В момент, когда ветер полностью стих, Андре отпустил лист, который держал в пальцах, но вместо того, чтобы падать, желтая лодочка полетела вверх, описывая в воздухе ровную спираль.
Привычки нас ограничивают, произнес он, наблюдая, как я завороженно смотрю на кружащийся листок. Помимо этих базовых чувств есть еще два, которые вырастают из их сочетания. Страх, или желание быть, и соперничество, или гордыня. Считается, что разного типа заклинания проще делать из определенных эмоций. Их группируют в школы создания, изменения, разрушения, зачарования, восстановления и прочая книжная скукота. Я официально не только разрешаю, но и настоятельно рекомендую тебе нарушать правила. Потому что есть пятый тип чувств, который называется «неведение». Это наше с тобой доминирующее качество. Белая магия не потому, что добрая, а потому, что она мать всех остальных чувств. Их начало и конец. Хаос. Неспособность определять, выбирать, раскладывать по полочкам. Способность ошибаться и ничего не понимать. Как из гнева мы достаем силу и ясность, из гордости равенство, а из страха смерти стремление жить так из хаоса, включающего все, мы достаем интуицию и способность выходить за любые границы. Теперь, пока твой мозг еще жив, перейдем к практике. Каждое переживание ощущается нами по-разному, оно имеет свою форму, цвет, даже температуру. Как я уже сказал, любое из качеств одновременно есть и источник слабости, и источник силы. Если переживаемое использует нас, то переживание становится сильнее, а мы слабее. И наоборот Один из способов контролировать источник, не проваливаясь в эмоцию, это узнать ее. Подойди сюда.
Я встала и направилась к дереву, но Андре сделал легкий жест руками, и над землей словно прокатился поток воздуха. Меня рывком приподняло и бросило вниз, так, что я оказалась на четырех точках в паре метров от мага.
Опиши, что ты чувствуешь?
Гнев, господин Андре!
Попытка подняться повлекла за собой еще одну невидимую волну, я снова больно ударилась коленями о землю.
Опиши, какой он. Цвет, форму.
Холодный, острый, темно-синий. Он, как наконечник стрелы, смотрит на вас.
Прекрасно, вставай.
Я поднялась, потирая колени.
Когда ты описываешь его, то выходишь из переживания и наблюдаешь за ним. Можешь придумывать для него жесты, звуки, образы. Чем точнее твои описания будут передавать ощущения, тем лучше. Учителя альянса используют универсальные образы, но не твои. Для тебя привычно и естественно то, чего в нашем мире нет, с чем ты множество раз сталкивалась в прошлом. Используй!
Маг отошел от дерева и начал обходить меня по кругу.
Сначала, конечно, тебе нужно время, чтобы добиться паузы между происходящим и своей реакцией. Но потом ты будешь на все смотреть из нее. И мир окажется совсем другим. Проще и безопаснее. Но до этого момента ты всегда мишень. Расскажешь мне, что ты делала в дамиратском лесу той ночью?
Маг продолжал медленно двигаться по кругу, так что приходилось все время поворачиваться. Это несколько раздражало.
Не могу.
Не доверяешь мне? Или это и правда было свидание? его глаза сверкнули ехидством.
Доверяю, но рассказывать ничего не буду.
Должно быть, горячий жеребец тебе достался, что ты готова была вопреки собственной безопасности бегать по ночам, чтобы покувыркаться с ним. Ко мне, хотя я звал тебя, не пришла темный выставил указательный палец и не спеша прочертил линию в воздухе снизу вверх. Одновременно с этим подол моего платья начал медленно задираться.
Что вы позволяете себе?
Все, что захочу! Разве кто-то остановит меня? Здесь
Я положила руку на бедро, чтобы юбка не поднялась слишком высоко, и попыталась мысленно создать образ своего переживания. Темное разбухающее облако кишело острыми щупальцами, похожими на язык демона, сидящего внутри моего собеседника. Я ощущала, как мыслеформа обретает плотность, сгущается, будто крошечные ее клетки множились, заполняя пустоты. И когда чувство стало плотным, как камень, сжав зубы, я швырнула его в мага. Он легко выставил руку, заставляя мой снаряд застыть в воздухе. Темный, словно бы чернильный извивающийся комок завис в полутора метрах от земли.
Неплохо, произнес Андре и начал подходить ближе, удерживая чернильную сферу перед собой. Вполне осязаемая, настоящая. Могла бы даже оставить мне хороший синяк.
Неплохо, произнес Андре и начал подходить ближе, удерживая чернильную сферу перед собой. Вполне осязаемая, настоящая. Могла бы даже оставить мне хороший синяк.
Я смотрела на извивающийся ком, который только что был лишь воображением, и это казалось невероятным.
В следующий раз попробую представить нож.
Конечно! Не стесняйся! усмехнулся учитель и запустил мое творение «блинчиками» по воде. Скорее всего, сейчас ты почувствуешь слабость с непривычки. Ведь это уже не иллюзию создать.
