Петр рассказывал, а Марк переводил. Может быть, после проповедей по ночам записывал он услышанное, узнав новую подробность, дописывал, дополнял, стараясь не упустить чего-либо из драгоценных жемчужин. Не оформлял, не соединял, а хранил так вдруг добавится еще что-либо новое, не дописанное. И лишь потом, вскоре после смерти Петра, когда уже неоткуда было дополнять, торопливо, вернее стремительно, как делал он все в своей жизни, объединил эти эпизоды. После тюрьмы в краткой передышке между концом одних гонений и началом других сплавлял он из эпизодов первую Великую Повесть.
* * *Изначально повествование не называлось Евангелием, а просто подписано «От Марка» или «Согласно Марку». И лишь впоследствии первые слова о Радостной вести озаглавят новую эпоху в жизни человечества.
«Дух Святой водил рукой евангелистов, когда они писали Евангелия», напишет протестантский проповедник XVI в.[8]
Марку в словесной «мелкой живописи» (миниатюре), кажется, нет равного. Что же это такое? Чудо искусства, как у Гомера и Данте, если не большее, потому что внезапное как и откуда взялось, неизвестно: Симона-рыбака немногим грамотней Марк, «толмач», даже по-гречески пишущий плохо; или, в самом деле, это «продиктовано Духом Святым», как на органных клавишах разыграно? Нет, ни то, ни другое, а естественное чудо любви: незабвенно помнящий, потому что бесконечно любящий, Святого святой очевидец. А если так, то можно сказать: другого подобного свидетеля мы не имеем ни об одном лице во всемирной истории[9].
Самое краткое, самое точное, самое немногословное Евангелие. Словно сознание Петра отсекло многие речи, боясь потерять меч действия, ибо главное в жизни его не говорить, а делать. Нет в повествовании ни генеалогии Иисуса, ни легенд о детстве его, ни какой-либо мифологизации. В первоначальном тексте не было даже последних строф о Воскресении это уже позднейшая вставка. Самое историческое из всех Евангелий, говорят ученые.
Иногда очень болезненна эта краткость Петра Марка, так и хочется прочесть больше услышать из уст очевидцев. Но, может быть, и правильно, что ничего более не узнать об этих немногих днях земной жизни Спасителя, ибо не в земной жизни Его Истина, а в Вечности. Потому и предельно немногословен Марк, но краткость эта как страшное напряжение пружины, до предела сжатой для действия, готовой взорвать тихое бытие, и каждое слово как рывок, как удар меча, после которого надо вскакивать и начинать действовать «тотчас», а не по размышлении! Единственный из учеников Спасителя, носивший меч, словно бы передал его своему ученику.
* * *Зрение лягушки обладает странным свойством она не видит неподвижных предметов. Глаз ее способен уловить лишь движение. Пусть это сравнение устрашит, но духовное зрение многих людей подобно лягушачьему они способны видеть лишь движение, то есть только то, что входит в их поле зрения или выходит из него, а не то, что живет и действует рядом. Вновь появившийся пророк приковывает к себе внимание, живущий рядом большинством забыт, исчез из сердца. Услышав впервые проповедь истины, человек поражается глубиной ее, чувствует страшную важность всего того, о чем говорится. Но дальше нужно не только слушать, но и жить так, как сказано в проповеди, и не когда-нибудь, а «тотчас» вскакивать и бежать, стремительно и бесповоротно, не оглядываясь назад, а это уже словно не под силу. Пророк и Учитель, приходящий и уходящий, заставляет думать, живущий рядом забывается. Потому так бесконечны были странствия подвижников, созидающих новый мир. Движение, только движение, в котором жизнь, как неустанное вращение планеты, как биение сердца, как вечное пахтание Вселенной, в нем и только в нем слагается в сердцах Храм Духа.
«Говорят, что этот самый Марк был первым послан в Египет, проповедовал там Евангелие, им написанное, и основал церкви в самой Александрии. Его проповедь сразу привлекла такое множество уверовавших мужчин и женщин, усердно упражнявшихся в любомудрии, что Филон решил сразу написать об их занятиях, собраниях, общих трапезах и вообще обо всем образе их жизни», пишет Евсевий Памфил в «Церковной истории»[10]. И добавляет, что Филон, по церковным преданиям, достаточно тесно общался с Петром в Риме во времена Клавдия.
