Ну, не у всех же свои видаки имеются, обронил Акулов. А вообще отличная девушка. Плюс образование экономическое
При чём здесь это? спросил Александр.
Когда муж читает Маркса, а жена Энгельса, то есть шанс на мир и гармонию в семье, объяснил Акулов. А вот если она читает Менделеева
Ну вот! Уже и ты заговорил как о муже с женой, фыркнул Хвостов.
О ком? О Марксе с Энгельсом? рассмеялся Акулов.
Раздался предупредительный стук, дверь отворилась, в комнату заглянула Жанна, секретарша управляющего.
Она носила причёску каре, но в отличие от многих привержениц этого стиля красила волосы в чёрный цвет. Глаза у Жанны были томные, губки пухлые, чёрный жакет и белоснежная блузка завершали образ. Хвостову казалось, что стоит расслабиться, как руки сами потянутся попробовать на ощупь упругость попы, затянутой в узкую чёрную юбку.
Саш позвала она.
Александр Борисович, Александр Борисович, поправил её Хвостов.
После назначения начальником он требовал от рядовых сотрудников обращения по имени-отчеству.
Управляющий тебя зовёт, сказала своенравная Жанна и с иронией в голосе добавила: Александыр Борысович!
Он поднялся из-за стола. Девушка хотела уйти, но её окликнул Акулов:
Жанна! Останься со мной! Юрьич всё равно тебя не хватится, пока Шурик займёт его. А то у него счастливая любовь, а меня все бросили
Кто ж тебя бросил-то, Димочка? кокетливо спросила Жанна.
Хвостов оставил их вдвоём в кабинете.
Андрей Юрьевич Вешняков был тучным мужчиной шестидесяти лет. За два года работы Хвостов так и не понял, разбирается ли начальник хоть сколько-то в банковском деле. Подозревал, что нет.
Вешняков практически никогда не выходил из своего кабинета. Время от времени с важным видом он выезжал на чёрной «Волге» на совещания в вышестоящую контору, то есть в Московское городское управление Промстройбанка СССР или в райком-исполком Кировского района.
Участие в работе отделения банка выражалось в том, что Андрей Юрьевич регулярно читал докладные записки, которые писали сотрудники, а машинистка перепечатывала в четырёх экземплярах. Один из экземпляров ложился на стол руководителя. Через некоторое время докладная возвращалась автору с собственноручными пометками Вешнякова. Андрей Юрьевич зелёным фломастером подчёркивал отдельные предложения.
Вот эти-то отметки и укрепили мнение Хвостова о том, что их руководитель ничего не смыслит в профессии. Александр перечитывал собственные докладные и видел отмеченными зелёным фломастером красивые фразы, но не текст с изложением сути вопроса. Хвостов стал специально вставлять в отчёты выражения, более уместные для доклада с трибуны, и веселился, когда высокопарные словеса возвращались подчёркнутыми жирными волнистыми линиями.
Скажи, пожалуйста, Александр Борисович, озабоченным тоном попросил Вешняков. А что у тебя с Акуловым? Какие-то трения? Мне всегда казалось, что вы отлично ладите.
Трения? С Акуловым? изумился Хвостов.
Ну, подумай. Вы не ссорились? настаивал Андрей Юрьевич.
Александр развёл руками. С чего вдруг управляющему пришла в голову мысль о трениях между ним и Акуловым? Кто мог подать такую идею? Мелькнула догадка, что вопрос как-то связан с посиделками в пятницу. Но не мог же Акулов пожаловаться на угрозы Хвостова набить ему морду.
Андрей Юрьевич, честное слово, нормальные у нас отношения, работаем. А что такое?
Видишь ли, Акулов вчера попросился в кредитно-плановый отдел, сказал Вешняков.
Ах, вот в чём дело!
Хвостов вспомнил об обещании Дмитрия договориться с управляющим о переводе. В интересах Александра было поспособствовать этому.
Да, он попросился в кредитно-плановый. А вместо себя даже Людмилу Оношко порекомендовал, сообщил управляющий.
Да-да! подтвердил Александр. Он говорил об этом. Он просто хочет набраться больше опыта. А то мы два года занимаемся стройками
Ты так горячо ратуешь за его перевод, словно хочешь избавиться от него, насторожился Андрей Юрьевич. Он чем-то не устраивает тебя? Плохо работает? Опаздывает? Давай накажем его. Сократим квартальную премию.
Да нет-нет! Что вы? У меня нет к нему никаких нареканий, абсолютно никаких, заверил Хвостов управляющего.
В таком случае давай пока воздержимся от перемещений. Пока что это нецелесообразно, сказал Андрей Юрьевич. Вы же совсем недавно работали в кредитно-плановом.
Да нет-нет! Что вы? У меня нет к нему никаких нареканий, абсолютно никаких, заверил Хвостов управляющего.
