Маха: «это шалтай-болтай видишь, шалтается и болтается». Интересно, шалтается это как?
Таня, колупая заусенец: «с меня кожа сползает». И правда ведь сползет, если так отковыривать.
Маха: «рентген это что? Крокодил Гена?» Трудно сказать, особенно с учетом того, что она увидела этот мультик мельком больше года назад и завопила в ужасе: «выключи!» Рентгену больше повезло с ним она знакома давно и никогда на него не орала.
Дети сочиняют сказки самим себе.
Таня: «Маня, расскажи сказку, как пингвин бухнулся».
Маха: «жил-был пингвин. Он бухнулся».
Таня: «а расскажи, как пингвин ел блин».
Маха: «жил-был пингвин. Он ел блин».
И обе хохочут. А вся соль в том, что пингвин реальный на махиных столовых приборах черенок в виде пингвина. И если есть блин он может только при наличии блинов, то бухнуться способен в любую еду и даже питье, и это, конечно, ужасно смешно. Я уже обалдела воевать с пингвинами.
Таня в машинке: «мама, не гони!» И тут же, без паузы: «давай быстрее!» Быстрее не гнать или как вообще, осталось невыясненным.
Маха идет и пытается саму себя поднять и перенести: «не поднять мне саму себя! Ууу! Руки-то меньше!» Она думала, руками себя перенести легче, чем идти ногами. Хохо.
Таня: «у меня лапки-гусельки. Это значит маленькие очень». И правда, совсем воробьиные.
Принесла детям паука показать. Маха: «а хомяки едят пауков?» Маха жаждет получить хомяка-повторюшку и уже думает, чем его угощать. Она вообще очень гастрономически мыслит. У Тани при виде паука никаких идей насчет еды не возникло.
Таня: «пузырек это такое растение. Лекарственное». При этом в руках она держала присоску. Их ассоциативный ряд полная загадка для меня.
Маха идет: «я иду иду еду Потому что еда. Есть хочу». Кому куда, а у Махи все дороги ведут к еде.
Таня: «цветы растут, растут и превращаются в папу. Ну, в маму сначала, а потом в папу. И вот всё». Все верно, дети цветы жизни, а папа верхняя ступень эволюции.
Маха в ванне: «я сижу как хочу. Хочу неправильно, хочу а что ты молчишь, не говоришь ничего?» это уже мне. Видимо, вечер без скандала непорядок, и надо хоть сесть неправильно, чтобы закончить день с огоньком.
Дети не умеют использовать предлог «в» как предлог. Используют любые другие, а этот сливают с относящимся к нему словом. Я периодически уношу часть игрушек подальше, и это называется игрушки в отпуске. Когда детям хочется кого-то оттуда вернуть, они просят: «достань из вотпуски». У Тани коронное: «я закрыла крышку вунитаза». Маха, придя в пункт выдачи Озона, спросила, оглядевшись: «это вазон?» Никакие уточнения пока не помогают.
Таня: «я бегу, и моя одежда развевается, а ножки топают: топ-топ-топ!» Да-да, и волосы назад.
Маха поужинала и сидит довольная: «пузико-то раздулось!» С одной стороны, радует у ребенка наконец-то появилось пузико. С другой, главное теперь, чтобы оно росло не быстрее, чем ее двигательные навыки.
Девочки: «а где папа? Как на работе? Он же здесь живет». Вот и я про что. Но они сами считают медцентр, в который мы возим Маху, домом доктора. Что характерно, не всех врачей, а только главного. Детям, кажется, открывается суровая правда жизни, что папы живут на работе.
Несу Маху на руках, она закапывается руками в мою голову: «какие у тебя пушистые волосы! Можно в них греться». Таня идет сама, невозмутимо: «а мне и так тепло». Хотя все наоборот вообще-то Таня мерзляк, а Махе по жизни жарко. Просто Таня девушка гордая.
Выруливаю из двора на проспект, Маха мне начинает что-то рассказывать и показывать. Таня ей: «не говори с ней. Она за рулем». Ну вот, осталось только научить их не говорить о присутствующих в третьем лице, и воспитание можно считать завершенным.
Маха мне: «а зачем ты пойдешь к доктору? Что у тебя болит? Спина? А отчего?» Я ответила, не подумав: «от тебя». У Махи стали такие круглые глаза, что я поняла за это меня долго будет угрызать совесть. Маха ведь не виновата. Пришлось срочно оказывать ей максимальную психотерапию. Вроде поверила и успокоилась. Этому конечно нет оправданий, но идет она теперь еще охотнее. Иногда.
Маха, услышав, как я сказала Ване: «будь другом»: «почему будь другом? Ведь папа же не друг. Папа наш отец». Одно другому не мешает. Но чувствую, скоро придется на каждое слово сочинять им объяснительную.
