А? неопределённый загадочный взгляд затуманил его глаза. Нэнси приходила к выводу, что он всё ещё опасен.
Может, ещё чаю и постель?
Нет, там полно змей!
Я перестелю постель, и все змеи уползут, тихий шёпот и игра в карты отвлекли его, пока остальные спали. Не спал только старичок, предложивший помощь. Он и теперь зашептал:
Довести-то его помочь, сестрёнка?
Справлюсь, мистер Хаккет! Будьте спокойны!
Круто! Вы его прямо, как австралийского «робин гуда» Неда Келли!
И Нэнси, взглянув на себя как бы со стороны, изумилась. Одна среди ночи она играла в юкер с душевнобольным при свете единственной лампочки, и все прочие беспомощные пациенты оставались лишь под её надзором, другой помощи не было.
Э-э, что если ему дать мою дозу снотворного? прошептал мистер Хаккет.
Неплохая мысль. Нэнси всыпала и эту дозу в чай и в конце концов уложила больного в постель.
На другой день во время утреннего обхода мистер Хаккет расписывал старшей медсестре, какая эта «сестрёнка умелая».
Ей бы медаль дать вот что!
Маклин всего лишь выполняла свой долг, мистер Хаккет.
Да, но вы бы видели, как она успокаивала того здоровенного детину!.. Играла с ним в карты. Пока он не уснул, и он указал на мирно храпящего Эткинса.
То ночное дежурство Нэнси закончилось, но не прошло и недели, как она узнала, что мистер Хаккет подготовил для неё награду на собственные средства.
Заступив на следующей неделе в ночную смену, Нэнси начала со смены повязки на ноге мистера Хаккета, а тот вручил ей маленький свёрток.
Возьмите. Мой брат сделал этот специально для Вас, объявил он, Всего лишь скромная награда за Ваш мужественный поступок.
Но, мистер Хаккет и Нэнси в смущении развернула бумагу для записей внутри оказалась маленькая серебряная медаль, на которой было выбито её имя и дата «19 октября» с одной стороны, и надпись «За мужество!» на другой. Бумага же была исписана рукой мистера Баррета: «Няне Маклин с наилучшими пожеланиями от палаты 7, в память о её мужественном поступке, когда она в одиночку справилась с больным, страдающим белой горячкой!» Нэнси смутилась, но, поблагодарив мистера Хаккета, спрятала медаль в карман.
Утром, во время обхода Нэнси помогала старшей медсестре, замещая сестру Эванс.
Они совершали обход, сопровождая божественно-обворожительного хирурга, и Нэнси почувствовала, как увлажнились её ладони, а во рту пересохло от страха и волнения.
Стоило ей лишь взглянуть на доктора Стемплтона, как её пульс учащался. Доктор был уже не молод, русые волосы его уже начинали редеть, обнажая макушку, но сам он, приятно сложенный, широкоплечий, в белом халате, держался чинно и благородно, а его слово было законом, перед которым преклонялись студенты-медики и все медсёстры.
Няня, к обходу готовы? донёсся голос старшей медсестры.
Её бюст сильно выдавался под накрахмаленной форменной блузой, придавая всей фигуре вид шхуны с поднятыми парусами, наполненными ветром.
(У молоденьких нянечек сложилась теория, совершенно необоснованная научно, что эти «излишества» разрастаются из-за «возбуждений» неопределённых, но сопутствующих её любовным похождениям в молодости.)
Доктор Стемплтон и старшая медсестра вошли в палату. Агнесса плелась позади.
Ну, Джон, как твоя нога? спросил мистер Стемптон, остановившись у постели мистера Хаккета.
Нормально. Я здесь долго не задержусь.
Ну, что ж. Давай посмотрим. И его длинные чувственные пальцы ловко начали снимать повязку с ноги больного.
Повязка наложена превосходно, одобрил он, разворачивая аккуратно сложенные бинты,
Чьё было дежурство? У Нэнси перехватило дыхание. Няня! звонко позвала старшая медсестра.
Ма аё, доктор Стемплтон!
Хорошая работа, няня!
Благодарю Вас, сэр! и щеки Нэнси залились румянцем, а голубые глаза засияли светом обожания, но доктор даже не взглянул на неё ему было не до благодарностей.
Да. Славно поработали. Рана была сложной.
Да, доктор, вторила ему старшая медсестра.
Когда Нэнси шла отдыхать, у неё всё пело внутри, но сама она не посмела бы петь так, как её душа. Великий доктор Стемптон похвалил её! (Ну, да, он похвалил её повязку!)
