Моей крошке уже четыре, и за все четыре года я менял только расходные материалы, нет, еще лампочки у нее быстро летят, лампочки.
Запарковав автомобиль, Платон и Александра зашли на территорию парка «Северное Тушино». Им было здесь все до боли знакомо, так как Платон провел в нем всю свою юность и, как оказалось позже, Александра тоже бывала в парке часто.
Платон, а я ведь когда-то здесь часто бывала!
Ты не поверишь, Сашенька! В этом парке прошла моя юность. На аттракционах тогда работал мой друг Юра. И я каждый день приходил к нему как на работу. Мне тогда было шестнадцать. Какой замечательный возраст! В школе только начались каникулы, впереди целое лето, да что там лето впереди вся жизнь! Как я был юн тогда и смел, а мне в те дни казалось, что я как минимум стою на пороге зрелости.
Счастливая юность. А впереди война, ранение, госпиталь, одним словом ужас.
Я бы так не сказал, ведь если бы не война, я никогда не встретил бы такую прекрасную девушку, как ты!
Встретил и сразу же потерял. Скажи, Платон, только честно скажи! Ты вспоминал когда-нибудь обо мне?
Ты хочешь знать правду? Я в московском госпитале в прикроватной тумбе нашел Псалтирь это книга с молитвами, так называемыми псалмами на все случае жизни. Я там читал псалмы об устроении семейной жизни, для того чтобы Господь предоставил возможность нам встретиться вновь!
Тогда получается, наша встреча не случайна? Господь услышал твои молитвы!
Выходит, что услышал. Я безмерно рад нашей встрече!
Платон, пойдем, присядем.
Саша! А как ты смотришь на то, чтоб поехать ко мне?
Вопрос Платона застал Александру врасплох. Она не ожидала, что он пригласит ее к себе так быстро.
Я, право, не знаю, удобно ли это?
Удобно, удобно, поедем! Я покажу тебе свои детские фотографии!
Ну, если фотографии, тогда поедем!
И они отправились домой к Платону. Саша была очень счастлива, у нее в животе порхали бабочки! И это счастье трудно было скрыть, оно переполняло ее настолько, что выплескивалось наружу.
Когда приехали к Платону, пили чай и смотрели фотографии. (Платон очень любил показывать фотографии, ему казалось, что в обычной фотографии можно рассмотреть отражение человеческой души.) А после просмотра нескольких альбомов он предложил Александре выпить шампанского. Идея с шампанским ей пришлась по душе, так как Саша очень нервничала от мысли, что с минуты на минуту может зайти его жена. Поэтому ей очень нужно было расслабиться. Они провели прекрасный вечер в романтической обстановке, но время спешило напомнить, что все хорошее очень быстро заканчивается и Саше нужно уходить. Тогда Платон не выдержал и во всем ей признался:
Дорогая, милая Сашенька! Я знаю, что тебе пора уходить, но я не хочу, чтобы ты уходила. Я когда тебя в баре увидел, то все мое тело обдало огнем, и я тогда сказал себе: ужели это она? Я не хочу тебя отпускать, я люблю тебя! Слышишь? Люблю!
Платон встал из-за стола и подошел к ней вплотную. Саша смотрела на него, не отводя взора. Тогда он понял, что Александра испытывает те же чувства. Крепко прижал ее к себе и поцеловал.
Платон, миленький! Ну куда же ты тогда пропал? Я тебя так ждала, так надеялась, что ты вернешься и мы будем всегда с тобою вместе! прошептала Саша после продолжительного поцелуя и прикоснулась своими губами к мочке его уха.
Платон притянул ее ближе и поцеловал в шею. Саша не могла удержать своего желания, и ее нежный шепот умолял не останавливаться. Он посмотрел в ее пьяные от удовольствия глаза и продолжил.
***
Сергей Сергеевич был в командировке, поэтому Саша позволила себе остаться у Платона до утра. Утром он накормил ее завтраком, Александра была удивлена, что Платон умеет так быстро и вкусно готовить. После того как они перекусили, он отвез ее на работу.
Как только вернулся обратно, налил себе кофе, включил ноутбук и постарался ответить на вопрос, который сам себе задал: «Кто я после всего содеянного: предатель или нет?» Он постарался найти себе оправдание и перенес себя на страницы своего романа: «С одной стороны, это так, я действительно являюсь предателем, начал он писать, но с другой стороны, это было по любви! А что есть вообще любовь? И какова ее роль в нашей жизни? Многие скажут, да и будут совершенно правы, что любовь это одна из основных благодетелей! В Евангелии сказано: Возлюби ближнего своего, как самого себя. А что в человеке вообще любит, печалится, сострадает? Душа! Значит, я Сашу полюбил душой, а не телом, тогда я не могу быть предателем по определению! Нам было хорошо вчера друг с другом, значит, мы были счастливы! А что такое счастье? Счастье это блаженство! Вот, к примеру, может ли быть счастлив, предположим, кленовый лист? Нет, он не может быть счастливым, а стало быть, он не может быть блаженным! Он не может творить! У него на земле другая роль. Он весной появился на дереве, чтобы осенью с этого дерева упасть. И ничего, совершенно ничего после него не останется. Да, конечно, после него будут другие, но никто про него уже никогда не узнает. А почему? Потому что лист после себя ничего не может оставить. Кроме прошлогодней красоты, да и о ней за зиму уже все забыли. А человек это создатель! Он может создать новую материю! Материю, не подвластную времени Разве это не счастье? Разве это не блаженство?»
