Войдя в узкий коридор швейцар ресторана опять куда-то исчез, санитарный врач вдруг снова охнул, покачнулся и прислонился плечом к стене.
Что, опять плохо? участливо осведомилась я.
Да, проговорил он, морщась с досадой и тяжело дыша. Это от еды. Как поем жирной пищи, мутит. Я сам врач, знаю, что надо диету соблюдать, да какая тут диета при этакой работе!.. Вы же видели, как они ко мне пристали Ешь, и все! И так каждый раз.
Он вытащил из кармана пиджака коробочку с лекарством, и я успела разглядеть исключительно латинский шрифт надписи на коробочке значит, лекарство было импортным. Из коробочки извлек большую красную таблетку в глазированной оболочке, сунул ее в рот и, морщась, проглотил, грустно и устало вздохнув. Вид у него был такой несчастный, что говорить ему, что есть надо просто меньше, и тогда все будет нормально, мне показалось бестактным.
А они, как нарочно! продолжал он, кивая в сторону ресторана. Жиры, сливочное масло. Все, что мне нельзя, они все туда понапихали!.. Одно это крем-брюле чего стоит! Для моего желудка это настоящий стрихнин! А отказаться нельзя, обижаются
Но вы могли бы съесть чуть-чуть, осмелилась-таки вставить я. И никого бы не обидели, ни хозяев ресторана, ни вашего желудка
Санитарный врач грустно кивнул.
Да, вы правы, согласился он. Я и сам это понимаю. Только ничего не могу поделать. Видите ли, я патологический обжора. Я не могу съесть чуть-чуть. Или совсем ничего, или до тошноты
Я смотрела на него скептически, на языке так и вертелась фраза Павлика: «Да брось выделываться, мужик!» Взглянув на меня, санитарный врач еще более грустно улыбнулся.
Вы, конечно, мне не верите, сказал он. Но ей-богу! Начинаю есть, и будто дьявол во мне просыпается! И ем, пока не съем все. Или пока ложку из рук не вырвут.
Мы вернулись в уютный банкетный зал, где обедали. Хозяйка, шеф-повар и обслуживавший нас официант стояли там, где мы их оставили, и о чем-то беседовали. При нашем появлении они умолкли, Андреева спросила участливо:
Ну, как ваше самочувствие, Дмитрий Сергеевич?
Нормально, ответил врач довольно сухо. Казалось, он не ждал сочувствия от людей, заставивших его столько съесть.
Так Позвольте, я возьму пробы блюд на анализ, сказал он.
Он пристроил принесенный чемоданчик на одном из стульев, открыл его. Внутри оказался ряд странного вида широкогорлых пробирок, укрепленных в деревянном штативе. На каждой из пробирок был изображен черным фломастером какой-то иероглиф, и каждая была заткнута черной резиновой пробкой.
Санитарный врач одну за другой стал доставать из чемоданчика пробирки, специальной стеклянной лопаточкой зачерпывать понемногу из каждого блюда со стола и раскладывать по пробиркам. Таким образом были взяты на пробу и рыбный суп из фарфоровой супницы, и спагетти, и рисовые крокеты, и жаркое с сыром-брынзой, и лечо, и мое яблочное пюре, и взбитые сливки с ананасами. И немного крем-брюле, доставившего столько мучений санитарному врачу, он не забыл упаковать в пробирку. А затем, оглянувшись на стоящего рядом официанта, сказал:
Вино, которым вы меня угощали, я тоже хотел бы взять на анализ.
Ах, пожалуйста! с готовностью отозвался официант. Вот бутылка.
Санитарный врач натренированным движением перелил немного вина из бутылки прямо в пробирку, не уронив при этом ни капли. И я снова удивилась и восхитилась благородным красно-коричневым цветом напитка, заискрившегося в узкой стеклянной емкости пробирки.
Ну так, пожалуй, все! сказал санитарный врач, оглядывая стол. Он уложил пробы обратно в чемоданчик, закрыл его и, ни на кого не глядя, направился к выходу. Ресторанные работники, и я вместе с ними, поспешили следом.
Мы вышли на улицу, и жаркое послеполуденное солнце снова опалило нас своими лучами. Санитарный врач тяжело вздохнул, глядя в небо на дневное светило, своего бессердечного мучителя. Мы все видели, как у врача на лбу заблестели капельки пота. Он подошел к своему «Фольксвагену», открыв ключом дверь, сунул внутрь салона чемоданчик с пробами, собираясь садиться. Вся наша компания стояла вокруг него, веселая и счастливая оттого, что это испытание закончилось благополучно. Несмотря на жару и палящие солнечные лучи, подошедшая хозяйка заведения продолжала говорить ему что-то радостно-благодарственное, но истекающий потом и изнывающий от жары санитарный врач, казалось, едва слушал ее. Вдруг я заметила, как к ресторану подъезжает еще одна машина и припарковывается у входа.
Это был синий «Рено», я без труда определила марку по ромбу на радиаторе.
