А вот золота в моём кошеле они не нашли. Немудрено, я ведь всё отдал Альбертине. Альбертина Прекрасная грешница с ликом ангела. Не зря ты прятала от меня изумрудные глаза. Неужели думала, что щедрая плата за предательство сотрёт из памяти воспоминания о сладких ночах с Эцелем Вейсом по прозвищу Танцор? Эх, не танцевать мне больше с тобой огненный шляйфер, не кружиться в чувственном лендлере. Какая же ты дура!
Я шагаю по гулким тёмным коридорам подземелья и беспечно улыбаюсь никто не должен видеть, как горит и плавится от обиды моё сердце. Меня отдала в руки палачей женщина, которую, мне кажется, я любил. А может, я ошибался? Какая теперь разница?
Свет чадящий факела дрожит на тусклой кирасе часового и пляшет жёлтым пламенем на серпе алебарды.
Стоять! командует сержант. Пришли!
Громко лязгает замок. Со скрипом распахивается решётчатая дверь. Меня грубо пихают в спину. В нос ощутимо бьёт затхлый запах гнилого сена и сырости.
Эй, Танцор, с притворным сожалением говорит драгун, жаль, я не увижу, как в столице ты станцуешь на виселице. Когда твою тощую шею обовьёт пеньковая веревка ты обоссышься. Знаменитый разбойник, а тут такой конфуз.
Мне тоже жаль, с грустью отвечаю я, что тебя там не будет, Клаус. А то я бы направил струю прямо тебе в пасть, и ты захлебнулся бы, недоносок.
Плохо, что я не могу содрать с тебя живьём шкуру, сокрушается он, но, думаю, королевские палачи знают своё дело не хуже меня. Ты уж продержись до суда, очень тебя прошу. И мой тебе совет не ссорься с колдуном. А то он превратит тебя в крысу. Представляешь, знаменитый разбойник бегает по камере и пищит!
Нет! подхватывает другой солдат. Он превратит Танцора в жабу и надует через соломинку!
Оба буквально сгибаются от хохота. Потом они уходят.
Какой ещё колдун?
Я оглядываю тесную клетушку. Вот это новость! Так я не один. В углу сидит человек в тёмной сутане. Монах? Но из какого ордена? Балахон с красной оторочкой. Никогда таких не видел. Лицо скрывает капюшон.
Послушай, приятель, обращаюсь к нему, ты и вправду колдун? Или тот дурачок неудачно пошутил?
Молчит, стервец. Или глухой?
Нам целую ночь сидеть. Так хоть скрасим её неторопливой беседой?
Запрещено разговаривать! оживает надзиратель. Иначе получите плетей!
Не хочешь поздороваться? продолжаю я. Меня зовут Эцель Вейс, а тебя?
Он медленно поднимает голову и стаскивает капюшон
Святой Джереон, заступник! Ну и рожа! Из-под гривы спутанных чёрных волос на меня взирают дьявольские злые глаза. Точно, прислужник Сатаны или сам Князь Тьмы! Я невольно делаю шаг назад.
Тебя действительно зовут Эцель Вейс? раздаётся замогильный голос. Тонкие губы кривятся в язвительной усмешке.
До сегодняшнего дня звали именно так, пытаясь унять оторопь, отвечаю я.
Запрещено говорить! беснуется снаружи стражник. Ещё одно слово и
Возьми! тонкая рука в сутане швыряет надзирателю сверкнувшую в свете факела монету. И не мешай нам!
Солдат ловит монету, удивлённо разглядывает, пробует на зуб и торопливо прячет в кошель.
Меня зовут Януш, говорит чернец. И ты мне нужен, Эцель Вейс по прозвищу Танцор.
* * *
Януш Чёрный
Джузеппе старый тупой огрызок! Ты оказался непростительно глуп. Не связал меня, не накинул на голову мешок. Неужели, действительно считаешь меня обычным фокусником? Когда твои псы обыскивали меня я смеялся в душе. Всё своё, монеты, заговорённые чётки и даже табак я успел сохранить в потайном кармане. Складка пространства, накрепко запаянная магией Януша Неподражаемого. До таких высот вашей кукольной инквизиции расти и расти! Но я вам в этом не помощник, тупицы!
Заклятья жгли кончики пальцев, готовые показать всю скрытую мощь. Единственное, что меня останавливало, не давая разнести по камешкам свою темницу отсутствие нужной крови. Да, чёрт возьми, кровь бывает разная! Не просто красная, слегка тягучая жидкость. Что-то в ней есть такое Трудно объяснить Одним словом, мне не подходила своя кровь, иначе я давно бы прокусил себе вену. Подходила кровь этого проходимца Джузеппе, но я скорее сам бы добровольно взошёл на костёр, чем стал бы выкачивать её из старого негодяя. Инквизитор носит с собой амулет, способный усыпить или даже убить такого как я. Вынуть душу из тела мага, оставив лишь бренную оболочку. И что я могу противопоставить такой мощи? Джузеппе почти такой же умелый маг, как я. Других в псы не берут. Пока мы будем бодаться, он раз десять пустит в ход свою цацку. Точнее, мою! Подло присвоенную в тот момент, когда Януш метался в горячечном бреду, неспособный уследить за своим имуществом. Ирония судьбы мной же созданное оружие сейчас пугало меня больше всего на свете.
