Я слышала, юноша, как ты пел: Скромный пастух полевыми цветами встретит избранницу пылкой мечты. Покажи мне твою избранницу. Я преподнесу ей дар взамен этого венка, что ты предназначил для нее, и венок станет моим по праву.
Среди тысяч девушек я не встретил пока своей милой. Ей богу, госпожа! сказал пастух, и голос его вновь окреп, и мимолетная бледность сменилась обычным румянцем.
Как ты разборчив! Столь многих видел и не выбрал. Должно, счастливица будет прелести необычайной: одна из тысяч, как-никак!
Тут вмешалась Маха.
Довольно, госпожа. Пора уходить. Видишь, вон человек сюда идет. Не к чести тебе пустые слова говорить, сказала служанка.
Мечтатели и трезвомыслящие
Тамар и Маха ушли. Появился Уц, работник Авишая.
О чем говорила с тобой дочь Иядидьи? спросил Амнона Уц.
Это была дочь Иядидьи!? Как жаль, что я не знал. О, уста ее источают мед. Она прекрасна и свежа, как роза утренней порой, покуда не высохли блестки росы на лепестках. Что привело, тебя, Уц? Ты помешал.
Как высоко ты метишь, Амнон! Тамар и краше, и скромнее, и благонравнее всех прочих знатных девиц Сиона. Весьма вознеслись дочери вельмож. Посрамлен будет простак, коли забудет свое место. Не такова Тамар. Щедрой рукой одарит бедствующего и добрым словом ободрит тоскующего. Я нынче видел ее встает с восходом и не уступит красою утренней заре, сказал Уц.
О, Тамар великолепна, как сам Иерусалим, и красота ее сияет, как царская корона, подхватил Амнон возвышенный слог, прелесть и скромность соединены в ней в совершенстве. Язык мой не передаст ее достоинств, и слова лишь повредят им. Только мечта способна достойно изобразить это чудо. Да, что говорить, будь Тамар звездой она бы украсила небосвод, а будь цветком розы бледнели бы перед ней, горячо продолжил Амнон.
Остановись, наконец, Амнон! прервал Уц юного мечтателя, довольно высоких слов. Вернись к лугу и стаду. Ведь простой пастух ты. Паси свой скот, и гони прочь ветер из головы, назидает Уц.
Тем временем ведут беседу Тамар и Маха.
Хорошо мне тут, Маха. Век бы жила средь полей и лугов. По мне, так венок наряднее дорогого чепца с золотым полумесяцем, хотя скромные полевые цветы украсят волосы простой пастушки, а шелковый чепец голову городской матроны. А разве звуки пастушьей флейты не слаще музыки иерусалимских киноров в богатых домах?
Ты видишь сны наяву оттого, что прелестный юноша излил свою красу на все вокруг, смеется Маха, однако, остерегаю тебя, госпожа: сердце обманет, и останешься на бобах. Хоть бы и жив был Хананель, а с ним и надежда на сон его, да разве есть в мире чудо, что вознесет простого пастуха до дочери царского сановника?
Будет тебе, глупышка. Пусть он пастух, но душа полна величия и благородства, а бедная одежда не убавляет красоты и стати. А как звонко поет, как складно говорит! Глаза полны любви и сулят блаженство. Приведи я его домой и матушка промолвит те же слова.
Да почему ж ты так уверена, госпожа?
Да потому, что пастух этот и есть тот самый юноша, который приснился деду.
Ох, Тамар!
Так за беседой дошли девушки до дома Авишая.
Вечереет. Амнон расположил стадо на ночлег и отправился с пастухами домой.
Тамар улеглась в своей спальне, но сон отлетел, и открыты глаза. Ждет, не дождется рассвета. Решилась: одна пойдет на то место, где была вчера, и повстречает пастуха и все-все выспросит у него.
Знакомство
Этой ночью молодые львы ворвались в загон для скота и натворили немало бед. Пастухи пробудились поутру, увидали учиненный грабеж, вооружились копьями, луками и стрелами, сделали повсюду засады и стали поджидать свирепых разбойников. Кто для многих страшен, пусть многих боится.
Тамар, не зная ничего о ночных перипетиях, встала с рассветом и, как задумала, отправилась одна к заветному месту. Пастухи кричат, что есть мочи, выманивают из укрытий молодых львов, зарезавших и утащивших ночью баранов и быков, и скрывающихся сейчас неведомо где. Тамар слышит голоса над полем и лугом, но, не зная, что они означают, не тревожится, срывает полевые цветы, сплетает венок и идет себе, не спеша, к берегу ручья.
Дошла. Увидала Амнона на другом берегу, и взволновалось сердце девушки. Опустились вниз две юных головы, глядят оба в реку, жадно пьют глазами отражение друг друга, и все не утолят жажду, а глаза стыдятся поднять, боясь своих чувств. С любовью приходит стыдливость, спутница добрых помыслов.
Первой заговорила Тамар.