В тот вечер она долго не гасила свет, не давая уснуть Стэн, читая свою «библию» так Стэн назвала зачитанное издание 1890 года «Современные методы сестринского дела».
В тот вечер она долго не гасила свет, не давая уснуть Стэн, читая свою «библию» так Стэн назвала зачитанное издание 1890 года «Современные методы сестринского дела».
В разделе «гигиена» она прочла? «Грудь и живот вытереть насухо и укрыть. Гениталии тщательно промыть и в недоступных местах. В большинстве случаев больные способны на это сами с некоторой помощью сиделки.
Беспомощные или бессознательные пациенты не должны оставаться запущенными из-за ложного стыда. Кожа в этих частях тела наиболее подвержена воспалениям из-за естественной секреции, если её тщательно не вымыть». С матерью Нэнси случился бы обморок! Ложного стыда у миссис Маклин было хоть отбавляй: когда-то она так подготовила Агнессу к предстоящей менструации, что та паниковала два дня.
Пока школьная подружка не просветила её.
«Переворачивание на спину, профилактика и лечение пролежней» прочитала девушка.
Ради Бога, Маклин! Ты можешь не так громко!..
Ой, прости! Нэнси прочла «про себя», шевеля губами, чтобы запомнить незнакомые слова, «После промывания спину, ягодицы и точки наложения шва промыть спиртом и высушить тальком. Из-за массы тела бока наиболее подвержены появлению пролежней от сырости, складок и крошек в постельном белье. Бельё нужно менять чаще и следить за местами испражнений при пользовании больничным судном»
Крошки чуть громче повторила Нэнси.
Что? не поняла Стэн.
Крошки в постели причина пролежней. Представляешь, что было бы со старшей медсестрой, если бы она обнаружила хоть одну крошку в постели пациента?..
С трудом!.. Она пришла бы в ужас!
Послушай: «С первых дней учащиеся должны быть внимательны и прилежны в работе Никаких разговоров на личные темы в палатах быть не должно. Нельзя повышать голос, делать резкие движения»
и читать в вслух постели после рабочего дня! Гаси лампу и давай спать!
Нэнси так и сделала, убрав заветную книгу под матрац.
Но сон не шёл к ней. Ей не давал покоя внезапно нахлынувший образ доктора Стемплтона. Сначала ей представилось, будто она спасла его, задержав скачущую прямо на него обезумевшую лошадь под уздцы, а доктор горячо благодарил её, склонив перед ней большую русую голову и поцеловав её руку
В другом видении Нэнси загородила собой дорогу этой лошади и, раненая, была доставлена к этому доктору на операцию. Давая понять, что совершила это ради него, что обречена томиться его безразличием. А он вдруг раскается и совершит подвиг, удачно завершив операцию. И тогда, тогда сон сморил её окончательно.
Глава третья
В июне 1911 года Нэнси и Стэн получили дипломы медицинских сестёр. Вместе с дипломами каждой из них вручили по пурпурному эмалевому знаку Мальтийского креста.
Весь их выпуск сфотографировался вместе, облачившись в свои бледно-голубые униформы с застёжками по краям, но без белых передников и надоевших всем высоких голубых вельветовых шапочек и голубых пелеринок завершающей детали костюмов.
Нэнси радовалась, что скучное время обучения и стажировки уже позади, но одновременно её охватила и глубокая грусть о том, что она никогда больше не увидит доктора Стемплона, даже в качестве его пациентки. Она слишком хорошо себя чувствовала.
Нэнси была уверена, что никогда никого так больше не полюбит, а чувство сохранит, чтоб посвятить свою жизнь облегчению человеческих страданий, заботам о больных. Её не привлекали ни акушерство, ни педиатрия, хотя Стэн уже оформилась на полугодичную практику в роддом имени королевы Виктории.
Нэнси же хотелось попрактиковать в самых разных районах и условиях.
Застав как-то Стэн в маленьком кафе за лимонадным коктейлем, Нэнси озарилась восторженной идеей. Она уже успела ознакомиться с изложением отчёта главы пресвитерианской церкви Джона Флайна об оправлении миссии на верблюдах.
В отчёте говорилось о плане строительства аделаидской миссии, об открытии первых жилых помещений в необжитых районах Австралии, туда-то и требовались медсёстры. И Алекс решила подать туда заявление.
Стэн закончила практику в роддоме и получила соответствующую аттестацию можно было поехать вместе.
Как твои пациенты? спросила Нэнси, присаживаясь рядом и заказав себе напиток.
Так себе Наверное, долго там не задержусь. Да и мой старик
Вот и отлично!