Боевое крещение Суворов получил в Силезии, не раз отличаясь в конных разведках, в частности, под прусским Кроссеном (14 июля 1759 г.?), где он впервые увидел все «прелести» (ужасы) войны воочию. Правда, подлинные детали тех конных поисков зачастую остались для нас «за кадром».
Ожесточенные сражения под Гросс-Егерсдорфом и Цорндорфом «прошли» мимо него: охочий до воинской славы (и это еще очень лояльно выражаясь) Суворов-младший с завистью слушал байки участников этих кровавых побоищ без решительного результата. Зато в разгроме Салтыковым войск Веделя он уже поучаствовал сполна, координируя их действия в рамках замыслов главнокомандующего. Тогда как в знаменитейшем Кунерсдорфском сражении (по крайней мере, с точки зрения российской историографии; в западной литературе выше ставится шедевральная Лейтенская битва) он принимал участие как дежурный офицер-порученец генерал-аншефа Виллима Виллимовича Фермора, (28.9.1702, Псков 8.2.1771, Нитауре, Лифляндская губ.), либо (данные разнятся) самого главнокомандующего русской армией генерал-аншефа Петра Семеновича Салтыкова (11.12.1698/1700, Никольское-Салтыково, Ярославская губ. 26.12.1772 (6.1.1773) Марфино, Московская губ.).
Он тогда наглядно понял, как можно умело ломать стереотипы фридриховской «косой атаки». Когда намеренно подставляя свой «слабый» фланг под превосходящие силы прусского короля, Салтыков, ловко маневрируя сильными резервами и артиллерийским огнем, сводил на нет всю недюжинную тактическую выучку королевских войск, не позволяя им окружить свой фланг натиском вдоль и позади фронта, чтобы добить его. Только обескровив противника, Салтыков перешел в подготовленное массированное победоносное контрнаступление. Лакомая приманка заведомо «слабый фланг» оказалась для Фридриха коварной западней.
Победа над самим Фридрихом II стала ярчайшим впечатлением для молодого Александра Васильевича. Более того, как и все участники той эпохальной битвы, Суворов получил медаль с портретом государыни-императрицы Елизаветы Петровны с горделивой надписью «Победителю над пруссаками».
Правда, самым важным его приобретением стал бесценный опыт предвидения свойственных противнику действий и единственно адекватных мер, исходя из возможностей и способностей русских войск и его командующего. Тем самым, он проникал все глубже и глубже в суть полководческого искусства: мгновенно оценивать и эффективно реагировать.Правда, сам Александр Васильевич будет предпочитать нападать первым, тем самым, как бы играя «белыми фигурами».
Интересно, что в разговоре с генерал-аншефом В. В. Фермором он осудил отказ Салтыкова сразу после победы идти на Берлин. Впрочем, хотя он сам в будущем всегда будет стараться не останавливаться после победы на поле боя и стремиться к завершению войны, но и у него не всегда это будет получаться,порой, по независящим от него причинам.
После Кунерсдорфа судьба Суворова снова делает резкий зигзаг: он опять оказывается на интендантской стезе на этот раз под крылом своего отца. Суворов-младший теперь обер-кригс-комиссар в действующей армии у своего отца-главного снабженца (генерал-губерпровиантмейстера). Они собирают провиант для нее в разоренном войной краю. И видно дело они свое знали крепко. Отец идет на повышение (генерал-поручик, сенатор, член Военной коллегии). А сын, которому давно обрыдла «сытная» тыловая «служба», снова (в 1760 г.) возвращается на поля сражений в штаб В. В. Фермора, правда по знакомству и не без помощи своего весьма влиятельного папы.
Исполнительный и деятельный, хорошо знающий службу офицер пришелся по душе основательно-осторожному Виллиму Виллимовичу. Пользуясь его полным доверием, Суворов проходит хорошую штабную школу, расширяет свой военный кругозор, учится администрированию: решению армейских служебных головоломок. Спустя годы он добром вспомнит доверявшего ему крайне расчетливого В. В. Фермора (о котором, в силу ряда обстоятельств, в отечественной историографии сложилось весьма неоднозначное мнение) и напишет такие весьма многозначительные, можно сказать исторические слова: «У меня было два отца Суворов и Фермор». Такое признание от крайне въедливого и очень скупого на похвалу «коллегам по ремеслу» будущего генералиссимуса дорогого стоит и позволяет предполагать, что Виллим Виллимович был не столь однозначен, как его принято «малевать». Под началом Фермора Александр Васильевич участвует в операциях в Силезии и Померании.
