Она сразу покинула свой пост, как только исполнилось пятьдесят пять, Марина улыбнулась: мужчина был прав насчёт её тёти.
Понятно, кивнул он в ответ. Столько перемен за эти годы. Я месяц всего, как вернулся. Четыре года не был в городе.
Путешествовали? поинтересовалась Олеся.
Можно и так сказать. Жил за границей.
Марина скрыла смешок: такое впечатление произвела последняя фраза на Олесю.
Распечатала? спросила она помощницу. Всё, теперь печать и подпись, Марина тщательно и размашисто расписалась, скрепила доверенность гербовой печатью и протянула посетителю документ. Всего доброго.
Олеся постояла возле окна, дождавшись, пока молодой человек сел в свою машину:
Что за марка? она оглянулась, но Марина пожала плечами. А, точно: ауди! Вон колечки спереди. Подумать только: четыре года прожил за границей! Интересно, чем он занимается? Какой мужчина, Марин!
И с чего такой восторг?
Между прочим, шепнула Олеся, потому что вошёл следующий клиент, не женат. Тридцать лет. И, она наклонилась почти к уху подруги, никаких детей!
Марина потрясённо воззрилась на неё: вот и давай ей в руки чужие паспорта!
Глава вторая
Она плыла. С наслаждением отталкивала ногами тёплую, согретую летним солнцем воду, рассекала её руками, держа голову над речной гладью и любуясь красотой незнакомого пейзажа. Место было живописное. Берега заросли лесом. Кое-где деревья росли прямо у самой воды, скрепляя своими обнажёнными корнями землю под обрывом или купая в реке свои гибкие зелёные ветви. Нигде не было видно ни одной полосочки песчаного пляжа. Это удивило девушку, но она отчего-то уверенно плыла к берегу, словно знала, где ей необходимо выйти на сушу.
Выходя из реки, она оглянулась: река была широкая. Открывшийся перед нею вид поражал величием могучих деревьев, лиственных и хвойных, некоторые из которых она прежде никогда не видела. От реки до близкого леса вела неширокая земляная дорожка.
Ей было сейчас невыразимо хорошо. Она вздохнула всей грудью, удивляясь свежести и непривычно богатому ароматами воздуху. Хотелось петь, высоко подняв голову и любуясь летавшими в синем просторе птицами.
Привычным движением завела руки назад, скручивая жгутом и выжимая мокрые волосы, и вдруг замерла от неожиданности: волосы были длинные! Не просто длинные, а ниже пояса! Она в смятении опустила руки, оглядела себя: от шеи до колен на неё была надета белая рубашка, сотканная из непонятных волокон. Рубашка была мокрая и плотно облегала её стройное тело. Вот почему так свободно и необыкновенно приятно было в воде на ней не было купальника!
Испугавшись не на шутку, она осмотрелась: на широком плоском камне была аккуратно сложена одежда. Её?! Сотканный из более жёстких нитей вышитый сверху и снизу сарафан она видела впервые. Поблизости никого не было. Девушка подошла к реке, чтобы увидеть своё отражение и, наконец, успокоиться. Но то, что она увидела, заставило её вскрикнуть и отпрянуть назад. Из воды на неё смотрела другая! Похожая на неё чертами лица, но вместо привычного каскада до плеч лицо её обрамляли длинные-длинные, слегка волнистые волосы, разделённые прямым пробором над высоким ясным лбом, на который не падала чёлка.
«Что это?» прошептала она, прижимая ладони к лицу, но отражение смотрело на неё, не двигаясь, и серые глаза его были полны тепла.
Марина громко вскрикнула, зажмурилась и побежала прочь, путаясь в длинном полотнище рубашки. Запутавшись, она споткнулась и упала. И это падение заставило её открыть глаза: вокруг было темно.
Была ночь. Она сидела на своей собственной кровати, укутанная в сбившийся пододеяльник. Уличный фонарь находился слишком далеко от её окна, и ей пришлось включить ночник. Ну, конечно же, это был просто сон! Однако на душе у девушки отчего-то по-прежнему было тревожно.
Проворочавшись до утра, на работе она еле дождалась обеда и, зевая, попросила Олесю, зашедшую в соседнюю с кабинетом комнату на звук закипевшего кофейника:
Налей и мне чашечку!
Ты ж не любишь кофе, удивилась Олеся. Спустя пару минут она позвала Марину.
Усевшись за небольшой столик, едва умещавшийся в комнатке между холодильником, мойкой и окном, Марина снова зевнула и, сморщившись от запаха кофе, сделала глоток.
