря на молодость и небольшой опыт, работала главным бухгалтером в районном доме культуры. Марина была уже замужем, второй год они с мужем притирались друг к другу характерами: то ссорились и разбегались по маминым углам, то мирились. В общем, как поняла Вика, в расписании Маринкиной жизни времени для школьных подруг совсем не осталось.
Наконец, и Викино безделье осталось позади. Собственно, она теперь была не Викуша, как привыкла называть ее мама, а Виктория Николаевна учитель немецкого языка. Правда, место ей нашлось только в школе на окраине города, но это было не так важно. Главное, на традиционном районном педсовете учителя, у которых она совсем недавно училась, называли ее по имени-отчеству, разговаривали на равных. Председатель райисполкома, он же Викин папа, лично посетил педагогическое собрание и с высокой трибуны поставил задачи на новый учебный год, чего давненько не делал. Учителя пошептались, поняв причину внимания районного руководства к ним. За неделю до начала занятий Виктория привыкла к своей школе, коллеги были очень внимательны к ней, щедро сыпали советы, иногда противоположные. Но Виктория была уверена, что и без посторонних советов сразу сможет расположить к себе детей, в общем, не сомневалась в своем педагогическом таланте. И совершенно напрасно.
На первый урок она вошла с высоко поднятой головой, желая показать уверенность. Высокая прическа и туфли на высоких каблуках сделали ее выше, но не стройнее. Даже черный костюм не скрадывал полную фигуру.
Тетя лошадь, громко сказал мальчишка с последней парты.
Виктория покраснела и, не сдержавшись, крикнула:
Тихо.
Это было ее первой и главной ошибкой. Класс уже невзлюбил новую учительницу. Потом девочка с большими белыми бантами преподнесла Виктории дежурный первосентябрьский букет. Виктория улыбалась, надеясь сгладить перед ребятами первое неприятное впечатление. Но все было напрасно, в классе стояло какое-то жужжание, хотя Виктория говорила действительно увлекательные вещи, пытаясь заинтересовать ребят изучением немецкого языка.
Прозвище «Тетя лошадь» не прижилось, но по имени-отчеству ребята ее не называли. Чаще всего она слышала: «Немка идет». А вот в прозвище, которое прилипло к ней накрепко, Виктория была виновата сама. На перемене из дому позвонила Клавдия Васильевна по какому-то срочному делу. Она по привычке обращалась к дочери: «Викуша». Раздраженная после трудного урока в самом противном седьмом классе, Виктория перебила мать:
Сколько можно: Викуша, Викуша? Мама, ты звонишь в школу, здесь меня зовут Виктория Николаевна.
Мальчишка, что принес в учительскую карту по истории, уловил этот разговор. И уже через пятнадцать минут, входя в класс на очередной урок, Виктория слышала, как на заднем ряду кто-то пропищал: «Викуша пришла», и все захихикали. Она сдержалась, сделав вид, что ничего не произошло. Класс был, как обычно, невнимателен: когда один ученик отвечал, другие занимались, чем попало. Когда Виктория писала на доске, в ее сторону пуляли из трубочек жеваной бумагой. Когда она поворачивалась к классу, все сидели с ангельскими лицами. С того дня все ребята за глаза звали ее не иначе, как Викуша.
Ни советы директора и опытных педагогов, ни свои собственные потуги подружиться с ребятами Виктории не помогли. С каждым днем она все больше ненавидела школу. Ближе к Новому году она утвердилась в мысли: надо кончать неудавшийся педагогический эксперимент. Родители были в курсе, что у дочери не все ладится на работе раздражение и досаду от ежедневных неудач скрыть было невозможно, да она и не пыталась. Одним словом, пришел день, когда Виктория сказала отцу:
Я ухожу из школы. Папа, найди мне другую работу.
Вика, но ведь середина учебного года. Доработай хотя бы до конца.
Ты хочешь, чтобы я в психушку попала?
Отец не хотел, чтобы его обожаемая единственная дочь попала в психушку. В общем, перед зимними каникулами Виктория написала заявление об увольнении, пережила увещевания директора школы и укоризненный взгляд заведующей районо. Развеялась две недели января в доме отдыха, потом еще две недели пролежала дома с ангиной. По счастью, ее не очень страшная болезнь совпала с отпуском отца. Николай Петрович никуда не поехал, решив посвятить длинные зимние вечера любимому занятию чтению. Вика с раннего детства боготворила отца. Она всегда восхищалась его упорством, мужеством и умом. Он рано остался сиротой и, даже не получив среднего образования, вынужден был пойти работать. Она помнила, как они вместе с отцом учили уроки: она, первоклассница, писала в тетради корявые буквы, а отец готовил контрольные. Он заочно окончил институт, когда ему было уже за сорок. Не мог он, директор завода, даже допустить возможность упрека со стороны молодых выпускников вузов, работавших у него в подчинении, что их начальник неуч.
Сколько Вика себя помнила, в их доме всегда выписывали горы журналов. А каждый новый том подписных изданий отец вначале прочитывал, а уж затем ставил на книжную полку. Эти полки отец сделал тоже сам, и они занимали всю стену длинного коридора от пола до потолка. Николай Петрович рано научил дочь читать. Когда Вика подросла, они с отцом часами обсуждали прочитанную книгу. Даже когда он стал председателем исполкома и свободного времени у него почти не оставалось, все равно находил возможность и вникнуть в Викины школьные проблемы, и почитать вместе с ней стихи любимых поэтов.
Интерес к изучению иностранного языка тоже привил Вике отец. В школе он давался ей с легкостью, потому что отец предложил своеобразную игру: сначала они общались между собой, перемежая немецкие слова русскими, а со временем, когда словарный запас Вики рос, они полностью переходили на немецкий. Поэтому задолго до окончания школы Вика определилась с будущей профессией наивная девчушка, она представляла себя переводчицей, встречи с послами, зарубежные поездки. Мать злилась, когда Николай Петрович и Вика часами говорили на непонятном ей языке.
Виктория вообще не могла объяснить себе, почему два таких разных человека оказались вместе. Мать была простушка, малообразованная, горы журналов и книг ее мало интересовали. Похоже, до конца она не прочла ни одной книги. В молодости Клавдия Васильевна работала на заводе, но когда родилась Вика, полностью переключилась на домашние дела. Правда, готовила она великолепно и была рукодельница: весь дом был украшен ковриками, салфеточками. Но не это же в самом деле прельстило в ней отца, тем более что женился он уже под тридцать лет, да и невеста его была не юная девушка. Поговаривали, что бабушка ходила к колдунье, и та помогла приворожить понравившегося парня. Но разве мать скажет Вике правду. Да сейчас, когда столько лет прожито, это и неважно.