А вот присутствие настырного Суворова в рейде на Берлин в составе войск Чернышева, Ласси и Тотлебена, по мнению некоторых историков, остается под вопросом, тем более, что в послужном списке полководца об этом не говорится ничего.
Между прочим, считается, что первым самостоятельным боевым делом А. В. Суворова стал летом 1761 г. бой под деревенькой Рейхенбахом неподалеку от Бреславля, когда его атаковал сильный отряд генерала Кноблоха. У нас нет детальной картины-«раскадровки» того памятного для Александра Васильевича «шармицеля». Хотя кое-кто из историков, все же, склонен полагать, что тогда у Суворова «первый блин вышел комом». Он вроде бы ограничился пассивной обороной, отразив врага артиллерийским огнем, но преследовать его не стал. Так или иначе, но никогда более «окопная» (сугубо оборонительная) тактика и такое завершение боя у «русского Марса» уже не повторится
Александр Васильевич отлично зарекомендовал себя в боях под Кольбергом. А их было немало. Фридрих II послал легкий 10-12-тысячный отряд генерала Дубислава Фридриха фон Платена (23.8.1714 7.6.1787) деблокировать Кольберг. Румянцев сделал ответный ход: двинув на него летучий конный отряд, отличившегося под Кунерсдорфом, 44-летнего генерал-майора Густава Густавовича Берга (17161778) из прославившейся позднее, в эпоху наполеоновских войн России военной династии Бергов. В нем оказался и 30 (?) -летний подполковник А. В. Суворов, временно командовавший то Тверским, то Архангелогородским драгунскими полками.
Стремительному и энергичному Платену мог успешно противостоять только инициативный командир, мгновенно принимающий правильные решения без каких-либо дополнительных приказов и инструкций. Таким офицером Берг, знавший толк в военном деле, не без оснований посчитал Суворова, выдвинув его на передовую во главе небольших кавалерийских отрядов. Именно тогда последний смог начать проявлять столь свойственную ему инициативу, не будучи связанным вышестоящим начальством.
По сути дела Суворов стал правой рукой Берга, наделившего его властью брать под команду те русские отряды (в основном, мобильных казаков и гусар), которые в тот или иной момент оказывались ближе всего к противнику. Ему следовало стремиться постоянно связывать врага боем, сковывать его передвижения и наносить максимальный урон своими, нередко, минимальными силами. При этом разгромить отряд Платена Суворов с имеющимися у него войсками не мог. А вот сделать его бесполезным в стратегических задумках прусского короля вполне был способен.
«Останавливал я Платтена на марше сколько возможно», писал потом Суворов, пока пруссаки не вошли в зону действий войск генерала Василия Михайловича Долгорукова. И хотя крепкий профессионал Платен прорвался-таки к Кольбергу, но Долгоруков оказался там раньше, а силы Берга, все же, парализовали коммуникации врага.
Бреславль, Бунцельвиц, Вальдштат, Швейдниц, Ландсберг, Бирнштейн, Вейсентин, Келец, Наугарт, Гольнау, Фарцын, Штригау, Гросс- и Клейн-Вандриссе (впрочем, констатирую для пытливых книгочеев, что есть и иные трактовки названий этих или иных населенных пунктов) «последние залпы» боевого пути Александра Васильевича на заключительном этапе Семилетней войны. В тех боях (неожиданных набегах/рейдах) он, лихо командуя отдельными летучими конным отрядами драгун, гусар и казаков, получил свои первые ранения и контузии, а к концу военной карьеры его тщедушное тело изрядно от них пострадает.
Кстати, символично, что о потерях в своих рядах Суворов уже тогда предпочитал сообщать очень скромно (или по-военному лаконично?) «с нашей стороны урон весьма мал» такой емкой формулировки он будет придерживаться до конца своей военной карьеры.Стремление засекретить свои потери присуще всем и во все времена
Конечно, тогда он еще не тот легендарный «Генерал-Вперед», которого будет отличать чисто суворовский стиль боя глазомер, быстрота, натиск (или в иной трактовке глазомер, инициатива, время) но уже тогда ему было присуще не только большое личное мужество, но и стремление принимать единственно верные решения в сложной боевой обстановке. Недаром, его начальник генерал Берг так отозвался о своем подчиненном: «Быстр в рекогносцировке, хладнокровен в опасности и отважен в бою». Генерал-фельдмаршал Бутурлин так писал отцу Александра Васильевича о ратных подвигах сына: «у всех командиров особую приобрел любовь и похвалу себя перед прочими гораздо отличил». Командуя различными летучими отрядами (в основном, гусарами и казаками, а, порой и гренадерами), Суворов преследовал неприятельский арьергард, вел разведку боем, прикрывал отход своих войск.