Фаргат спросил, посмеиваясь:
Что, совсем ничего?
Наша румяная подруга, сильно смущаясь, сказала:
У нее земной тетраэдр не до конца заполнен светом, а больше ничего, все хорошо.
И она покраснела еще сильнее. Я подтвердила ее слова:
Я видела то же самое.
Все загалдели:
Как видела? Саму себя?
Случайно получилось. Хотела вам помочь увидеть, и увидела сама.
Надежда удивилась:
А у тебя, и в самом деле, ничего не болит?
Вроде, ничего. Я с годами становлюсь здоровее. Хотя, конечно, я тоже живая, бывает, простыну, денек поболею. Или голова на смену погоды поболит, но, по-моему, это нормально.
Мы уже собирались домой, притихшие и полные впечатлений. Каждый из нас открыл в себе какие-то новые способности, чему-то научился, встретил чудесных людей. На прощание сели в круг, и каждый сказал несколько теплых слов остальным. Мы все сияли и были переполнены любовью друг к другу. Фаргат поблагодарил нас, всех похвалил и всем признался в любви. Он не лукавил, мы все так чувствовали. Он сказал на прощание:
Подобное притягивает подобное.
Я, немного уставшая от серьезности происходящего, автоматически брякнула:
А бесподобное притягивает бесподобное.
Хохот был таким оглушительным, что я поняла: разрядка нужна была не только мне. На этой веселой ноте мы и расстались. Надеюсь, не навсегда.
В понедельник с утра на работе все время выглядываю в окно не припарковалась ли в нашем тупичке «большая черная машина». Я немного беспокоюсь, но не сильно. Я молилась и просила «за того парня», а все мои желания обязательно сбываются. И все же Его все не было. Я приезжаю на работу к восьми, а их фирма работает с десяти. Я чувствую себя неловко. Все-таки он сын нашего директора, а мне вовсе не хотелось бы выглядеть в его глазах полной идиоткой. Но я чувствую, что должна предупредить молодого человека о возможно грозящей ему опасности. Я не знаю, что скажу ему, как разговор сложится, так и будет.
Прохожу мимо кабинета нашей онкологической больной, которой я не могу помочь (чувствую запрет). Обычно я просто болтаю с ней и чувствую, что ей становится легче. Она даже иногда хватается за книги, пытается найти свою цель в жизни, изменить себя, но делает это слишком медленно и, чего греха таить, лениво. Реально-то ей менять ничего не хочется, но мое заявление о том, что вокруг нее информационный вакуум, потому что она ничего не хочет и ни к чему не стремится, ее задело, и она стала задумываться. Я пытаюсь объяснить ей, что если тебя нет информационно, то не будет и физически, там где нет развития, там конец. Сегодня я прохожу мимо и чувствую, что за дверью не все ладно. Открываю дверь и вижу заплаканное, припухшее лицо.
Эй, привет! Что за дела? Нам с тобой неделю по филиалам мотаться, а ты решила раскиснуть? Как ты завтра с такой физиономией поедешь?
Не знаю, поеду ли завтра.
Конечно, поедешь. Давай, рассказывай, что случилось.
Мне в четверг снова на анализ, точнее на процедуру. Есть подозрение, что образовывается новый очаг.
Знаешь, подозрение еще не факт. В четверг обойдемся без тебя, а завтра как штык, мы за тобой заедем. И нечего тут каркать, ты же знаешь, что наши мысли материальны, особенно эмоционально окрашенные. Тебе сейчас можно думать только о работе и о том, что в четверг у тебя ничего не найдут.
А вдруг найдут?
Нет.
А если?
Никаких «если». Нет у тебя ничего нового, по крайней мере, дурного.
Хорошо тебе говорить, ты здорова.
Не путай причину со следствием. Я здорова, потому что хорошо говорю, хорошо думаю, и никогда не допускаю плохих мыслей. Да, мне легче, потому что я от природы холерик, и не умею зацикливаться на неприятностях.
Мне обидно, я не понимаю за что мне все это?
А ты ничего и не поймешь, пока так ставишь вопрос. Поставь его иначе: для чего мне все это? Ничего бессмысленного не бывает. Ты хочешь, чтобы в четверг все закончилось хорошо?
Спрашиваешь!
Отлично. Чем сильнее хочешь, тем больше шансов. Попробуй поговорить с Богом, со своим ангелом.
Я уж и так молюсь.
Здоровья просишь?
Естественно.
Обоснуй.
Не понимаю.
Когда просишь чего-то, обязательно нужно обосновать: для чего?
Я не понимаю, пример бы какой-нибудь.
Я тебе столько книг надавала, читай, там примеров умотаться.
Мне обидно, я не понимаю за что мне все это?