Я пришла, чтобы вернуть тебе долг, юноша, сказала Тамар, протягивая венок.
Мне не дотянуться, госпожа, между нами вода.
Где твоей руки не хватит, я свою протяну, сказала Тамар и перебросила венок на другой берег.
Тут громко закричал Амнон: Берегись, госпожа! Тамар подняла глаза, и смертельный ужас сдавил ей сердце. Из зарослей тростника показался лев. Страшен и злобен дикий зверь. Шерсть стоит дыбом, хвост прямой, как копье, искры огня брызжут из глаз, язык красен, как язык пламени, и вертит огромной головой ищет несчастную жертву.
Вот хищник заметил стадо и ринулся навстречу добыче, спокоен и уверен в своих силах. Остановился, замер, приготовился к последнему рывку, сверлит горящими глазами обреченное создание. Кого он алчет, овцу или юную красавицу? мелькнуло в голове Амнона. Как искушенный воин, он вскинул лук, распахнул колчан, туго натянул тетиву и выпустил быструю стрелу. Над лугом и полем воздух содрогнулся от страшного рыка. Это раненый лев взревел и замертво рухнул на землю в нескольких шагах от оцепеневшей Тамар. Ужас лишает языка и уводит землю из-под ног. Бедняжка побледнела, как мел, и упала без чувств.
Амнон, неустрашимый герой, одной стрелой сразивший грозного зверя, теперь со страхом глядел на распростертую на траве бездыханную Тамар. Тонкий недвижимый стан, ни кровинки в лице, сомкнутые веки. Он склонился над бесчувственным телом, и из горла его вырвался вопль отчаяния. От громкого крика Тамар встрепенулась и открыла глаза. Перевела взгляд с мертвого льва на нежное лицо юноши. Чувства начали возвращаться к ней, и она слышит, Амнон говорит: Прекрасная девушка, уйми свое сердце, опасность миновала, и горю не бывать. Господь вложил силу и твердость в руку раба своего, и тот поразил чудовище и отвел беду. Вот он, лютый зверь, лежит мертв и не страшен более.
В мечтательной душе нет места пустоте. Медленно-медленно отступает из сердца страх, и радость замещает его. Тамар видит перед собой чудные черты, и не находит слов благодарности ее язык. Спаситель рядом, и силы возвращаются, и вот уж она говорит.
Господь сотворит героя. Лишь храбрец дерзко глядит в глаза смерти. Я слаба и беззащитна, что стало бы со мною, не окажись тебя поблизости в роковую минуту? Как страшен зверь клыки, оскал, кровь. Ты уберег меня от зубов и когтей. Воистину, на бедственный случай друг нам дан. Какими словами благодарить тебя, мой избавитель?
Господу принадлежит спасение. Это он дал мне силу и мужество. Вставай и воздай хвалу Богу, ответил Амнон.
Как зовут тебя, юноша?
Амнон.
Буду звать тебя по имени. Возьми, Амнон, этот браслет, памятный дар. Не подумай, это не награда за подвиг, это лишь памятка об имени моем. Твое воздаяние впереди. Мой отец Иядидья, важный царский сановник. Велики его богатство и власть. Он щедрой рукой наградит тебя, и по заслугам ты вознесешься высоко-высоко. Пастуху довольно деревни, благородному герою нужна столица. Подобает ли тебе, несравненному, обретаться средь пыли и камней, и видать лишь простолюдинов, да еще и столь чудно петь для них да для зверей лесных? с горячностью сказала Тамар и не подумала, что откровенные эти слова удивительны на ее устах.
Зачем мне памятка, госпожа? Простому пастуху благородную девицу забыть, что себя потерять, сказал Амнон, и слезы навернулись у него на глаза.
Амнон, слезы твои, как алмазы блестят на щеках. Эта влага верный знак, что будешь помнить меня, как я помню тебя по сей день.
Да разве ты видела меня прежде? изумился пастух.
Во сне, рассмеялась Тамар, но Бог подарил мне этот день, и я вижу тебя наяву.
Прости, госпожа, ты говоришь загадками.
Как пребудешь в Иерусалиме, так придешь в дом к Иядидье равным среди прочих званых гостей доблестных героев-воинов. А еще услышишь знатоков слова Божьего, сынов пророков, что кормятся щедротами отца. И откроется пред тобой новый мир, а я заклинаю тебя стройными газелями и быстроногими ланями, чтоб на вершину этого мира ты поместил себя и меня. Вот и разгадка. А пока пусть покойно живет твоя душа, и не забывай Тамар, что всем сердцем ждет тебя и помнит.
Тут Маха подошла искала пропавшую госпожу. Содрогнулась, увидав мертвое чудовище. Тамар пришлось рассказать, как пастух спас ее из когтей хищника.
Уж не сама ли ты это подстроила, госпожа? лукаво спросила Маха.
Поклянись, любезная, что глупые эти домыслы впредь не слетят с твоих губ. Лишь правду расскажем отцу, как юноша спас меня от гибели, ответила Тамар.