Снова в руках маленький фрагмент разрушенной картины: прошли годы, многие первые христианские общины распались, «возлюбив нынешний век», или рассеялись во время гонений, многие апостолы уже погибли мученической смертью. Все меньше и меньше их видевших, слышавших Учителя. Но тем сильнее светят эти лампады пустыни светильники неугасимые.
Снова в руках маленький фрагмент разрушенной картины: прошли годы, многие первые христианские общины распались, «возлюбив нынешний век», или рассеялись во время гонений, многие апостолы уже погибли мученической смертью. Все меньше и меньше их видевших, слышавших Учителя. Но тем сильнее светят эти лампады пустыни светильники неугасимые.
Предания гласят, что после мученической кончины Петра Марк путешествовал по побережью Италии с проповедью, затем отправился в Египет. Его учение в Александрии имело большой успех, и он обрел много последователей, даже основал христианское училище. Марк первый изо всех учеников подошел к делу именно методически: если есть наука, то ей нужно обучать. И первый ученик той самой первой удивительной школы становится учителем. Вот где пригодилось все то, чему он учился долгие годы рядом с апостолами, когда впитывал то, что станет потом священной наукой. Недаром из Александрийской школы вышли впоследствии многие отцы и учители церкви.
Но Марк не останавливается на этом. Он проповедует Евангелие по всему Египту, во внутренних областях Африки, Ливии и Нектополе, затем снова возвращается в Александрию. И снова, как и ранее, важно было, чтобы люди не только уверовали и «обратились», но чтобы в корне изменилась их жизнь, ибо «вера без дел мертва» (Иак 2. 20).
Здесь предание дает удивительный пример соединения веры и деяний, который неожиданно оказался запечатленным в немногословной истории Филоном Александрийским. Повстречавшись с Марком, он увидел дела его и те общины, которые, как казалось Филону, основал Марк. Он был восхищен их святой жизнью и потому описал правила общин александрийских, так называемых терапевтов. Многие ученые и писатели раннего средневековья, как, например, Иероним Стридонский, действительно считали Марка их основателем. Однако современные исследования показали, что на самом деле общины терапевтов появились гораздо раньше. Они имели достаточно много общего с ессеями, и возникновение их относится примерно к одному и тому же времени III век до н. э. Общий кризис духовной жизни народа породил массу сект и общин, которые стремились воплотить утерянные идеалы. И нет ничего странного в том, что эти идеалы столь близки во многих странах и у разных народов. Потому и возникли ессеи с их мессианским духом и высоким ожиданием, и именно среди них Иисус находил многих сторонников.
То же, вероятно, произошло и в Александрии с терапевтами. Те общины, которые действовали в Египте, были одухотворены уже Благой вестью, принесенной Марком, словно в сотворенное тело была вдунута искра жизни, и тело перестало быть просто телом, но стало человеком. Они не пропустили своего времени и взрастили свои зерна, давшие которое десять, а которое сто крат. Откликнулись на призыв первыми, узнав долгожданное, притянув события своим искренним устремлением: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф 7. 7). Общины «Нового Завета» обрели-таки свой Новый Завет.
Сколько дорог прошел Марк в точности мы уже не узнаем никогда. Да в этом и нет необходимости. Ибо как в «реальности» того времени все дороги вели в Рим, так в Реальности Высшей все дороги ведут к Нему, к Господу, и этой дорогой Марк шел всю свою никем не записанную жизнь.
Предания гласят, что множество жителей Александрии приняли крещение, и это вызвало ненависть язычников. Когда Марк вернулся в очередной раз в город, он был схвачен, избит и брошен в темницу. На следующий день его повлекли в судилище, продолжая избивать, но по дороге он скончался со словами: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Язычники хотели сжечь его тело, но когда они развели костер, раздался гром, и произошло землетрясение. Убийцы в ужасе разбежались, а ученики и последователи унесли тело и схоронили в каменной гробнице.
В 310 году на месте захоронения тела Марка была выстроена церковь, а в 820 г. мощи святого перенесли в Венецию и поставили в храме его имени. Египетская церковь выдвигает Марка своим основателем, и с IV столетия Александрийская епархия называется кафедрой Марка, а итальянские города Аквилея и Венеция даже приписывают евангелисту свое происхождение. Венеция считает св. Марка своим покровителем.
Основывая канон, отцы Церкви обратились к древнему пророчеству видению Иезекииля, узревшего четырех таинственных животных. Каждому из евангелистов каноном был присвоен символ одного из них, так Марку достался крылатый лев.