Дальше этот самородный талант шлифовала сама Жизнь лучшая из всех Учителей!
Кстати сказать, уже в те годы Румянцев-младший отличался необузданностью характера и у него сложилась репутация буйного гуляки или, как тогда говорили, шалуна. Женщины его обожали, а он их при каждом удобном случае любил, причем, чаще всего это были чужие жены. Его эксцентричность не знала границ: он мог, в чем мать родила начать плац-муштру своего батальона перед домом очередного ревнивого мужа. Жалобы на его проказы сыпались императрице Елизавете Петровне (сестрице?) в таком количестве, что она (по-родственному?) приказом генерал-фельдмаршала Миниха отправила Петра Александровича (Петровича?) к отцу в действующую армию в чине подпоручика, с тем, чтобы он, как отец, его по-отечески наказал
Первым местом службы Петра Александровича стала Финляндия, где он «под крылом» отца оказался на русско-шведской войне 17411743 гг. Правда, особого участия в боевых действиях не принимал, поспев лишь к штурму Гельсингфорса, где сумел-таки проявить себя. В 1743 г. он был послан своим отцом (в чине то ли все еще подпоручика, то ли родительская поддержка дала о себе знать уже капитана?) в Петербург с известием о заключении Абоского мирного договора. Императрица Елизавета Петровна при получении этого донесения произвела 18-летнего юношу сразу в полковники (в ту пору гонцов с добрым известием обычно повышали и награждали) и назначила командиром Воронежского пехотного полка. Столь стремительное продвижение по служебной лестнице юного Петра Александровича некоторые историки склоны связывать с его отнюдь неоднозначным происхождением. В 1744 г. она возвела его отца генерал-аншефа и дипломата Александра Ивановича Румянцева, принимавшего участие в составлении договора, в графское достоинство вместе с потомством. Таким образом, Пётр Александрович стал графом. Однако, несмотря на это, он продолжал вести такую разудалую жизнь, что его отец писал: «мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас».
В 1748 г. по настоянию родителей хорошо известный в свете 23-летний полковник-«шалун» женится на княжне Екатерине Михайловне Голицыной (1723/241779), дочери прославленного петровского фельдмаршала Голицына М. М.-старшего (16751730) и Татьяны Борисовны, урождённой Куракиной. Даме очень привлекательной, статной, умной, богатой и со связями при дворе. Правда, брак оказался неудачным. В относительном согласии супруги прожили только 6 лет, но при этом успели нажить троих сыновей: Михаила (1750/511809/11), Николая (17541826) и Сергея (17551838). Если старший из них особо ничем не отличался, дослужившись «всего лишь» до генерал-поручика, сенатора и действительного тайного советника (!), то два других «в люди выбились». Сергей пошел по дипломатической линии (посол в Пруссии и Швеции; член Госсовета). Николай и вовсе стал при Александре I в очень суровые времена в эпоху войн России и наполеоновской Франции министром иностранных дел (18071814), председателем Госсовета (181012), а потом и создателем знаменитого Румянцевского музея. Поскольку все трое по неизвестным причинам остались холосты, то они были последними представителями рода Румянцевых
Надо сказать, что всем им троим от отца доставалось: крут он был с домочадцами, скор на расправу, а рука у него была, хоть и небольшая в кисти, но тяжелая.
Повторимся, что Румянцев вообще любил покутить, загулять и особой привязанностью к своей красавице-благоверной никогда не отличался. Как говорят в таких случаях, личная жизнь выдающегося русского военачальника, не сложилась, что впрочем, не случайно. Рассказывали, что Петр Александрович отличался не только склонностью к дебошам, но и откровенным хамством. В тоже время, талант, как известно, отличается от гения тем, что талант находится «во власти человека», т.е. при желании он может заставлять себя вести себя в рамках правил. Но Румянцев, в силу ряда причин, очевидно, не считал это нужным.
Снова на войне Петр Александрович оказался в ходе войны за Австрийское наследство (17401748 гг.). Это произошло в 1748 г. во время похода в составе 37-тысячного русского корпуса под началом генерал-фельдцейхмейстера князя В. А. Репнина во Франконию на стороне Австрии и Англии. Особо повоевать русским не довелось: они вступили в войну, когда она уже катилась к финишу. После смерти отца в 1749 г. он вступил во владение всей собственностью графов Румянцевых и даже несколько остепенился в своем поведении.
