Томми чувствовал, как смутное недовольство своей жизнью постепенно превращается в требование выразить протест. Ему хотелось высказать матери все, что он думает о ее гребаном политеизме, о том, что убийство кота самое подлое, что она могла сделать, что не стоило резать его модную футболку в лоскуты, и что он, Томми Митфорд, уже взрослый человек, взрослый парень, которому плевать на рай и ад, и на инопланетян, пожалуй, тоже.
Он шел по Речной улице, засунув руки в карманы толстовки и от злости то и дело прикусывал губы. Мысленно он вел диалог с миссис Митфорд, и его лицо странно искажалось Томми не умел скрывать эмоции.
Выглядел напуганным, когда пугался, растерянным, когда терялся, расстроенным, когда расстраивался.
Неплохо было бы научиться держать себя так, как держится Хогарт, подумал Томми. Переживать все внутри, а снаружи быть совершенно спокойным. Если бы какой-нибудь дурачок подскочил во время свидания, Томми вряд ли смог бы просто показать глазами на дверь. Наверное, он растерялся бы, вскочил, принялся знакомить свою девушку с дурачком, делиться своей пиццей и заминать нелепую ситуацию изо всех сил.
Ему снова представилось лицо девушки миленькое и раскрасневшееся, с сухими губами, потрескавшимися от жара.
Томми поежился. Теплая постель, чай и тонна лекарств он всегда болел только так. Мать ни за что не отпустила бы его больного на свидание, даже если бы это было последнее свидание в его жизни.
Наверное, ей пришлось тайком убежать из дома.
Поднимаясь по ступенькам крыльца своего дома, Томми с тоской подумал: вокруг столько парочек. Они творят безумства, встречаются на задних рядах кинотеатров, целуются в коридорах школы, нежничают и делятся друг с другом завтраком. Карла и Алекс тоже скоро образуют уютную парочку Томми знал, что Алекс неравнодушен к Карле уже год, и вся его бравада и напускная взрослость все ради нее. Карла знает об этом и наверняка ломается только для виду. Как она сказала никогда не будет стелиться перед парнем
Может, уже сейчас, пока Томми снимает кроссовки, Алекс с Карлой лежат в кровати, и он обнимает ее бедра, целует ее живот, а она пытается обхватить ногами его плечи и заставить спуститься ниже.
А может, это происходит давно и регулярно Карла и Алекс постоянно остаются вдвоем.
Ну вот и все. Томми, ты выброшенный за борт придурок с блокнотиком в кармане.
Томми?
Да, мама. Он выпрямился и аккуратно повесил ветровку.
Четверть одиннадцатого.
Я немного задержался.
Я могла уже давно лежать в постели, Томми. Если я не высплюсь, у меня поднимется давление.
Хочешь, подогрею молоко?
Томми пошел на кухню, а она следом, шлепая мягкими тапочками и придерживая на груди разъезжающийся мягкий халатик.
Я уже не засну, пожаловалась она, села и молча смотрела, как Томми открывает холодильник, наливает молоко в кружку и греет его на медленном огне. Утром будет ужасная головная боль.
Черт тебя возьми, подумал Томми, сцепляя зубы. Утром ты поднимешься разбитой, будешь требовать задернуть шторы и принести таблетку, а когда я уберусь в школу, примешься болтать по телефону с тетей Лорой и мазать лицо жирным кремом, а потом спустишься вниз и усядешься смотреть утренние шоу, поглощая фисташковое мороженое.
Однажды Томми, весь измученный чувством вины, от расстройства забыл телефон, вернулся за ним домой и застал эту картину.
Погода меняется, отхлебывая молоко, сказала миссис Митфорд, не расстраивай меня, Томми, я тяжело переношу эти перемены.
Извини, сказал Томми.
Наклонился и поцеловал ее в теплую макушку.
Он пойдет в душ, а она будет сидеть здесь и ждать, пока он закончит и уберется в свою комнату, и только после этого отправится спать.
Мне дали роль в пьесе, сказал Томми. Не очень значительную, но
Надеюсь, ничего жуткого? спросила миссис Митфорд. Когда актер играет, он программирует свою реальную жизнь. Нельзя играть маньяков, убийц, собственную смерть, несчастные случаи. Любая роль оставляет отпечаток на личности актера. Как думаешь, почему Мэрилин Монро покончила с собой? Сцена сожрала ее энергетику подчистую. Я бы не хотела, чтобы с тобой случилось что-то подобное.
Я играю статую, устало сообщил Томми, она не шевелится и не разговаривает, так что программировать там нечего.
А вдруг тебя парализует?
Вряд ли. Не волнуйся, мам, это крошечная роль.
