«Полубог»
Черно-белые краски ложились,
Как посмертная маска, на мир
Возбуждёнными струнами жилы
Обрывались, летя до земли!
Полубог отрекается грозно,
Вырываясь из лживых оков!
Человек а не ветхая проза
Проливал нездоровую кровь
За великой оплёванной сценой
Хоронили, кто были мертвы
Из могилы воскресшее тело
Доедали имперские львы!
Не учили людей ненавидеть,
Но священные духи всегда
Помогали тонуть Атлантиде
И толкали врага на врага!
Под луною неверные жёны
Занимаются сексом с огнём!
Вот ещё один плод, обожённый,
Выпадает из чрева живьём
Полубог не смеётся ни капли,
Он родился и ныне кричит,
Отправляя пиратский кораблик
К херувимам, что лижут мечи
«Московский дождь»
Московский вкус дождя
С твоих я помню губ
И город осаждать
Хочу, готов, могу!
Родная, обними,
Ведь я лишь этим жив!
Грядущий мрачный мир
Стирает чертежи
Кровавощёкий Марс
Убился подле ног,
По площади стремясь
Растечься, как вино
Из-под земли туда-
Сюда, пугая тень,
Даря дверьми удар,
Идёт толпа людей
Не верится в добро,
Низвержена звезда!
Возможно топором
Ещё огонь достать
Подруга сердца, знай,
Что держут нас холмы,
Но жизнь даёт весна,
Одна любовь! Аминь.
«Достоевский и Горшенёв»
Достоевский врачебно писал,
Освещая, как факелом, глушь,
Доставляя словесный кинжал,
Словно в комнату мрачную луч
Но болезнь говорила на ты,
Не разбить ему ливневых туч
И консервную банку не вскрыть
Заколоченных наглухо душ
Ах! то солнце, что бьёт наяву
Изнутри костенелую грудь,
Человек обращает в луну,
Забывая и глазом моргнуть
Отойдёт ли от мёртвого сна
По артериям красная муть?
Сколько ж тело потребует жал,
Чтобы снова движенье вернуть?
Разрывается скрипка опять
От насилия трепетных рук!
Замечательно очень взорвать
Ту луну между пепельных мук!
Вижу ясно в пропавшей дали,
Вместо сердца пылает любовь!
«Надо дальше идти, дикари!»
Нам отчаянно пел Горшенёв
«Жена вурдалака»
В прощальную ночь уходящего лета
Шла девушка в сад по дороге степной
Не первая песня была ею спета
И плат на спине не делился теплом
В кусты из кустов змей сползал еле видно
И дьявол глядел мёртвым оком Луны
На женщину страх лил густой, как повидло,
От ликов ужасных и тёмных у них
Бежала она до любимого мужа,
Пугаясь летучих мышей над собой
И в сердце пускала внезапную стужу,
Когда замечала химер водопой
Упырь одинокий, за платие цепко
Схватившись, хромал вместе с ней пол версты
В тумане стояла старинная церковь,
На кладбище тихо сочились кресты
У груши знакомой падёт на колени,
Распятие снимет с груди, как всегда;
Поплакав у древа под шум колыбельной,
Оставит его на ветвях до утра
И вот эта встреча, желаннее рая,
В саду невесёлом у спящих прудов!
Обнявшись единожды, странная пара
Провалится в яму средь спелых плодов!
До нежных покровов дотронется тело
Любовная искра нужна мертвецу!
Ростки пробуждает красивая дева,
Как тающий снег вдохновляет весну!
Укусы на на шее оставит ей милый
И к утренней дойке отпустит домой,
Собрав для детей вкусных яблок и сливы
Жена вурдалака должна быть живой!
«Утро»
Твоё идеальное утро
В отеле на стёклах окна
С одной стороны, это круто!
С другой ты ведь там не одна
Глядишь на светающий город,
Невыспавшийся, как и ты;
Идут деловитые гордо,
Друг к другу прижавшись впритык
Последствия сладостной ночи
На белой видны простыне;
Спокойствие не переносишь,
Поэтому стала грустней
Часы скарабеями ловко
Скатали двенадцатый час;
Гудит вроде микроволновка,
Калится тарелка, стучась
Банальный до ужаса кофе
С яичницей прямо в постель!
А я помолюсь Иегове,
Христу расскажу на кресте
«Декаданс»
«Утро»
Твоё идеальное утро
В отеле на стёклах окна
С одной стороны, это круто!
