В Рим? Зачем?
Что-то готовится. Я не могу отлучиться, а ты можешь. Организуем гастроли.
Хорошо. Но ты должен мне вечер.
Филипп наклонился и взял двумя пальцами ее за подбородок.
Сегодняшний вечер никто не отменял. Ты станцуешь для меня?
Конечно. Ты повелитель моего сердца. Я сделаю все, что ты попросишь.
***
Ольга проснулась от странного ощущения бедро было перетянуто. С трудом открыла глаза, вытащила ногу из-под покрывала и обнаружила, что не сняла чулок. Один чулок. Второй остался на месте. Филипп лежал рядом, закрыв глаза. Спал или размышлял о своем. Он редко оставался с нею дольше чем на несколько часов и никогда на ее памяти не засыпал. Он ценил время. И Ольге не хотелось знать, над чем именно он работает. Потому что то, что она знала про Русского, навевало на мысль, что Незнакомец по имени Филипп задумал нечто грандиозное. Вопрос только, в каком из миров.
Приятно то, что рядом с ней лежал именно Филипп. Светло-каштановые волосы мягкими волнами обрамляли благородного вида лицо с тонкими, величавыми чертами. Надменная складка губ выдавала в нем существо, привыкшее повелевать. Большие опушенные темными ресницами глаза, очень четкая, будто подведенная краской линяя бровей и тонкий нос. Ольга допускала мысль, что и это не настоящее его лицо. И про себя называла благодетеля многоликим. Многоликий не шевелился и, кажется, не отреагировал на ее манипуляции с чулком. Они провели многие часы в объятиях друг друга. Ей было позволено несколько укусов, и у женщины еще кружилась голова, несмотря на длительный сон. Кровь Многоликого походила на густое вино с большим количеством трав. Она была слишком крепка для молодой вампирши.
Гастроли в Риме начнутся через несколько дней. Просто понаблюдай. Русский ведет кое-какие дела с Бертони
Русский?
Филип улыбнулся и открыл глаза. Сейчас они отливали уверенной синевой. Ни одно существо не умеет менять цвет глаз. Но Ольга давно запретила себе задаваться вопросом, кто он. Вернее, что он такое. И просто наслаждалась моментами, когда они оказывались рядом.
Ну не совсем, смягчился он. Господин Конте известный адвокат. И успешно работает лет. Десять? Неважно, милая. Ты должна убедиться, что с ним все хорошо. А заодно забрать пакет для меня.
Но как?
Гастроли, душа моя. Господин Конте сам все принесет.
И меня пропустят через границы?
Филипп рассмеялся. Покрывало сползло, открывая восхищенному взгляду вампирши его тщательно проработанный торс.
Милая, это безопасно. Всего лишь информационные обрывки. Таможенники примут это за праздничные открытки.
Ольга поймала себя на мысли, как же все-таки ее Филипп отличается от Русского. Он мог бы построить блестящую карьеру в кино, даже не меняя внешность. Филипп двигался мягче, казался более открытым. Его лицо легко меняло выражение, хотя глаза оставались неизменно колючими. У всех бессмертных холодный взгляд они познали смерть. Но не у всех он настолько острый и пронзающий. Особенно если речь идет о восприятии другого бессмертного. Русский давил авторитетом. Филипп ощущением величия. Русский был скуп на слова и улыбки. Филипп открыт. Русский был центром криминального мира. Филипп казался серым кардиналом, но Ольга понятия не имела, чем он занимается.
Наркотики. Наркотики для темных существ? Работорговля? Информация? Что? За его красивым лицом пряталась бездна. И женщина понимала, что к ее краю лучше не подходить так легко сорваться и навсегда исчезнуть в списках уничтоженных им врагов. А то, что ему лучше не переходить дорогу, она не сомневалась ни секунды.
Хорошо. Я все сделаю.
Вот и умница, Филипп поманил ее пальцем.
Ольга перевернулась на бок, поправила покрывало и с наслаждением прильнула к нему.
Ты решил подарить мне еще пару часов наслаждения?
Он прикоснулся губами к голубой жилке на ее шее. Ольга запрокинула голову, дрожа и предвкушая.
Или чуть больше, прошептал Филипп.
27 мая
Рим, Италия
Вот и закрытие сезона. Припозднилось. Ольга не знала, каким образом Филиппу удалось устроить эти внезапные гастроли, но Рим оценил. С момента поступления билетов в продажу до полной реализации (продать пришлось даже все брони, полагавшиеся артистам и администрации) прошла неделя. Ровно неделя. Ольга не помнила такого ажиотажа. И не думала, что «Лебединое озеро» соберет несколько полных залов. Было принято решение показать балет три раза. И последний показ пришелся на воскресенье, 27 мая.