Не-е-ет! Бежать, чёрт возьми! Бежать, пока не поздно! Куда угодно бежать! Лишь бы не попасть в руки мастеров заплечных дел, что ждут меня в столице!
Отчаяние моё не знало границ, пока старый дурень не прислал на блюдечке аппетитный белобрысый подарок мешок с той самой кровью.
Эй! Не бойся! Я добрый! Честно-честно!
Расскажи о себе, добрый друг. Как ты ухитрился влипнуть в историю?
Говори, говори! В глаза смотри! О-о-о! Зрачки расширены, голос, которым рассказывает про свою шлюшку-предательницу, всё тише. Баю-бай. Мне и нужна-то всего пинта крови. Спи
***
Эцель Вейс по прозвищу Танцор
Я открыл глаза. В камере царил полумрак. Фигура чернеца сгорбилась в углу. Между ладоней у него какое-то свечение. Что за дьявол? Или он действительно колдун? И почему так кружится голова? У меня и с похмелья такого не бывало. А это что? На моём левом запястье обнаружилась кровоточащая ранка. Откуда? По голове меня били, когда брали. По рёбрам лупили, но руки были целы. Нехорошее подозрение шевельнулось в душе. Не этот ли мерзкий упырь тут замешан? Я встал и неторопливо подошёл к нему. Не замечает меня, теребит поблёскивающие голубыми искорками монашеские чётки и тихо бормочет. Странно, что ему оставили деньги и четки, у меня отняли даже пустой кошель. А пальцы-то у него в крови! И, черт возьми, я знаю, чья это кровь!
Когда я схватил его за грудки, он тонко взвизгнул и попытался вывернуться. Я повалил его, придавил грудь коленом и ухватил за горло:
Сладка ли моя кровь, чародей?! Теперь я понял, зачем я тебе нужен! Оголодал, сволочь?
Он пытался что-то сказать, но я лишь сильнее сжимал его тощую шею.
Умри, дьявольское отродье!
Я, без сомнения, прикончил бы кровососа. Эцель Вейс всегда платит кровью за кровь. Неожиданно паршивец выпростал руку и сунул мне в нос свои четки. И от нестерпимо яркой вспышки я вдруг ослеп и взвыл от боли. Казалось, мои глаза выжгли.
Сейчас пройдёт! послышался голос негодяя, Я не пил твою кровь! Она мне нужна для совершения обряда!
Он не соврал. Жжение в глазах прекратилось так же внезапно, как и началось. Колдун вновь присел у стены, потирая шею и поглядывая на меня недобрым взглядом. В руке покачивались чётки. Проклятые горошинки на нитке полыхали синим пламенем. Неплохое оружие. Узнать бы, как пользоваться. Только к чему? Скоро душа Эцеля Вейса будет плясать на сковородке у Сатаны.
Словно прочитав мои мысли, чернец сказал:
Мы должны бежать. Для этого мне и понадобилась твоя кровь!
Я кинул взгляд за решетку. Ведь стражник слышал весь наш разговор. Однако, к моему удивлению, тот преспокойно спал и даже негромко похрапывал.
Ты и меня так усыпил?
Колдун насмешливо кивнул. До чего же у него злые глазищи, жёлтые, нечеловеческие.
У меня не было времени договариваться с тобой.
Хорошо, согласился я, бежать это самое разумное в нашем положении. Но как? Перепилишь решётки?
Волшебник указал на чётки.
Я повешу их на замок, и он расплавится.
Верю. Мои глаза чуть не взорвались от жара. Так клади, и побежали?
Не так всё просто. Когда ты напал на меня я использовал всю накопленную магическую силу. Теперь надо ждать.
Сколько?
Не менее получаса.
Слабое у тебя волшебство, кудесник. Но время есть. Подождём. А пока расскажи, кто ты такой. Меня ты знаешь. Хочу знать, кто ты?
Он невесело усмехнулся:
Зовут меня Януш Чёрный. Я родом из Брюнхельда
Я слышал о тебе! Колдун, которого проклинают все местные крестьяне! Это ведь ты травишь колодцы и напускаешь мор на домашний скот?!
Он скривился, словно от зубной боли:
Я так мелко не работаю. Но у местных людишек действительно есть куча поводов меня бояться. И вообще, я не хочу говорить об этом. Скажи, сколько солдат сейчас в монастыре?
Меня привезли девять человек. Восемь солдат и офицер.
С Джузеппе шесть аркебузьеров. Итого пятнадцать много.
Драгуны нынешнего короля ни на что не годятся. При Олдрике Благородном им бы не доверили даже заплетать хвосты королевским лошадям.
Стражники инквизитора добрые воины. Скажи, атаман разбойников, ты действительно такой отменный рубака, как о тебе говорят?
Я пожал плечами:
Врать не буду. С пятнадцатью не справлюсь.
Он молча кивнул и надолго задумался.
***