Между прочим, Петр I учредил орден Св. Андрея Первозванного в 1698 г. и выдавался он, как за боевые подвиги, так и за гражданские отличия. В армии на него мог претендовать лишь имевший чин не ниже полного генерала, т.е. генерал от инфантерии, кавалерии или артиллерии
В благодарственном письме императрице новоиспеченный фельдмаршал ответил сугубо по-военному: «Мы, русские, подобно древним римлянам, никогда не спрашиваем: сколько неприятеля, а где он?!»
Кстати сказать, гордая победой Екатерина перефразировала «рапорт» своего лучшего полководца: «Войска мои (полужирный курсив мой Я.Н), равные древним римским, никогда не спрашивают, сколько неприятеля, но где они находятся». Во время подхватить и развить идею или мысль своего подчиненного одна из самых сильных сторон, мелкопоместной, но отнюдь не худородной (!) Анхальт-Цербстской «принцессы» Софии-Августы-Фредерики или, как звала ее родня Фикхен в 14 лет, волею судеб, ставшей великой княгиней Екатериной Алексеевной Романовой и спустя 18 лет, ловко и цинично взявшей в свои цепкие женские лапки бразды правления самой большой империей в мире, благо ее законный правитель проявил непростительную для самодержца мягкотелость, не говоря о «всем остальном». Впрочем, это совсем другая история история про то, что, порой, власть «берут» или «jedem das seine».
Одержанная над вдесятеро сильнейшим неприятелем победа при Кагуле вознесла Румянцева в ряд первых полководцев XVIII в. Сам Фридрих II Великий хорошо знакомый с Румянцевым по Кунерсдорфу после придунайских побед последнего поздравлял его с ними в самых превосходных выражениях. Когда спустя годы в 1776 г. Румянцев оказался в свите наследника российского престола Павла Петровича в Пруссии, то в Потсдаме Фридрих Великий устроил для уважаемых гостей большое показательное учение не только армейских полков, но и королевской гвардии, специально вызванной из Берлинских казарм. На тех учениях прусские войска повторяли различные построения и маневры русских войск при Кагуле. Румянцев внимательно следил за всеми «перестроениями» и пришел к выводу, что они, вероятно, совершались по приказаниям греческого либо римского полководца. Что это похвала или
Но все это будет потом! А пока
А пока (повторимся!) Петр Александрович еще не ведал, что Кагул вершина его полководческой карьеры. Впрочем, этого не знал никто: «человек предполагает судьба располагает»
Глава 9. Как два
генерала-поручика выясняли, кто из них круче: трактовки их «замятни-междусобойчика»
Получив категоричный наказ императрицы-«матушки» (умела ушло-цепкая анхальт-цербстская принцесса озадачить мужиков!) поскорее победоносно «закруглить войну» с турками, Петр Александрович Румянцев приказывает двум корпусам рьяных и борзых до славы генерал-поручиков Суворова (14 тыс. солдат с 14 орудиями это согласно штатному расписанию) и М. Ф. Каменского (10 850 тыс. человек при 23 орудиях если принимать во внимание штатное расписание; на самом деле не исключается, что общие силы двух генералов не превышали 15 тыс.) предпринять в мае 1774 г. совместное решительное наступление за Дунай. Причем, согласно предписанию главкома Суворов должен был соединиться с Каменским,а не наоборот, что весьма важно для разносторонней трактовки дальнейшего развития событий.
Турки не были еще готовы к открытию кампании. Их ближайшие войска были расположены гарнизонами в крепостях, причем, у Шумлы было сосредоточено до 50 тыс. и там по донесениям разведки был сам визирь. Выработанный Каменским и Суворовым план действий, исправленный Румянцевым, сводился к следующему: оба отряда должны были параллельно наступать к Шумле, при этом, Каменский должен выслать отряды для демонстраций против Варны, а Суворов прикрывать Каменского со стороны Силистрии. Затем предполагалось начать главное наступление против Шумлы или, если неприятель будет встречен в поле и направится против Каменского, то Суворов должен ударить во фланг или тыл турецкой армии и отрезать её от Шумлы
Главнокомандующий предоставил Каменскому и Суворову самим условиться относительно общего наступления и оставил им полную свободу действий. Спорные вопросы уполномочен был решать методичный Каменский, который хоть и был моложе Суворова на 8 лет, но генерал-поручика получил раньше Александра Васильевича (еще в 1773 г., а тот по рекомендации Григория Потемкина лишь 17 марта 1774 г.), и потому имел преимущество по старшинству в армии (это считалось весомым) и спорные вопросы при совместных действиях решать надлежало ему. Но зависимость Суворова от Каменского была неполной, двусмысленной;отношения двух рвущихся к славе генералов натянутыми,затем и вовсе очень неприязненными.
