Катрин, детка, ты не против похода в кино? Приглашаю! громогласно на всю аудиторию изрёк Серёга.
Катя обернулась в удивлении и приподняла бровь:
С какой радости?
Серёга немного стушевался. Не ожидал, видимо, отказа. Я довольно хмыкнул.
Ты это ты чего? Типа против? Я к тебе со всем своим мужским уважением Я ж тебя не в комнату в общаге позвал, а на культурное мероприятие, продолжил Серёга свой подкат.
Сергей, отстань от меня, а! ответила Катя. Твои пикаперские замашки оставь при себе, на меня они не действуют.
Чегооо? Это что за словечко ты применила? сдвинул брови Серёга.
Девочки прыснули. Все мы понимали, что в наш физико-технический его приняли не из-за знаний, а из-за спортивного навыка. Волейболист, как-никак! В ВДВ служил, не то что я, водилой в штабе.
Серёга ретировался и опять подсел ко мне.
Слышь, Влад, что это за словечко она в меня киданула? Это оскорбление или как? озабоченно спросил он.
Ну это как посмотреть! отвечаю. Пикаперами называют парней, которые цепляются к девушкам ради того, чтобы затащить их в постель.
Аааа! Не, ну я, конечно, не против бы был, но я ж её в кино звал, а не в койку, возмутился он.
Весь первый семестр Серёга не оставлял попыток сблизиться с Катей. Однажды после очередной пары мы вышли во двор института, и он, разозлившись на очередной отказ, прижал её к стене, пытаясь поцеловать. Звонкая пощёчина была ему ответом:
Ты дебил? Умом тронулся?! Недоумок!
Серёга потёр щёку, глядя вслед Кате:
Влад! Что за дребедень? Чего она со мной, как с вирусным?
Меня так и распирало от гордости за мою пассию. Ну да! Она мне очень нравилась. Только я понимал: уж если красавчика Серёгу отшивает, то куда мне, его бледному размытому фону, со своим рылом да в калашный ряд! Кстати, удивительное дело: Катя время от времени косила глазки в мою сторону Иногда просила что-то разъяснить или дать лекцию переписать У Серёги в такие моменты желваки на скулах дёргались от злости.
Слышь, Влад, у меня завтра днюха! Соберём тусу, гульнём фуршет организуем, то да сё Шепнёшь Катьке, пусть приходит с подружками, однажды сказал он.
Серёга, да ладно! А бабки на продукты? Стипендия нескоро засомневался я, но и обрадовался предстоящему веселью.
С бабками без проблем, родаки прислали, да и от прошлой игры ещё бабосики остались! Ты за это не думай. Закажем пиццы, гирос, салатиков Тортик девочкам не забудь, воодушевился Серёга, доставая из кармана две пятитысячных. Ты это, бухла возьми побольше, коньячку, водочки, а девочкам шампусика.
Ок, говорю, сделаем по первому классу.
Студенты народ весёлый и на подъём лёгкий, а на халяву покуролесить так это завсегда пожалуйста. Набились мы у нас в комнате, как зёрна в гранате, но ничего, в тесноте да не в обиде. Девчонки тоже пришли, правда, их было в два раза меньше, чем нас Что поделаешь, институт у нас такой, не очень девочковый. Часа через три все были уже такие родные и близкие! Я осмотрелся, хотел Катю на танец пригласить. Ага! Осмелел под действием коньячка, на пять звёзд себя почувствовал.
А Катя где? спрашиваю её подругу.
Где-то здесь, отвечает и так зазывно улыбается мне, я аж весь подтянулся от радости, что и на меня обращают внимание. Вышел и пошёл по коридору. Смотрю, за углом Серёга стоит, руки в стену впечатал, а Катя к стене прижата и что-то ему говорит. Я подошёл ближе, прислушался
Да пойми ты, Сергей, не нравишься ты мне. Не люблю я таких
Это каких же? Я что, страшный или мерзкий? Каких таких? спрашивает Серёга, а сам всё сильнее её к стене притискивает.
Да вот таких, как ты! Уверенных в своей неотразимости, наглых и недалёких. Знаешь, что я о тебе чувствую? смело спросила Катя, глядя снизу вверх уверенным, спокойным взглядом. Да не держи меня, убегать не собираюсь. Давай поговорим, я вижу, ты несильно пьян. Сооброжалка ещё работает. Пойдём на балкон. Есть сигаретка?
Серёга кивнул и отступил назад.
Ребята! Вот вы где? А я смотрю, вас нет! притворился я сильно пьяным. А вы куда?
Влад, ты же знаешь, банально, но третий лишний, буркнул Серёга.
Не притворяйся, Влад, я чувствую тебя, тихо сказала Катя. Ты нам не помешаешь.
Мы втроём двинулись к общему балкону, на который был выход в конце коридора. Серёга достал сигареты, протянул Кате.
