Помню, как ходил по кроватке, держась за металлический стержень, на который была одета верёвочная сетка. Через узкий проход стояла кровать мамы и папы. С одного торца кроватки был комод, с другого стоял стул. Фанерная перегородка отделяла от соседней комнатушки. Сразу за комодом была белая печка во всю стену, которая отгораживала спальню от маленькой кухни Печка была не до потолка, там было ещё немного пространства, за печкой иногда горела лампочка и освещала часть потолка, от чего в комнатке ночью было не так темно. Ещё помню, как на верху печки горела лампадка Насколько я помню, эта печка осталась от довоенных времён и не топилась. Её потом разрушили, чтобы увеличить жилое пространство. Я тогда уже подрос и мне доверяли вынести половинки кирпичей. Успел вынести две
Помню бабушкины ноги, свисавшие с дивана, а я играл под столом там было просторно и никто не мешал. Больше о бабушке ничего не помню был слишком маленьким, когда её не стало
Помню, на кровати родителей я строил домик из подушек и простыни, которую привязывал к спинкам. И мама со мной там играла
Помню тёплые и мягкие мамины объятия. Она гладила меня по головке и приговаривала «Булюль мой, Булюль» Я не знал, что это такое, но было так уютно и спокойно
Кстати, на 73 году жизни возникла мысль разобраться, что это такое? Просто звукосочетание, выражающее любовь и нежность или что-то иное?
Взял и просто ввёл в поисковую строку, безо всякой надежды на успех, «булюль, мой булюль» Надо же! Оказывается, что это имя одного из козлят из Таджикской сказки «Коза мохнатые ножки». Сказка похожа по сюжету на «Волк и семеро козлят». Не знаю, как эта сказка попала маме: то ли купила книжку, то ли слышала по радио. Я не психоаналитик, но мне показалось, что эта сказка запала ей в душу потому, что и она сама за своего «Булюля» готова была сразиться с любым грозным волком и победить! Моя Мама
Но были и не очень приятные воспоминания раннего детства. Помню медсестру Аделию Исаковну. Вернее, саму-то её, как человека не помню. Помню только, что женщина в белом халате с блестящей гремящей коробкой в руках подходила ко мне, обречённо лежащему на диване без штанов и доставала из этой коробки стеклянный шприц, нет шприцищеее, вставляла туда огромную иглу, размером с карандаш, набирала из пузырька какую-то гадость и прокалывала мне попку насквозь Мама заговаривала мне зубы, но разве тревожный медицинский запах можно не чувствовать?
Слава Богу, что я не часто болел, но уколы для меня долго оставались пыткой. Но нет худа без добра. Зато в школе я научился незаметно уклоняться от прививок да так, что этот опыт мне помог во взрослой руководящей жизни уклоняться от чрезмерной выпивки. Неожиданно? Но так здорово и полезно!
Наверное, это самые ранние воспоминания. Думаю, что было мне примерно годика три.
Потом, когда был чуть постарше, помню, как тёплым летним вечером всей семьёй, а иногда и с соседями или с друзьями, ходили на «водопой» так у нас назывались прогулки в сквер имени Полины Осипенко, а попросту «лягушки». Там был красивый фонтан, такой же как в Сталинграде. Вы его наверняка видели на фотографиях разрушенного, но не сдавшегося Сталинграда. Так вот, их было всего два в СССР: в Сталинграде и в Оренбурге! А звался сквер «лягушки», поскольку вода на пионерский хоровод распылялась изо ртов лягушек. Странная композиция, но такая родная!. В сквере было прохладно от фонтана и изумительно пахли цветы, которых было великое множество!
А ещё в этом сквере был длинный деревянный павильон, где продавали газировку, соки и кумыс. Газировку наливали вручную женщины в белых халатах хочешь без сиропа 1 копейка, хочешь с сиропом 3 копейки, и 5 копеек с двойным. Сиропов тоже было несколько сортов выбирай, не хочу. Выпивали залпом по два-три стакана с сиропом, потом лакомились с двойным сиропом. А иногда мы с папой пили прохладный и шипящий кумыс
Шли домой, по едва освещённым таинственным улицам, немного отдохнув от жаркого дня, а газы так приятно и щекотно выскакивали через нос, напоминая о выпитом удовольствии
4. ОКНО В МИР
О, это было замечательное окно в старом доме бывшей богадельни заштатного городка на престижном втором этаже. Сводчатый высокий оконный проём, широченный подоконник, двойные рамы зимой. Подоконник и рамы были крашены неоднократно уже при социализме, когда старую краску не снимали, а мазали новой просто сверху, отчего поверхность рам и подоконника напоминали сельскую улицу с проталинами. Но это было не плохо, мне разрешали на нём играть с железками, что я и делал, не боясь испортить поверхность, до меня многократно порченную неизвестно кем.
