Разрешаю, ответил командир, направив свет на инспектора.
Угорь-электрик, выражаясь простонародно, сдох! выпалила средняя голова.
Казалось, что сила тяжести ненадолго вернулась. И командир, и штурман немножко опустились.
От чего, простите, сдох? наконец, выдавил Королёв. Ему было всего тридцать лет, а они живут не менее четырёхсот!
От того же, от чего и угри в запасных генераторах!
Господь наш Циолковский! А с ними что произошло?
А погибли все наши электрические рыбы нелепой смертью. Рабочие, которые к оным были приставлены, а именно Николай Николаевич Тудыкин и Михаил Михайлович Сюдыкин, Коля и Миша сокращённо изволили, значит, вылить в аквариумы в общей сложности литр, представьте себе, метилкарбинола. При этом извините, мне продолжать?
Обычно невозмутимое и волевое лицо командира ненормально вытянулось, глаза его оквадратились, и сами собой у него сжались кулаки.
Обоих дураков сюда, ко мне, быстро! рявкнул Королёв.
Виляя хвостом, Кеплер ринулся к энергоотсеку. В коридоре он столкнулся с Галилеем, который собрался отправиться туда же.
Вот мы и встретились, наконец! обрадовался Галилей всеми тремя головами. Что же случилось?
Подожди малость, и увидишь или, скорее, до тебя первым дойдёт характерный аромат, хитро улыбнулась левая голова Кеплера.
И действительно ещё не видя виновников происшествия, Галилей всё понял по резкому запаху.
А-а-апчхи!!! не выдержали три чувствительных носа.
Будь здоров, бросила левая голова Кеплера, в то время как правая и средняя тащили к отсеку управления двух человек слегка неандертальской наружности.
Они Ваши, Юрий Алексеевич, объявил Кеплер всеми тремя ртами и подтолкнул Колю и Мишу поближе к командиру.
Ой, не так близко, сморщился Королёв. Вот так, теперь нормально. Спасибо, Кеплер, Вы пока свободны.
Благодарю, но я, пожалуй, останусь. Хотелось бы воочию пронаблюдать этот инквизиционный процесс.
Коля и Миша, глупо улыбаясь и похихикивая, как школьники, повисли в воздухе перед суровыми серыми глазами Королёва. Висели они так же глупо, как и улыбались пожалуй, приличнее всего было их сравнить с мятыми полотенцами, небрежно заброшенными на бельевую верёвку.
Господа мои хорошие, попробуйте хотя бы изобразить стойку «смирно», начал командир. Разговор нам с вами предстоит не слишком приятный.
Здра-а-авия ж-желаем! наконец, произнёс Коля, чуть-чуть распрямился и приставил руку к виску.
Миша повторил этот жест, но промолчал.
К пустой не прикладывают, строго сказал Юрий Алексеевич и рефлекторно поправил собственную фуражку, которая, пользуясь невесомостью, всё время норовила отправиться в свободный полёт с аккуратно подстриженной седоватой головы. Что ж, перейдём сразу к делу. Скажите мне, пожалуйста, Николай Николаевич и Михаил Михайлович, с каких пор на нашей гиперстанции метилкарбинол используется с целями, отличными от научных и технических?
Коля и Миша тупо уставились на командира. Похоже, до них не дошла суть вопроса.
Перевожу на язык пещерных людей! слегка повысил голос Королёв. Уж не буду выпытывать, с чего вдруг вы решили попробовать техническую жидкость на вкус, но
Мы вдохновлялись античной литературой, неожиданно чётко перебил Миша.
Командир даже не обратил внимания на то, что его не по уставу прервали настолько поразил его этот неожиданный ход.
Античной литературой? медленно переспросил Королёв. А не могли бы вы назвать конкретное произведение и автора?
Извините, что вмешиваюсь, но вот что я у них нашёл, вступила правая голова Кеплера.
Цербер протянул командиру какую-то очень старую и потрёпанную бумажную книгу, на обложке которой даже нельзя было различить название.
В ком же из великих авторов прошлого предстояло разочароваться Юрию Алексеевичу? Кто же так опозорился? Гомер? Аристотель? Лукреций Кар? Вергилий? Данте? Пушкин? Гоголь? Тургенев? Достоевский? Чехов? Шекли? Лем?
Братья Стругацкие, в конце концов, те самые, в честь которых назвали дружмирских андроидов?
Нет. На титульном листе Королёв с ужасом прочитал:
«Венедикт Ерофеев. Москва Петушки».
Господь наш Циолковский прошептал Юрий Алексеевич и вдруг, захлопнув книгу и швырнув её в сторону, взорвался: Ладно бы вы просто откопали где-то этот второсортный антиквариат, вдохновились им и, так сказать, поставили по его мотивам пьесу. Чёрт бы с вами! Но зачем вы налили метилкарбинол в аквариумы с угрями-электриками, олухи? Я вас спрашиваю!