Главнокомандующий предоставил Каменскому и Суворову самим условиться относительно общего наступления и оставил им полную свободу действий. Спорные вопросы уполномочен был решать методичный Каменский, который хоть и был моложе Суворова на 8 лет, но генерал-поручика получил раньше Александра Васильевича (еще в 1773 г., а тот по рекомендации Григория Потемкина лишь 17 марта 1774 г.), и потому имел преимущество по старшинству в армии (это считалось весомым) и спорные вопросы при совместных действиях решать надлежало ему. Но зависимость Суворова от Каменского была неполной, двусмысленной;отношения двух рвущихся к славе генералов натянутыми,затем и вовсе очень неприязненными.
Крайне амбициозный Суворов воспользовался недосмотром (или двусмысленной позицией, прекрасно знавшего о неладах между генералами и давшего им возможность выяснить на деле «кто круче?») Румянцева, который прямо не подчинил его Каменскому. В ордере Суворову Румянцев написал: «Рекомендую (курсив мой Я.Н.; вместо ПРИКАЗЫВАЮ) вам вследствие того, по повелениям и учреждениям г. генерал-порутчика Каменского точно поступать тем образом, как долженствует генерал, один другому подчиненный». И это при том, что невероятно ревнивый до чужой славы («Военная слава самая ревнивая из страстей!» и делиться ею, добытой морем крови своей и чужой и смертями «бес числа» с обеих сторон, военные не хотели во все времена!) Александр Васильевич не раз, публично, желчно язвил, что «Каменский знает военное дело, да оно его не знает».
Принято считать, что проявляя строптивость, даже неизвинительное самовольство, Суворов, несмотря на то, что всю жизнь побаивался крутого и хамоватого Петра Александровича, вроде бы не пожелал подчиняться обошедшему его в чинах «мальчишке» Каменскому.
Небольшого роста, худощавый, но крепкого телосложения, энергичный Михаил Федотович Каменский (8 мая 1738, Санкт-Петербург 12 августа 1809, село Сабурово, Орловская губер.), безусловно, был фигурой весьма заметной и интересной и вовсе не столь однозначной, как его было принято «живописать/малевать» в отечественной литературе советского периода, в основном, противопоставляя его «иконе» русского полководческого искусства «русскому Марсу», неистовому Александру Васильевичу Суворову.
Подобно своему легендарному визави, Михаил Федотович знатностью не отличался, но был наделен природным умом и не лишен остроумия. Он получил блестящее образование: изучал высшую математику, владел несколькими европейскими языками, любил литературу, по отзыву самого Суворова, крайне требовательного и, порой, не в меру язвительного (в основном, по отношению к соперникам по военной славе!), «крепко знал тактику», и выделялся незаурядной личной храбростью.
Между прочим, екатерининский генерал-аншеф (1784 г.), павловский генерал-фельдмаршал (5 апреля 1797) и граф (та же дата), М. Ф. Каменский являлся отцом двух очень известных генералов от инфантерии: Сергея Михайловича Каменского 1-го (3.6./5.11.1771 8.12.1834) и Николая Михайловича Каменского 2-го (27.12.1776 4.5.1811, Одесса), так же как и отец, заслуживших редкую военную награду ор. Св. Георгия 2-го кл. (награду полководческого уровня!). Причем, последний считался выучеником А. В. Суворова, писавшего в ходе своего полулегендарного Швейцарского похода 1799 г. его отцу фельдмаршалу Каменскому: «Юный сын ваш старый генерал». Этим, судя по всему, он доставил своему старому конкуренту в борьбе за славу первого полководца Екатерины Великой немалое удовольствие. Младшенький не посрамил своего отца бывалого боевого генерала
Принято считать, что Михаил Федотович происходил из небогатого дворянского рода Каменских, из поляков, известного с 1620 г. По семейной легенде он мог идти от легендарного «мужа честна» Радши/ Ратина, выехавшего в Россию из Германии в XII в., считавшегося также предком Бутурлиных и Пушкиных. Он был сыном гоф-юнкера, Федота Михайловича Каменского, служившего мундшенком при Петре I (дослужившегося до генерал-майора?) и Анны Забиной. Он прошел обучение в Сухопутном Шляхетском корпусе, и, служа в нём, в 1751 г. получил первое звание капрала. В 1756 г. был выпущен из сержантов в армию (в Канцелярию строений) в чине подпоручика/поручика. В 1757 г. он получил назначение унтер-шталмейстером в артиллерию.