В таком случае давай пока воздержимся от перемещений. Пока что это нецелесообразно, сказал Андрей Юрьевич. Вы же совсем недавно работали в кредитно-плановом.
Да, но мы же и там занимались стройками. Просто вы нас в самостоятельный отдел
Я знаю, оборвал управляющий Хвостова. Сейчас что-то менять нецелесообразно. Будет правильным, если Акулов останется под твоим руководством. Со временем ты пойдёшь на повышение. А он займёт твоё место. Я думаю так.
Хвостов растерялся. Мелькнула мысль объяснить доверительно управляющему, что из Акулова не выйдет толкового сотрудника. Но он промолчал. Он подумал, что Вешняков урежет Диме квартальную премию. В ту минуту Хвостов пожалел товарища.
А когда вышел из кабинета управляющего, то стал корить себя за малодушие. Нужно было всё же не церемониться. Он не нянька Акулову.
Но с другой стороны, кто знает, чем бы обернулся доверительный разговор с начальством. Вешняков мог сделать вывод о том, что из самого Хвостова руководитель никудышный, раз он с одним подчинённым справиться не может. А ведь он прямо сказал, что его ждёт повышение. Ради этого стоило потерпеть, оставить всё как есть, дождаться карьерного роста и тогда уж наверняка отделаться от лоботряса Акулова.
А как обрадуется Инга, когда узнает, что ему обещали повышение!
В этот момент из помещения кредитно-планового отдела вышла Зинаида Ивановна, заместитель управляющего. Увидев стоявшего в коридоре Хвостова, прикрикнула:
Что стоишь? Что, работы нет? Иди, работай
«Карга! подумал Александр, глядя вслед ковылявшей старухе. Недолго тебе осталось».
Он с удовольствием представил себе, как займёт её кабинет, как девчонки в кредитно-плановом отделе будут затихать при его появлении.
Ради этого стоило потерпеть и всё оставить по-прежнему.
Едва он потянул на себя дверь кабинета, как навстречу вылетела раскрасневшаяся с растрёпанными волосами Жанна. Акулов при появлении коллеги спрятался за газетой. Хвостов почувствовал раздражение. Он только что прикрыл коллегу, не сдал его руководству, а тот и в ус не дул.
Ну чего там? Переводят меня? спросил Акулов.
Получалось, он знал, по какому поводу Вешняков вызывал Хвостова. А ведь мог бы и предупредить. Александр подготовился бы, продумал бы, что сказать, чтобы сплавить Акулова.
Хренушки тебе, а не кредитно-плановый, ответил Хвостов.
Чего так? Я же говорил с ним?
Ты чего ему наплёл? Что я твоей работой недоволен? вспыхнул Александр.
Дмитрий фыркнул и покрутил пальцем у виска.
Он это так понял. Что ты плохо работаешь и что я хочу от тебя избавиться, добавил Хвостов. Хотел премии квартальной лишить тебя
Да лишил бы, буркнул Дмитрий.
Можно подумать, тебе деньги не нужны, обронил Александр.
Он прошёл к своему стоявшему у окна столу. Дмитрий сложил «Известия», развернул «Коммерсантъ» и, уткнувшись в газету, добавил:
Да просто он валенок тупой. Делает вид, что всё происходит по какому-то его плану. На самом-то деле он ни хрена не понимает и просто боится любой самостоятельности.
Александр смотрел на макушку коллеги, видневшуюся над газетой. Пользуясь тем, что и Акулов не видит его, Хвостов не скрывал эмоций смеси удивления с презрением. Акулов рассуждал о том, что их руководитель не слишком-то умный. Это говорил человек, который за два года не удосужился выучить список документов, необходимых для открытия финансирования, не говоря уж о том, чтобы вникнуть в суть этих документов.
Ты считаешь, он сам надумал создать наш отдел и тебя начальником назначить? продолжал Акулов. Да ни фига. Это ему в головной конторе подсказали.
С чего ты взял?
Дмитрий опустил газету и посмотрел на Хвостова.
А ты как думал? сказал Акулов. Они ж отслеживают сотрудников. Наверняка сказали ему: чувак, у тебя там два перспективных кадра. На повышение сейчас вакансий нет, а удержать как-то нужно. Вот и придумали изменить штатное расписание
«Это ты-то перспективный кадр!» ухмыльнулся в уме Хвостов.
Однако ему понравилась мысль, что в головной конторе держат его на карандаше. Пожалуй, Акулов был прав.
Внезапно приоткрылась дверь, и в проём заглянул мужчина в чёрном костюме. Это был Олег Иванович Нардюжев, глава некой загадочной структуры, называвшейся «Национальной Академией Общечеловеческих Ценностей». Сокращённо её в банке называли «НАОЦ» или «Академия».