А ты ничего и не поймешь, пока так ставишь вопрос. Поставь его иначе: для чего мне все это? Ничего бессмысленного не бывает. Ты хочешь, чтобы в четверг все закончилось хорошо?
Спрашиваешь!
Отлично. Чем сильнее хочешь, тем больше шансов. Попробуй поговорить с Богом, со своим ангелом.
Я уж и так молюсь.
Здоровья просишь?
Естественно.
Обоснуй.
Не понимаю.
Когда просишь чего-то, обязательно нужно обосновать: для чего?
Я не понимаю, пример бы какой-нибудь.
Я тебе столько книг надавала, читай, там примеров умотаться.
Я читаю, но как-то туго идет, и понимаю я не все. А когда ты рассказываешь, так эмоционально, так убедительно, что я верить начинаю.
Что и требовалось доказать. Я тебе и внушаю, что эмоционально окрашенная мысль творит чудеса. Хочешь, я дам тебе заклинание, читай и попробуй въехать. Научишься чувствовать так, все у тебя получится. Я иду к себе и распечатываю для нее свое стихотворение. Я бы назвала его медитацией, если бы знала, как их пишут. Но я не знаю и называю его заклинанием. Я чувствую, что стоит «въехать» в каждую из его строк в отдельности, то есть почувствовать себя внутри каждого образа, станешь здоровее. Я приношу ей листок, и она читает, медленно шевеля губами:
Я атом Вселенной, Я семя Земли,
Я эхо осеннего сада,
Я просто песчинка в дорожной пыли,
Я спелая гроздь винограда.
Я ветер и парус, волна и прибой,
Я капля воды в океане.
Я пропасти мгла между мной и тобой,
Я музыка, песня и танец.
Я плоть и Я поле, Я квант и волна,
Я Господа губы и руки,
Я осень и лето, зима и весна,
Я Господа радость и муки.
Я сгусток энергии, лук и стрела,
Я Путь сквозь пространство и время,
Я бурный роман, догоревший дотла,
Я страсть, Я рожденье и бремя.
Я Вера, Надежда Любовь и Мечта,
Я Вечность, Я жизнь и мгновенье
Я вечер и утро, Я мать и дитя,
Единой Души воплощенье.
Она дочитывает до конца:
Хорошо! Но мне про куколку больше нравится. Я его все время перечитываю.
Я улыбаюсь. «Про куколку» я написала к юбилею подруги, которой мы подарили игрушечную фею. Подруга моя занимается эзотерикой, а потому увидела в поздравлении гораздо больше, чем там было. Почему-то многим оно пришлось по душе.
Я девочка ангел, Я девочка фея,
С тобою всегда я, любя и жалея.
Тебе я цветочек во сне принесла,
Его я из облака ночью ткала.
Как волосы светлы, как носик курнос!
Веснушки вокруг разбежались вразброс.
Тихонечко крылья в полете шуршат.
Спроси меня, кто я? Подскажет душа.
Я девочка-ангел, живущий в тебе,
Тебя берегу от беды по судьбе.
Задай мне вопрос, и получишь ответ.
НЕ будет беды? Я кивну тебе «нет».
Я отвечаю:
Ладно, валяй про куколку. Но «Заклинание» все-таки сильнее!
Я понимаю, что она подзаряжается от меня, но мне не жалко. Я пытаюсь ей доказать, что человек может все. Я рассказываю ей о женщине, похудевшей за одну ночь, она слушает с удовольствием, какая же русская не верит в чудеса? Она уже не плачет, глазки блестят, она готова к бою. Я прошу ее мне помочь, мне к поездке нужно приготовить кучу бумаг. Все при деле, кругом движуха, ныть некогда. Кстати, в четверг никаких новообразований у нее не нашли.
Возвращаюсь к себе, немного ослабевшая, работаю, поглядывая в окно. Наконец, подъезжает большая черная машина. Слава Богу, ничего не случилось! Но это ничего не меняет. Встаю, иду по коридору навстречу приехавшему. Здороваюсь, как всегда. Он, как всегда, улыбается и кивает в ответ. Какая у него хорошая улыбка! Как у отца.
Я выпаливаю:
Андрюша, тебе вчера никто ничего от меня не передавал?
Он удивлен, у нас с ним нет общих дел:
Нет, а в чем дело?
Я растеряна, я была уверена, что он предупрежден и заинтригован.
Я набираюсь смелости и прошу уделить мне несколько минут. Он приглашает меня войти, пропускает вперед, но не идет в свой кабинет, а садится за стол в проходной комнате, где уже есть один человек его сотрудник и близкий друг. Так, придется давать представление при некотором скоплении народа.
Будем говорить здесь?
У нас нет друг от друга секретов.