Показала девочкам свеженаклееные тейпы, говорю, смотрите, у меня крылья. Маха: «и как ты на них полетишь?» Таня: «а зачем тебе крылья, ты же не птица, а человек, ты же не летаешь». И потом Таня же: «а ты учись и будешь». Мне кажется, у них здравого смысла уже больше, чем у меня. Но Таня больше Махи верит в невозможное. Маха знает цену своему хождению, а Таня нет.
Таня Махе: «давай играть в пугалки. Ты бойся, а я буду пугать» и начинает демонически хохотать. Это они обе так пугают. Смех, кстати, действительно устрашающ. Прям как из фильма ужасов.
Причесываю Маху, она: «ой больно-больно, очень больно! Прекрати!» Стричься тоже отказывается. Ежедневная безысходная драма.
Таня в ванне, предвкушая мытье головы: «я буду бороться!» Ну спасибо хоть предупредила.
Таня умеет пугать не только смехом. Тыкает Махе в лицо игрушечную саламандру: «смотри и пугайся!» Маха послушно пугается, хотя саламандра вообще не страшная. Но Маха всегда подыгрывает Тане.
Дети узнали о существовании хомяка-повторюшки и загорелись идеей. Раньше он у нас был, но Маха тогда боялась только его вида и рыдала, находясь с ним в одной комнате, хотя ни разу даже не слышала его. И я так далеко его спрятала, от страха, что Маху кондрашка хватит, что не смогла найти. Новый хомяк вызвал бурю восторгов, хотя Маха еще опасается брать его в руки во включенном состоянии. Но выключенного так душит в объятьях, что он уже начал заикаться.
Таня, тиская хомяка: «это найденыш. Но теперь он не найденыш, а мой сыночек. Маня, преврати найденыша в моего сыночка, а меня в его маму». Маха, по таниной логике, обладает таинственными суперспособностями. И с этим трудно поспорить.
Дети очень удивлялись, что хомяк так громко вопит. И после моих объяснений, что он просто повторяет их о чудо! начали говорить тише. Жаль, что эффект быстро прошел.
Таня: «Маня, спой песенку!»
Маха: «пам-па-рам слонопотам!»
Их это очень веселит.
Маха иногда идет без моего руководства и потом торжествующе зовет: «мама! Я пришла!» И я совершенно искренне столбенею, а у нее на лице сияние это надо видеть. Практически дальний свет.
Маха (делает упражнение, стоя на одной ноге): «я как аист». Аист конечно стоит сам, без посторонней помощи, но в целом и правда похоже.
Таня: «у лис есть курятник, где они едят петушков и курочек». Так и представила себе лис с собственным курятником. Удобно.
Маха: «как делают бутылки? Сначала прибивают, потом настраивают соску». И тут же мне: «ты записала, что я сказала?» Да, и запатентовала изобретение, а как же.
Маха на прогулке: «а почему голубь пьет из лужи? Это же некрасиво!» Но тут папа купил шаварму, и родители стали радостно клевать ее наперегонки, так что эстетический вопрос снялся сам собой.
Таня, отвечая на все вопросы относительно причин того или иного, или заканчивая какую-нибудь историю, говорит: «так уж». И от этого веет такой непобедимой предопределенностью. Так сложилось исторически, ага.
Маха: «а когда мы пойдем в школу?» Ааа, куда ты торопишься, неразумное дитя? А папе прямо маслом по сердцу такие вопросы.
Таня, носясь по дому: «ааа, вспомнила, тут три этажа!» Сосчитала. Скоро ступеньки на лестнице пересчитает, чувствую. И хорошо, если не затылком. Они уже интересовались, что такое сальто. Ох.
Снимаю с Махи тейпы. Она: «я сама их отчешу!» Более метко нельзя охарактеризовать то, что она делает с тейпами. Потом оттираю следы, спрашиваю: «не больно?» Маха: «немножко щипит, но я терплю». И потом: «отчистили? Теперь можно снова чесать». Мажу на нее тонну крема, который она радостно поедает прямо из тюбика или с себя.
Таня сочиняет сказки. Рассказывала историю про лису и овечку от лица лисы: «не бойся, овечка, я тебя провожу, я лесной зверек, не бойся. Мы с тобой подружки» дальше я отвлеклась, а потом слышу продолжение: «лисе трудно съесть овечку целиком». Я в шоке: «как съесть?! Они же подружки!» Таня невозмутимо: «ну овечка это мясо». No comments.
Маха идет на улице, специально выбрали ей самый ровный и сухой кусок дорожки, но и там она углядела мокрое пятнышко и сразу: «там лужа! Как мне идти?» Она никак не может смириться с тем, что по улице тоже придется идти ногами.