Из «Рено» выбрался толстый мужчина. На вид ему было явно за пятьдесят, короткие и жесткие, аккуратно зачесанные волосы на довольно крупной голове были седыми, серого стального цвета, огромный директорский живот колыхался, пока он выбирался из машины. Но в отличие от пухлой, мягкой физиономии санитарного врача у вновь подъехавшего лицо было худощавое, со впалыми щеками и загорелой, точно выдубленной ветром и временем кожей, прорезанными на лбу глубокими бороздами морщин. Он осклабился в улыбке, глядя на нашу компанию, и я увидела, что зубы у него во рту редкие и кривые, а некоторые и вовсе в стальных коронках.
Санитарному врачу он кивнул как давнему знакомому.
Ну что, все нормально? спросил вновь подъехавший вполголоса, глядя на санитарного врача участливо и бережно беря его под локоть. Как мне показалось, в ответ тот смотрел со странной смесью начальственного чинопочитания и чисто человеческой неприязни.
Да-да, Константин Георгиевич, вежливо, но довольно сухо отозвался санитарный врач. Осмотр ресторана произвел, никаких серьезных нарушений не обнаружил. Вот, взял пробы блюд на анализ.
Итак, сомнений более не оставалось: вновь прибывший был непосредственным начальником нашего санитарного врача.
Так, это хорошо А как твое самочувствие?
Санитарный врач скорчил болезненную гримасу.
Пришлось опять эти таблетки пить, сказал он. Было очень худо
А теперь? Помогло?
Да, спасибо, санитарный врач снова поморщился. Теперь вроде больше не мутит.
Не мутит, да? Ну и хорошо. Константин Георгиевич довольно засмеялся, даже потер руки от удовольствия. Потом внезапно стал снова серьезным, словно нацепил на себя маску.
Понимаешь, Дима, тут такое дело заговорил он печально, даже как-то скорбно.
Что случилось? Лицо врача напряглось, струйка пота потекла по щеке, закапала на рубашку.
Ты только не пугайся, сказал вновь приехавший. И лучше сядь
Да куда ж я сяду? воскликнул Дмитрий Сергеевич раздраженно. На асфальт, что ли? Ну же! Говорите, не томите!
Звонили из дома
С моей мамой что-нибудь?
Да начальник санитарного врача печально кивнул. Ты только не нервничай! Соседи «Скорую» ей вызвали, та приехала вовремя, все сделали
Что, опять сердечный приступ?
Да, похоже, что так.
И где она сейчас? пухлые щеки врача задрожали. Ну же, вы только не молчите!
Ты, Димка, пожалуйста, успокойся! начальник заметно встревожился. Все с ней в порядке. Эскулапы говорят, приступ миновал, успели ее откачать. Впрочем, я не знаю точно
Она сейчас дома?
Конечно, дома! В больницу ее не стали брать.
Санитарный врач нервно вздохнул, стал вытирать платком блестевшие от пота лоб и лицо.
Да что ж они мне сразу не позвонили-то? воскликнул он нервно, вытащил из кармана мобильный телефон и стал было набирать какой-то номер, но начальник остановил его.
Эх, вот это ты зря, сказал он. Мне сообщили, что твоей маме дали успокоительное и она только что уснула. А ты сейчас своим звонком только ее разбудишь.
Да что ж они мне не позвонили-то? с досадой повторил санитарный врач. Могли бы сообщить сразу!
Потому и не позвонили, ответил начальник, что знали: ты тут же разнервничаешься, все дела бросишь и помчишься домой.
Да какие тут дела! Одно обжорство
Ну, что поделаешь, работа у нас такая! начальник Дмитрия Сергеевича, однако, ухмыльнулся. Твои соседи специально мне позвонили для того, чтобы я тебе лично это сказал, чтобы не по телефону, подготовил тебя, как мог Уж извини, если не получилось!..
Санитарный врач стал нервно шарить по карманам, словно ища что-то. Вид у него был крайне взволнованный.
Так, Константин Георгиевич! сказал он решительно. Мне сейчас нужно срочно домой. Я не могу оставлять маму одну в пустой квартире!
А, ну ладно, поезжай! сразу же согласился тот. Пробы для анализа давай сюда, я их сам в лабораторию доставлю. Не беспокойся, все будет нормально. И он удовлетворенно кивнул, засовывая чемоданчик с пробирками в салон своей машины. Осторожнее на дороге, слышь, Димка? крикнул он садящемуся за руль санитарному врачу. Ты ведь, знаю, помчишься, как сумасшедший.
Так и оказалось. «Фольксваген» вдруг взревел мотором, сорвался с места и стремительно помчался по узкой ухабистой улочке, в конце которой маячил, мигая тремя своими огнями, светофор, обозначая перекресток. То, что произошло дальше, в тот момент показалось нам совершенно необъяснимым и непостижимым. Глядя вслед машине, мы ожидали, что она притормозит перед светофором, тем более что как раз загорелся красный свет, и справа выворачивал огромный грузовик «КамАЗ». Но красный «Фольксваген» продолжал ехать с прежней скоростью, только протяжно засигналил встречному грузовику.