Ты же не куришь! удивился я.
Да, не курю, но иногда балуюсь, и сейчас захотелось, улыбнулась Катя. Знаешь, Влад, смешной случай у нас происходит. Вот Серёга, она показала рукой с зажатой сигаретой на моего соседа по студенческой жизни, брутал, вопросов нет, а на твоём размытом фоне так вообще дар судьбы, она рассмеялась.
Сергей таращился на неё, ничего не понимая. Если честно, я и сам был в непонятках. Катя затянулась и выпустила дым в звёздное небо. Майская ночь баловала теплом. Я чувствовал, что впереди меня ждёт что-то невероятное.
Ты мне нравишься, Влад! Серёга брутал физически, а ты брутал душою. Второе меня больше привлекает. Я вспоминаю, как ты однажды сказал: «В конце концов всё будет хорошо. Если нехорошо, значит, это не конец». Меня поразила эта твоя фраза, поразила глубина души твоей. Я хочу быть с тобой, Влад, именно с тобой, положила Катя руку мне на грудь.
Да ну на фиг?! округлил глаза Серёга. Ты влюбилась в эту серую пустоту? толкнул он меня в лоб.
Ошибаешься! Я влюбилась в очень сильно выраженную доброту и благородство его души. И? Влад, что скажешь? повернулась она ко мне.
Ответить я не успел Серёга впечатал кулаком с такой силой, что я подлетел и перелетел через перила Мой самый счастливый день мог оказаться последним днём жизни для меня, но сработал инстинкт самосохранения Я уцепился за перила и повис Катя схватила меня за руки. Она что-то кричала и пыталась затянуть меня назад. Серёга в секунду протрезвел и тоже кинулся на помощь. Вдвоём они затащили меня на балкон и мы повалились без сил на бетонный пол. Я не знаю, сколько времени лежал, устремив благодарный взгляд в небо. Катя с Серёгой тоже не торопились вставать.
Я встал. Заглянул за перила вниз. Пятый этаж, а внизу кусты жасмина И такой от них волшебный аромат!
Влад, подал голос Серёга, ты это, не психуй. Я не знаю, меня переклинило
Он что-то ещё говорил, говорил, но я его не слушал. Подошёл к Кате. Она сидела на полу и тихо плакала, закрыв лицо руками. Острые девичьи плечи вздрагивали, словно в ознобе.
Кать, Катёнок, всё хорошо, не реви, ну? Всё прошло, поднял я её и прижал к себе. Её трясло. Вдруг она вырвалась из моих рук и стала молотить руками Серёгу в грудь, сопровождая удары криками:
Подлец! Тварь завистливая! Идиот! Дебил!
Я обнял её, и она притихла, всхлипывая:
Я ведь могла тебя потерять, понимаешь?
Всё, моя девочка, тихо, моя хорошая. Я ждал и верил, что когда-нибудь наши сердца будут рядом. И надеюсь, что это до конца жизни
Я вдохнул родной запах любимой. В этот миг я понял, что такое быть счастливым.
Туман
Мария Собчишина @m_sobchishina
Раньше Нюра обязательно начала бы плакать, звать маму и уж точно никуда не пошла. Но то было раньше. До войны. А сейчас Нюра даже не знала, жива ли мама с младшей сестрёнкой или нет. Слёзы стояли комом в горле, и в голове стучало, как молоточком: «Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма!»
Фашистские самолёты бомбили не переставая. Из вагона, в котором они ехали, все повыскакивали и смешались единой толпой с людьми из других вагонов. Все бежали, тащили детей, которые даже не плакали, а орали на одной ноте. Нюре казалось, что дети перекрикивали грохот рвущихся снарядов. Она бежала за мамой, которая несла на руках Светочку. Девочка видела впереди мамину синюю клетчатую юбку, но когда они на минуту остановились и девочка подняла голову, оказалось, что это чужая тётя.
Конечно, Нюра испугалась и уже собралась заплакать, но женщина, за которой она бежала, наклонилась к ней и быстро заговорила:
Не плачь, не плачь, деточка, сейчас всё успокоится, и мама тебя найдёт. Пойдём быстрее отсюда. Надо до леса добежать. В лесу не так страшно.
Нюру пихали со всех сторон. Женщины, старики с маленькими детьми все пытались спрятаться от пикирующих бомбардировщиков. Девочке казалось, что за каждым человеком охотится свой самолёт. Гул самолётов переходил в тяжёлое взвизгивание, и тогда рядом раздавался взрыв, люди падали смешно, и от этого ещё более страшно раскидывая руки и ноги. Остальные метались, не понимая, в какую сторону бежать.
Нюра мчалась что было сил. Так она и очутилась в лесу. Одна. Где были все остальные люди, Нюра не понимала. «Не могли же всех убить, думала она, или могли? Куда мне идти? Или нужно остаться и ждать маму?»