Снова на войне Петр Александрович оказался в ходе войны за Австрийское наследство (17401748 гг.). Это произошло в 1748 г. во время похода в составе 37-тысячного русского корпуса под началом генерал-фельдцейхмейстера князя В. А. Репнина во Франконию на стороне Австрии и Англии. Особо повоевать русским не довелось: они вступили в войну, когда она уже катилась к финишу. После смерти отца в 1749 г. он вступил во владение всей собственностью графов Румянцевых и даже несколько остепенился в своем поведении.
Прошли годы и в Семилетней войне (17561763) Румянцев, уже генерал-майор, обратил на себя внимание исключительной храбростью и решительностью действий в критические моменты двух сражений русской армии с Фридрихом Великим. У него не сложились отношения со слишком опасливо действовавшим русским главнокомандующим Апраксиным. И тем не менее, он сумел отличиться в очень тяжело складывавшемся для отечественного оружия сражении при Гросс-Егерсдорфе. Ему было поручено руководство резервом из четырёх пехотных полков Троицкого, Воронежского, Новгородского и гренадерского. Когда русский правый фланг под ударами пруссаков начал отступать, Румянцев без приказа по собственной инициативе бросил свой свежий резерв против левого фланга прусской пехоты. Именно его инициатива позволила переломить ход битвы и обеспечила победу русских войск. На этой мажорной ноте кампания 1757 г. для русской армии завершилась и она отошла за Неман. В следующем году Румянцеву было присвоено звание генерал-поручика, и он возглавил дивизию.
В кровавом побоище при Цорндорфе с самим прусским королем-полководцем Фридрихом II Румянцев непосредственного участия не принимал, но после битвы, прикрывал отход основных сил главнокомандующего В. В. Фермора в Померанию. Тогда 20 спешенных драгунских и конно-гренадерских эскадронов отряда Румянцева задержали на целый день 20-тысяч пруссаков у Пасс Круга. Поскольку с Фермором он тоже «не сошелся характером», то для дачи «показаний» о деятельности последнего его даже вызывали «на ковер» к императрице в Петербург! Впрочем, истории осталось неизвестно, что «отрапортовал» Петр Александрович о Виллиме Виллимовиче высокой комиссии.
Зато, сменивший последнего обстоятельный Салтыков, к нему благоволил и Румянцев прекрасно проявил себя со своей дивизией в битве под Кунерсдорфом. Тогда его дивизия располагалась в центре русских позиций, на высоте Большой Шпиц. Именно она подверглась мощной атаке прусских войск после того как они опрокинули левый фланг русских. Солдаты Румянцева, несмотря на сильный артиллерийский обстрел и натиск тяжёлой кавалерии Зейдлица (главная ударная сила прусского короля!), стоически отбила все атаки и сама перешла в штыковую контратаку, которую возглавил лично Румянцев. Этот удар привел к тому, что полностью обессиленная в кровавых атаках армия Фридриха II, вынуждена была начать ретираду, преследуемая австро-русской кавалерией. Именно сражение при Кунерсдорфе выдвинуло Румянцева в число лучших командиров русской армии.
Затем он взял сильную крепость Кольберг, пересидев врага в окопах. Началось все 5 августа 1761 г., когда Румянцев с 18 тыс. русских войск отдельно от главных сил подошёл к Кольбергу и атаковал укреплённый лагерь принца Евгения Фридриха Генриха Вюртембергского (17311794) (12 тыс. чел.), прикрывавший подходы к городу. Взятием лагеря Румянцев начал осаду Кольберга. Осада длилась целых 4 месяца и закончилась капитуляцией гарнизона лишь 5 (16) декабря. Причем, по ряду объективных причин (очень мощная крепость, постоянные налеты прусских диверсионных летучих отрядов и трудности бытового характера) русское командование (в том числе, и главнокомандующий русскими войсками А. Бутурлин) за все это время трижды принимало решение о снятии блокады, и только непреклонная позиция Румянцева позволила довести её до логического конца: 30 тыс. пленных, 20 знамён и 173 орудия. Осада Кольберга стала последним крупным успехом русского оружия на той войне.
Кроме того, в ходе осады Кольберга впервые в истории русского военного искусства были использованы элементы атакующей тактической системы «колонна рассыпной строй». Более того, Петра Александровича Румянцева награждают ор. Св. Александра Невского, а слава его распространяется по всей армии.
Столь успешное участие в Семилетней войне очень положительно сказалось на военной карьере Петра Александровича. После неё о нем заговорили как о полководце европейского уровня. Он зарекомендовал себя одаренным военачальником, применил на практике свои идеи по развитию тактики и управления войсками, которые затем лягут в основу его трудов по военному искусству и его дальнейших побед.