Надеюсь, ничего жуткого? спросила миссис Митфорд. Когда актер играет, он программирует свою реальную жизнь. Нельзя играть маньяков, убийц, собственную смерть, несчастные случаи. Любая роль оставляет отпечаток на личности актера. Как думаешь, почему Мэрилин Монро покончила с собой? Сцена сожрала ее энергетику подчистую. Я бы не хотела, чтобы с тобой случилось что-то подобное.
Я играю статую, устало сообщил Томми, она не шевелится и не разговаривает, так что программировать там нечего.
А вдруг тебя парализует?
Вряд ли. Не волнуйся, мам, это крошечная роль.
И все-таки по лестнице наверх он поднимался с тяжелым чувством неизбежного.
Холодок поднимался по спине, словно и в самом деле подкрадывался сзади кто-то, кто с хрустом переломает Томми позвоночник и превратит в беспомощное бесчувственное тело.
Я не тело, думал он, засыпая, я человек. Взрослый человек Я поступлю в колледж и буду писать отличные статьи и красивые поклонницы тоже будут ждать меня по два часа. Потом я приеду на встречу выпускников, Минди увидит меня и подойдет с бокалом шампанского Карла тоже приедет, у них с Алексом будут дети. Я буду получать четверть миллиона в год, куплю две машины, заведу кота А Хогарт, наверное, станет игроком Высшей Лиги
Поток плохо связанных мыслей прекратился. Томми заснул.
Его рука свесилась с кровати, отбрасывая мягкую короткую тень. Блокнотик, выпавший из кармана, белел на полу. С плакатов, которые давным-давно следовало сорвать со стен и отправить на помойку, на Томми пристально смотрели неподвижные глаза умерших людей. Среди них была и Мэрилин Монро миссис Митфорд внимательно следила за содержанием плакатов, и мало-помалу заменила рок-звезд своими кумирами.
* * *Томми взбрело в голову извиниться. Он привык извиняться почти за все, потому что хорошо знал вкус вины. Заметив, что Хогарт стоит перед своим распахнутым шкафчиком, и рядом не крутится никого, кто мог бы помешать, Томми подошел к нему.
Привет, сказал он.
Хогарт скользнул взглядом и кивнул. Томми не удержался и заглянул в его шкафчик: смятая футболка, коричневый бумажный пакет, пара тетрадей, знакомая распечатка в файловой папке. На дверце футбольные карточки с фотографиями известных квотербеков.
Я вчера смотрел, как вы играете, сказал Томми. Отлично играете Я хотел тебе сказать, что вы хорошо играете, но тут высунулась ведьма Стефани и записала меня в статуи. Поэтому я подошел к вам в пиццерии. Чтобы сказать, что хорошо играете. Извини, что вмешался.
Вот тебе и умение общаться с людьми. «Хорошо играете» просто навязло на зубах.
Играл когда-нибудь? спросил Хогарт, проигнорировав «к вам» и извинение.
О да, сказал Томми. В настольный теннис. У меня неплохо получалось, но не настолько хорошо, как вы играете.
Да чтоб ты подавился своим языком, Томми. Что с тобой случилось?
Настольный теннис, да? повторил Хогарт, вынимая из шкафчика хрустнувший бумажный пакет.
Ага, ответил Томми. Маленький мячик и ракетки.
Интересно, сказал Хогарт, захлопнул шкафчик, развернулся и пошел по направлению к столовой.
Ты идешь обедать? спросила Карла, дернув Томми за руку. Откуда она взялась и как давно стояла рядом, Томми не знал.
Томми глянул на часы.
Иду. У меня полчаса до репетиции.
Ну так быстрее.
Томми и Карла сели за угловой столик, треснутый посередине. Это было обычное место их троицы, но сегодня не хватало Алекса он отравился.
Никотином, сообщила Карла, гоняя по пластиковой тарелке кочанчик брокколи. Выкурил почти две пачки, его еще вчера тошнило со страшной силой.
Значит, не было для них никакой постели. Или была, и Карла пытается это скрыть?
Боже, сюда идет Моран, шепнула Карла. Томми, я тебя прошу
Берт Моран остановился возле Томми, сгреб его обеими руками и заорал:
Ты т-а-ак вырос, миленький! Вчера еще я видел тебя вот таким крошкой! Вот таким крошкой с двумя длинными ушками! Тебя звали Пиппи и ты рассказывал, как подглядываешь у дверей женской раздевалки!
Он потрепал Томми по голове и словно от избытка чувств ударил его ладонью по затылку. Томми еле успел подставить руку иначе впечатался бы носом в свою тарелку, прямо в картошку фри, густо залитую кетчупом.
Ломтики картошки прилипли к локтю.
Кушай, ласково сказал Берт. Кушай, детка.
Все привыкли к развлечениям Берта он давным-давно выбрал Томми своей мишенью, и следил буквально за каждым его шагом, вычитывал его блоги и все интервью черпал информацию для шуток.