Пьетра Бертони посетила первые два балета, прибегала в гримерку, засыпала Ольгу цветами, восторгами и обещаниями в ближайшее время прилететь в США на занятия. Уже несколько лет Пьетра брала у Ольги уроки и редко пропускала выступления наставницы, если та оказывалась в Европе. Девушка писала Ольге письма, приезжала в гости. Она была дочерью одного из местных криминальных авторитетов. И Ольга была обязана поддерживать с ней дружеские отношения по просьбе Филиппа. К счастью, девушка была мила, хоть и обыкновенна. А еще она была способной ученицей, а Ольга всегда любила наблюдать за тем, как развивается в человеке чувство танца.
На закрытие Пьетра прийти отказалась, сославшись на дела. Видимо, пропадает со своим возлюбленным Марио Верроне, правой рукой ее отца. И без нее зал полон. Даже из своей гримерки Ольга ощущала присутствие сотен существ. Светлых и темных. Заинтересованных и равнодушных. Она чувствовала зависть, восторг. Жгучую смесь эмоций и сама погружалась в них.
Лишь одно печалило балерину синьор Конте так и не появился. Ольга, не получившая дополнительных инструкций, решила, что он появится в день закрытия. И теперь ждала его в гримерке, поглядывая в зеркало из храмового серебра, искусно замаскированное под обыкновенное, и оценивая грим. В отличие от Филиппа, внешность Ольга менять умела только способами, доступными людям. И то, пластическую операцию, например, она сделать не могла сущность вампира быстро бы восстановила первозданный облик. И этот облик был прекрасен. Ольга сознавала, насколько она хороша даже по меркам Темного мира, и научилась пользоваться этим.
Ольга взяла кисть. Нужно поправить стрелку на левом глазу, иначе лицо принимает слишком едкое выражение. Не в этой роли. Она наклонилась вперед и замерла, тщательно поправляя грим. Легкий стук в дверь условный стук заставил ее встрепенуться. Ольга выпрямилась, примерила подходящую улыбку и пригласила войти.
Синьор Конте отворил дверь, прошел в гримерку и замер, восхищенный.
Добрый вечер. Синьорина обворожительна.
Ольга повернулась к нему.
Я ждала вас.
Прошу прощения, что заставил ждать. Он дрожащей рукой достал из дипломата маленький бумажный пакет. Это все, что я должен отдать.
Ольга, не глянув, бросила посылку в дамскую сумочку и наклонила голову, разглядывая гостя. Он не вызывал ровным счетом никаких эмоций. А ведь Филипп мог подобрать контакт и поинтереснее. Балерина ощутила разочарование. Она не успела поговорить с Томом, сорвалась сюда. И единственное, что получила любовь и преданность зрителя. Пожалуй, сегодня ей нужно будет расслабиться. Интересно, где в Риме отрываются темные существа?
***
Если и есть в этом мире что-то настоящее это музыка и танец. Невозможно солгать. Невозможно уйти от себя. Это настоящая свобода, в которой нет никаких границ. Чувствовать ритмы и мелодии каждой клеточкой своего тела, растворяться в них. Жить той жизнью, о которой можно лишь мечтать, если ты не дружишь сам с собой. Ольга танцевала всегда. И каждый раз до глубины души. В ней было столько грации, столько трепета и нежности, столько безграничной любви к миру, что зритель плакал. Невозможно было остаться равнодушным, если Ольга танцевала. Слезы радости. Слезы печали. Слезы умиления. Влага страсти. Вампирша знала, как подать себя, подать роль. Она перевоплощалась, в движениях проживая жизнь за жизнью.
Прима-балерина, она не знала себе равных. Балерине Ольге Соловьевой было двадцать три года. Скоро придется избавляться от этой роли, чтобы появиться в другой стране и под другим именем. Выбрать другую сферу, оставить балет иначе не получится легенды. Но пока еще несколько лет несколько бесконечно коротких лет она будет танцевать.
Когда занавес упал, отделяя сцену от зрительного зала, Ольга прошла за кулисы, не реагируя на поздравления, вопросы и пожелания. Ее завалили цветами помощница Агата тут же взяла на себя все хлопоты. Ольга чувствовала присутствие темных существ. И в какой-то момент ей показалось, будто она ощущает на себе взгляд Филиппа. Но он просто не мог оказаться в Риме. Или почувствовал ее желание поразвлечься?
Женщина подавила смех. Она вернулась в гримерку, под страхом смерти запретив к себе приближаться. Тело еще было напряжено. Она еще была лебедем. Но сознание уже полностью переключилось. Она ощущала присутствие странного существа. Незнакомого существа. Дверь в гримерку отворилась за долю секунды до того, как Ольга услышала шорох. Женщина обернулась, прижимая к груди платье, в которое собиралась переодеться, и замерла, рассматривая появившегося на пороге мужчину. Она видела его в зале. Нет, не так. Она чувствовала его в зале. Его наглый взгляд, спрятанный за очками с дымчатыми стеклами. Его мысли, слишком громкие и очевидные, чтобы игнорировать их. Она не была знакома с Марио лично. Но много слышала о нем от Пьетры.