Не выспалась, пожаловалась она.
Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!
Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!
Признавайся: кто он? подвинувшись поближе, заговорщически прошептала она.
Кто? Марина добросовестно пила кофе.
Причина твоей бессонницы!
Марина не отреагировала на шутку подруги. Подумав, стоит ли рассказывать столь незначительный эпизод, она всё-таки решила поделиться:
Мне сегодня ночью приснилась девушка
Девушка?! Ну, ты, мать, даёшь! Олеся притворно закатила глаза. Нет, срочно замуж! А то тебе уже девушки стали сниться!
Да ну тебя, засмеялась Марина и встала, чтобы достать из холодильника принесённый из дома обед.
В самом деле: мало ли что присниться может? А ей совсем не хотелось быть мишенью для Олесиного юмора.
Глава третья
Девушки сидели на мягком ковре из сочной зелёной травы в кружевной тени высоких деревьев. Полуденное небо радовало почти полным отсутствием облаков, но и в ненастье находили здесь свою прелесть: частые, но не затяжные обильные дожди поили леса и луга, наполняли родники, заставляли быстрее течь многочисленные ручейки и сохраняли полноводной широкую спокойную реку.
А сегодня было ясно. Девушки плели венки. Не развлечения ради со всею серьёзностью относились они к этому занятию. Цветок к цветку, травинка к травинке, выбирали самые красивые и ароматные, каждый лепесток согревая нежным взглядом. В стебли гибкие вплетали ленты разных цветов. Оттого особенно нарядными смотрелись венки.
Изредка какая-нибудь из красавиц поднимала глаза на Мирославу. И та плела венок из голубых и сиреневых цветов. А взгляд её часто отвлекался от рукоделия и направлялся в сторону берега. Все знали, о чём вернее, о ком, думала Мирослава.
Завершив занятие, девушки с песней поднялись и направились к реке опускать венки в воду, чтобы течение унесло их в дали дальние к милым суженым, с мечтами о которых творили девицы поделки свои.
Мирослава одна не стала венок в реку бросать. Бережно в обе руки взяла и пошла по тропинке к другой части берега, скрытой зарослями камыша и ивы. Оттуда послышался ей плеск воды и смех. Красивый юноша купал в реке своего коня.
Мирослава остановилась. Почувствовав её присутствие, юноша обернулся и побежал по воде, а конь помчался рядом, окатывая его с ног до головы. Каштановые волосы молодого человека намокли, карие глаза искрились весельем.
Мирослава! воскликнул он, подбегая и беря её за локти.
Это тебе, сказала девушка, поднимая венок над высоким лбом суженого и надевая на влажные его волосы.
Ни разу ещё она не плела ему венка, и парень с удовольствием наклонился над водной гладью, чтоб увидеть своё отражение.
Все знали в селении, что вчера только сын старосты Данияр позвал Мирославу замуж. И что она согласилась. Это было счастливое событие для всех. Священное. Новая семья скоро появится новое Любви Пространство расцветёт живыми растениями и наполнится голосами нарождающихся детей потомков Великого Рода Человеческого.
Робко прислушивалась к своему сердцу Мирослава, представляя своё будущее с Данияром. Был он красив, высок ростом, смел, ловок и весел. Двумя годами всего старше невесты своей, рос он по соседству, в играх общих служил товарищем, а теперь вместе им по жизни идти предстояло рука об руку.
С нежной улыбкой смотрела на жениха своего Мирослава, привыкая видеть его в новом качестве, отчего тепло и радостно становилось у неё на душе. Они и не заметили, как ясное небо вдруг потемнело от тучи, невесть откуда появившейся.
Неужели дождь начнётся? спросила Мирослава.
Бежим?! воскликнул Данияр, беря её за руку и хлопая по гладкой шее гнедого жеребца. И они побежали прятаться от внезапного дождя в густую чащу леса, счастливые и безмятежные, как дети, которыми были ещё вчера.
Глава четвёртая
Я позвонила сегодня Тане. Она обещает приехать, сказала Елена Васильевна, входя в зал.
Муж её, видный пятидесятидвухлетний мужчина массивного телосложения, но довольно подтянутый, высокий, с орлиным или, как родственники говорили, греческим профилем смуглого красивого лица, с седеющими чёрными волосами, отложил на диван газету и очки:
Ага, значит, помещица согласилась ранчо своё бросить ради нашего юбилея. И надолго приедет?