Действительно, через некоторое время легкое головокружение заставило усесться на одеяло и вспомнить о еде. Я украдкой наблюдала, как обычно строгий и хмурый магиус северного крыла любуется деревьями и водой, щурясь от солнца, и мне нравилось видеть его таким.
Здесь можно искупаться?
Темный обернулся, вскинув брови.
Был бы рад посмотреть на это и даже поучаствовать, но нет. Озеро только кажется мелким, в действительности на дне метра полтора пыли и пепла, ставших илом, где живут очень негостеприимные змеи.
Вообще у вас так много тепла и море вокруг Можно купаться сколько хочешь, но я очень редко вижу плавающих.
У высоких и темных не принято делать это вместе. Они хранят свою наготу, как великий артефакт. Андре усмехнулся. Другое дело асфиры. В их отношениях с водой столько радости и любви к жизни Для них все что ни возьми свято, но вода особенно. Она очищает, поэтому в воде можно буквально все. Я понимаю, что просто обязан показать тебе высокие рощи южан, их красивую уникальную культуру, которую, скорее из зависти, недолюбливают такие, как я. Боюсь только, ты ни за что не захочешь возвращаться в душный недружелюбный Аданаар.
Пожалуйста, покажите! Теперь понятно, почему Марко все же соглашался ходить со мной купаться, несмотря на горящие от смущения щеки. Все-таки он асфир.
Бедный мальчик. Мог бы быть тихой, довольной своей канцелярской жизнью крысой, а теперь придется стать героем.
Да, Анна устроила ему веселую жизнь.
Не уверен, что дело в Анне. Вот что бывает, когда в твою жизнь приходят белые. Все взрывается, выворачивается наизнанку. Понятное ускользает, появляется море вопросов, то, на что можно было опереться раньше, начинает шататься, зато проступают другие, скрытые качества. Мало у кого получается совершить скачок с первого раза, да еще и с кем-то на руках.
Оу А я-то думаю, что со мной не так.
Здорово, правда? Думаешь, что это твое проклятие, а это благословение.
На обратном пути я попросила учителя рассказать о той самой его работе, про которую ходит слишком много слухов, чтобы в них можно было поверить. Наши хадау шли рядом, не торопясь, иногда игриво бодаясь друг с другом. Господин Андре повернулся. Красное закатное солнце и две луны, огромные этим вечером, прятали от меня выражение его лица.
Помогаю успокоить особенно неприятных жителей Адаламена по просьбе альянса и императора. Иногда сопровождаю важные караваны.
А неофициально?
Он вздохнул.
Когда-то эта пустыня цвела, не так, как зеленые холмы, конечно, но здесь жили звери и пели птицы. В детстве я вырезал деревянные кораблики и пускал их по звенящим извилистым ручьям. Кто-то или что-то вытягивает силу из всего живого. И для тех, кто не боится высовывать голову и смотреть по сторонам, очевидно, что мертвые земли разрастаются, а источник этого разрушения связан с горой Тонгамар и домом Омбран. Последние десять лет я пытаюсь разгадать эту загадку и найти, возможно, величайшего мага и величайшего глупца Вилдьера. Ему сейчас, должно быть, около пятидесяти. Тщедушный и болезненный племянник предыдущего императора, четвертый сын в семье, где все старшие братья стали настоящими воинами. Конечно же, с детства привыкший к издевательствам, он учился выживать, используя свой незаурядный ум, а не силу. Благодаря императорской крови имел доступ ко всем наукам, обучаясь у лучших учителей, в свои восемнадцать мог спорить с академиками. Впервые в истории магического альянса кто-то был принят в столь юном возрасте. Будучи действительно талантливым во всем, посвящая все свое время учебе и тренировкам, он быстро стал любимым учеником для всех преподавателей. Однако через несколько лет идеи и методы лучшего студента начали скорее настораживать магиусов, чем радовать. Сайят позже рассказывала много историй о его жестокости и патологической неспособности к сочувствию. Для него все было только материалом. Когда я пришел учиться, он еще был там. Должен заметить, что Вилдьер сыграл очень важную роль в моем становлении и развитии как мага и не только. Мой блестящий учитель и безумный друг! Время, когда я имел удовольствие общаться с ним, было особенным! У нас не очень большая разница в возрасте, и какое-то время мы действительно были весьма близки. Однако в нем словно не удерживалось ничто живое. Это существо скорее напоминало механизм, выполняющий задуманное, несмотря ни на что. Единственные, к кому Вилдьер проявлял хоть какое-то расположение, были Сайят и я, но чем сильнее он открывался, тем меньше шансов оставалось у нашей дружбы. По молодости он все еще искал поддержки и понимания, но, не найдя их, стал довольствоваться лишь соперниками. Семена, посаженные таким учителем, дали богатые плоды, очень полезные, ибо в них много мудрости, но довольно горькие. Андре подвел своего хадау вплотную и взял меня за руку. Именно вкус нашей дружбы с Вилдьером так задевает тебя. Возможно, огнеголовой чужачке и предстоит научить меня тому, на что тот не был способен.