Глава шестая
Через две недели вернулись жена и дочь. Платон чувствовал, что жена к нему холодна, но он думал, что из-за его профессиональных трудностей, и никак не предполагал, что из-за другого мужчины. Поэтому перед тем как отправиться с семьей на дачу, как обещал жене, он решил сходить в типографию и уточнить некие неточности, касающиеся выплат.
В типографии ему внятно объяснили, что все выплаты уже произведены:
Но как же так? По моим подсчетам, вы мне должны выплатить еще около двадцати пяти тысяч, возмутился Платон.
Я вас уверяю, что мы вам выплатили все до единой копеечки! ответил бухгалтер.
Нет, что касается заработной платы за май, то тут у меня вопросов не возникает, а что касается отпускных, то, я уверен, мне недоплатили двадцать пять тысяч!
А-а-а-а, вы имеете в виду отпускные! Да, отпускные в этом году маленькие, всего десять тысяч!
Но как же так? возмущенно выкрикнул Платон Геннадьевич.
Рабочих дней было в мае немного, одни праздники, вот и отразилось все на отпускных. Скажите спасибо нашему правительству, это они придумали столько отдыхать!
Да при чем здесь правительство? В прошлом году отдыхали в мае так же, а отпускные я тогда получил тридцать пять тысяч, а в этом году, по-вашему, только десять?!
В этом году отпускные выплачивали только с белой зарплаты, а в прошлом году еще и по черной ведомости давали!
А как же мне теперь жить? На десять тысяч все лето? Мне же нужно что-то есть, выплачивать кредит, да и вообще, у меня несовершеннолетний ребенок!
Платон Геннадьевич, не нужно здесь кричать. Идите к директору, у него и возмущайтесь. Я человек подневольный, мне сказали выдать сумму в размере десяти тысяч, я ее и выдала
Мария Никифоровна, а вы не боитесь, что я обращусь в налоговую инспекцию?
Платон Геннадьевич, ну вы ей-Богу как ребенок! Чего вы им предъявите? У вас есть доказательства черного нала? Идите домой!
В таком состоянии Платон не мог пойти домой, и он направился прямиком к директору:
Александр Федорович, разве так можно?
Вы меня извините, Платон Геннадьевич, но я вас не совсем понимаю. Можно что?
Разве можно так обманывать сотрудников? Как вы мне прикажете прожить на те десять тысяч, которые вы мне соизволили заплатить в качестве отпускных?!
Наша компания в данный момент испытывает некие трудности, поэтому отпускные в этом году были маленькие!
Вы знаете, мне было бы очень интересно на вас посмотреть, если вы продали бы за долги свой автомобиль, заложили бы квартиру, заодно и дачу, а вам на поддержание штанов выделили бы из кассы десять тысяч!
Какое ты имеешь право со мной так разговаривать?! Бери бумагу и пиши по собственному желанию, пока я тебе не влепил статью!
А вы правы! Мне здесь делать больше нечего, здесь перестали уважать людей, здесь уважают только деньги.
Домой Платон вернулся к обеду, жена сварила его любимый гороховый суп. Он сел за стол, повернул голову в сторону окна и остановил свой взгляд на липе, которая возвышалась в оконном проеме. За окошком было ветрено и ветер трепал листья. Они изгибались под его натиском, меняли свое строение, но держались держались что есть силы, а один не выдержал и отвалился. Его понесло с огромной скоростью, туда, где больше нет его родных и близких ему листьев. «Вот и я сегодня, подобно этому листу, не выдержал больше дуновения ветра и отвалился от своего коллектива, в котором проработал много лет. Куда, интересно, жизнь теперь понесет меня?» подумал Платон и взял со стола ложку.
Платон, у тебя что-то стряслось? поинтересовалась Светлана.
Стряслось? Да, стряслось. Меня сегодня с работы уволили.
Как же это так? Что же теперь делать?
Нужно заняться поисками другой.
Какой же ты никчемный. Не понимаю только одного: почему тебя так защищает мама?
Свет, я вечером к Петру пойду, посидим с ним, поразмыслим.
Давай, осталось тебе теперь только спиться, ни в семье от тебя толку, ни в работе.
Ближе к вечеру, когда Платон ушел к другу, в дверь позвонили. Светлана открыла и не поверила своим глазам: на пороге стоял Игорь.
Игорь, как ты меня нашел?
Света, ты обронила у меня свой паспорт! А открыв страницу с пропиской, как ты понимаешь, мне не составило большого труда тебя найти.
Проходи!
А твой супруг ничего не скажет?