Играл я на нём не только с железными машинками, но и с пластилиновой армией, которую сам и лепил. (учтите, это было вскоре после ужасной, тяжёлой, но победоносной войны.) Не важно, что не было художественной достоверности, присущей социалистическому реализму, но меня всё устраивало. Наши были из красного пластилина, фашисты из чёрного. Танки были зелёными, самолёты синими. А что ещё нужно? Примитивная лепка сполна перекрывалась фантазией. Театром военных действий был подоконник, горшок с цветами, ну и деревянный переплёт зимней рамы.
Но это в раннем детстве. А чуть постарше, когда оставался дома любил лёжа поперёк широчайшего подоконника наблюдать за тем, что происходило под окном. Ну, а там
Напротив нашего окна, через улицу был стадион «Динамо», чуть правее клуб имени Ф. Э. Дзержинского, а ещё чуть дальше летний цирк.
На территории стадиона, примыкавшей к клубу, стояла танцевальная веранда, называемая у нас «танцплощадка».
Весьма неплохой обзор и возможность наблюдать за течением жизни. Кстати, много интересного наблюдалось и у пивного ларька, стоявшего между клубом и цирком. Именно им беззатейливо, одним бесспорным интересом объединялись культура и искусство.
Из окна в процессе наблюдений я открывал для себя неумолимое течение технического прогресса. Сначала под окном по булыжниковой мостовой горделиво шествовали верблюды и громыхали телеги. Позже появились автомобили медленно, но неуклонно вытеснявшие бедных животных, измученных непосильным трудом. Потом булыжник заасфальтировали Интересно было наблюдать как это делали. Дымили варочные котлы, рабочие на носилках разносили горячий асфальт, укатывали ручными катками, перекрикивались «на плохом французском» Потом появились настоящие асфальтировочные катки Работа кипела, дымила и шумела так продвигалась цивилизация под одним, отдельно взятом окном.
Потом по асфальту поехали автомобили «Победы» к клубу Дзержинского везли руководящий состав на очередное мероприятие, грузовики везли стройматериалы, товары. Я по звуку научился определять марку машины ГАЗ -51 или ЗИЛ 150, даже постепенно пропадающие из обращения ленд-лизовские «Студебеккеры». О мотоциклах и говорить нечего это была более реальная мальчишечья мечта, чем автомобиль. Легендарный ИЖ-49, М-1-М, а чуть позже крутейшие «Ява» и «Паннония»
Летом на стадионе проводили разные соревнования, играли в футбол. Тогда ощущался праздник. Гремела оптимистичная, бодрая музыка, шли потоки празднично одетых людей. Со стадиона доносился голос диктора, комментирующего или управляющего действом.
Ну, а когда играли в футбол Рёв трибун, даже на этом провинциальном маленьком стадионе был таким, какой сейчас сопровождает игры «Спартака» в «Лужниках» или на «Открытие арене»!
О, мой папа очень любил футбол! Он в этом случае был солидарен с А. И. Райкиным и комментировал это событие так: «Опять волдырь гоняют!». Приходилось спускаться с подоконника и закрывать окно.
Ну, а по вечерам под окном начиналась головная боль моих родителей. На танцплощадке сначала духовой, а позже джаз оркестр местных виртуозов исполнял танцевальные мелодии на популярные темы Нет, родители музыку любили, но надо сказать, что раковина сцены, где сидели музыканты, была направлена на наш дом, на наше окно И так все выходные и праздничные дни до 2300.
Это стимулировало общение с соседями во дворе, по другую сторону нашего дома. Так развивались зачатки социальных сетей
А мне было интересно наблюдать за поведением людей под окном. Там, в тени тополей и клёнов шла своя «пританцплощадочная» жизнь Там целовались, решали вопросы, пили и дрались! Сверху, как из ложи, но лёжа на подоконнике на это можно было безопасно смотреть часами, наблюдая за драматургией событий.
А ещё под окнами пробегали эстафету на день физкультурника. Это тогда было интересным мероприятием и было много участников, и много искренних болельщиков. Проходили колонны демонстрантов на 1 мая и на 7 ноября. На демонстрацию шли собранные, летом весёлые, осенью нахохлившиеся. Заходили в подворотни, там взбодрялись и шли дальше, туда к трибунам. А назад уже с чувством исполненного долга, весёлые и озабоченные. Торопились к праздничным столам, не забывая на прощание с коллегами допить, что принесено и сдать транспаранты и портреты членов политбюро.