А теперь взгляните на эту фотографию вот еще один дополнительный вариант решения вопроса транспортной связи с Италией. Пригодится для повышения степени свободы передвижения и людей и товаров. Причем никакого отношения к этому кусочку суши, про который я веду речь, не имеющий. Да, это такой огромный транспортный корабль, называется паром, согласитесь, впечатляет! Способен за один раз перевести чуть не треть Вашего французского военного контингента из Тулона в Геную, причем, подчеркиваю, через Корсику, которая таким образом получит шанс стать центром морской транспортной сети Западного Средиземноморья. Один паром я Вам сразу подарю и потом научу такие строить. Представляете, какая это перспектива для Вашего родного острова!
Зачем вам эта мышиная возня вокруг ничего не значащего вопроса? Вам, которого ждет слава первого покорителя и объединителя всех латинских стран Америки и султана всей Северной Африки!» Бонапарт даже растерялся немножко от такого напора и моей неприкрытой лести. Но глаза его загорелись. Помолчав, он вдруг поинтересовался, а уж не для себя ли лично я это бывшее Савойское герцогство присмотрел? И на последовавшее изображение полного смущения, очень довольный тем, что так ловко меня раскусил, уступил в этом вопросе, добавив «Но только потому, что я Вам верю». И убежал, как юноша, на очередное свидание с Аньют. Все-таки хорошо специалисты Ковчега по этому направлению поработали и поставленную задачу с блеском выполнили.
Таким образом, дополнение к общему соглашению было подписано. В нем была оговорена и возможность переброски войск, и разрешение на беспошлинный провоз товаров по несуществующим пока дорогам (сам-то он на этом строительстве только недавно сильно обжегся, четко представлял трудности при их создании и, я думаю, даже радовался, что не ему предстоит их преодолевать), пересекающим эту территорию между итальянской и французской частями его будущей империи. Причем выстроить их должны будут наши специалисты, естественно, за счет Ковчега и в самое ближайшее время. Если бы Наполеон знал, что мой предок был в таком строительстве еще больше него заинтересован, наверняка так бы легко не сдался. И два парома выцыганил ( но постоянного сообщения, как ни странно . так и не было организовано). А LIU этим дорожным строительством просто бредил, даже назвать эту почти безлюдную тогда территорию от Ниссы до Ментона предложил в их честь: «Страной Трех Корнишей»3.
Я-то точно знаю, почему он так настаивал на ее вхождении в состав МК. В старой истории. начиная с 2014 г. он практически постоянно жил в тамошнем французском Вильфранше, перебравшись к морю и солнышку после ухода на пенсию (как это у него получилось, подробно изложено в 1-ой книге серии «И это все в меня запало»). Именно тут начал писать и вступил в первый контакт с Сущностью, в ходе медитации, а иногда и во сне осуществляя свои судьбоносные переговоры. Здесь была отправная точка разработки всего проекта спасения Земли, поэтому предок и в новой жизни категорически не хотел с этим местом расставаться (даже после того как из современного курорта Вильфранше оно вернулось в состояние захудалого поселения Вилла-Франка времен 1808 г.). Я думаю, он боялся потерять контакт с Сущностью. Потому и новый дом начал сооружать на том же участке, где они с супругой проживали до временного сдвига.
Кому же, как не мне, жителю современного Вилла-Франка и всего этого буквально расцветшего за два века района МК (который наши быстро переименовали в Лазурку), об этом писать? Да еще в том же месте, где работал предок, пользуясь его оцифрованными дневниками, которые он оставил в распоряжение семьи, но без разрешения публиковать полностью.
Тем более, как считает Учитель, писательские гены предка и ко мне попали, а вот желание самовыражения проснулось гораздо раньше, чем у него. Наш старший друг и наставник, по роду прежней деятельности дальник, как и мои родители (они даже на Марсе пересекались), был первым критиком моих писательских попыток: первой на основе материалов годичной стажировки в азиатских горных резервациях МК («По следам снежных барсов») и другой, связанной с деятельностью Даррелловского Фонда по восстановлению популяции берберийских львов («Они вернулись»). Я и сейчас продолжаю эпизодически работать в этом африканском анклаве Мира Ковчега, расположенным между Бизертой и Боном оттуда и прилетел на встречу (кстати, его территория тоже была застолблена LIU итоги тунисских впечатлений. Теперь уже в качестве сотрудника нашего кошачьего Института (к нему еще вернемся). И летаю сам не первый раз. Быстро и комфортно, совсем не так, как со мной в центральной горной Азии частенько случалась.
А еще я попытался передать те восторженные впечатления, буквально переполнявшие меня после двух недель отдыха (в основном подводного), проведенных в районе Кораллового Треугольника. (Это была такая смесь моего отпуска и командировки в заповедники Малайского архипелага и Индостана.) Долго потом бормотал волшебные слова: Комода, Флорес, Сумбава, Раджа Ампат и т. д. когда сочинял рассказ: « Еще один морской таинственный треугольник». Даже мысль появилась может, профессионально заняться проблемами кораллового мира во всем его разнообразии? Это же не работа, а праздник, который всегда с тобой! Но когда вернулся к деду, и его домашние котяры (а потом и карелы) провели со мной ритуал встречи старых друзей, стало мне понятно, что не смогу я никогда свою первую любовь к кошачьим променять ни на что. Рыбы и прочие обитатели кораллов они, конечно, фантастически красивые бывают, но холодные и не мурлычат.