С другой ты ведь там не одна
Глядишь на светающий город,
Невыспавшийся, как и ты;
Идут деловитые гордо,
Друг к другу прижавшись впритык
Последствия сладостной ночи
На белой видны простыне;
Спокойствие не переносишь,
Поэтому стала грустней
Часы скарабеями ловко
Скатали двенадцатый час;
Гудит вроде микроволновка,
Калится тарелка, стучась
Банальный до ужаса кофе
С яичницей прямо в постель!
А я помолюсь Иегове,
Христу расскажу на кресте
«Декаданс»
Я ищу много лет потаённую дверь,
А встречаются только зелёные искры!
От лица моего отгоняя их, веер
Загорался легко, издевательски быстро
Среди яркого танца сиреневых лун
По ветрам человеческий носится клёкот!
Сам не свой затевал я бессмысленный бунт
Перечитывал снова письмо без намёка
Здесь играет талантливо ангел-актёр:
У него хорошо получается дьявол!
Великан невзначай свои руки простёр
И снотворные звёзды задвинул диваном
Надоел декаданса упадочный мир
Проводи меня к солнцу, загадочный Эдмунд!
Я до точки дошёл и отстал вместе с ним
Ну зачем сия жизнь, если холодно мне тут?
Много тех, кто хотел бы носить мрачный шарф
И по крови пустить полупыль-иероглиф
Я уже там родился, огонь пережав,
Но хочу убежать, оторваться от мокрых!
Уходя, говорю вопреки: я не кукла!
И, наверно, за это не буду прощён.
Но, быть может, случиться, опять загляну к вам,
Лишь когда, расстворяясь, умру я ещё
«Князь!»
Мой князь, на сердце пала тяжесть,
На землю словно бы звезда!
И вроде, наша Русь всё та же,
Но мы уходим в никуда
Сегодня чествуют поминки
Да ждут пугающий конец!
Обрывками священной книги
Нам прочат век гореть в огне
Заполонили храмы Киев
Их золотые купола;
Танцуют звонари глухие
Добро пожаловать в мир зла,
Где ты всего лишь раб убогий:
От жизни разом отрекись!
И сказки все в мгновенье ока
Исчезли в русле у реки
Забылись оборотни вражьи,
Русалки спят на глубине!
И вместо них легенду вяжут,
Что Бог невинно убиен
С горы низвергли изваянья,
На страшное сменив ярмо!
И вот дурак народный Ваня
Героем быть уж занемог
Украден каждый праздник древний
И нечистью стал богатырь!
Но в дом Адама с глупой Евой
Я не хочу идти, как ты
Нигде величия не встретишь,
И крестик даже на тебе!
А помнишь, это символ смерти
У духов, изгнанных теперь?
Зовёт за веру нас унынье
С мечом преследовать старьё!
Мы были сильными, но ныне
На путь страдания встаём
«Моя северянка!»
Моя северянка! Сияя звездой,
Даруешь мне веру и силы
Ты стала любовью моею святой,
Я лишь для тебя уязвимый!
Глаза, как исландское небо серы,
И взгляд, растопляющий иней
Аж сердце колотится за семерых,
Когда улыбаешься ими!
Глубокая тайна твой внутренний мир:
В тебе острова и вулканы!
И холод робеющий сердцу не мил,
Противен и воздух стеклянный
Моря, что во льду, закипают за миг,
Раз ты в них купаешься голой;
И крайние ветры, сменяясь на крик,
Твоим управляются горлом!
С тобой мимолётна полярная ночь
И бездна вселенская ярче!
Немею, пока танцевать не начнёшь
И ноги в подолах не спрячешь
Моя северянка Не гасни во век!
Моё вдохновенье и крылы!
Ты если целуешь, то я человек
Живой, а без лавы унылый
«Гектор»
Лучи на вóлнах и на бронзе!
Бог Солнца замер. В крике берег!
На линии песчаной возни:
Там греки! греки! Много греков!
Ахилл ведёт на битву племя:
Как муравьи, с ладей на сушу!
Струится ящерками время
К земле Приама выплыл ужас
О, медный враг явился с моря!
И небо спит, роняя ветры
Щиты ударам сердца вторят!
Троянцы, в бой все люди смертны!
Война! так рьяно жизни губит!
Микенцу снилось рушить город
Арес, как жернов, молет судьбы
Зачем царевич дал им повод?
Ах! Где ещё такие зари!
Сражаться, кровь теряя гордо!
Благодаря вражде узнали,
Как обмануть личиной конной
Живой восторг плодят герои!
Во славу им рисуют лето!
И если б я родился в Трое,
То я хотел бы имя Гектор.