Первая зима войны выдалась очень жестокой. В первом классе в морозы мы сидели в классе в пальто, потому что стёкол в окнах класса не было и была ограниченная возможности исправить всё разом. Лозунг «Всё для фронта» стал очевиден всем.
Учебный табель 1941-42гг. на обёрточной бумаге.
Другой бумаги тогда для школьного табеля не было.
Япония союзница фашистской Германии так и не решилась напасть на Советский Союз. Через полгода мы вернулись во Владивосток.
Единственным информационным источником тогда было радио. Сообщения информбюро о ходе войны перемежались паузами с песнями Утёсова. В мае 1945-го потоки трассирующих очередей с соседних сопок возвестили об окончании войны.
При всех предварительных оценках дороже всего был собственный опыт. Поражение в конфликте у реки Халхин-Гол удержало Страну восходящего солнца от нападения на СССР на стороне Германии, а неудачи СССР в войне с Финляндией наоборот убедили Гитлера в слабости советских вооружённых сил.
В городе было неспокойно. Участились стычки солдат с матросами. На улицах города появилась отчаянная вооружённая братва «рокоссовцы». Так называли появившихся на улицах города солдат, хотя командовал дальневосточной операцией маршал Мерецков. В городе ходили слухи, что перед посадкой на корабль им давался полный боевой комплект и литр спирта. На короткое время их отпускали в город. Рассказывались ужасные истории. Мол, рокоссовцы постучали в дверь и попросили попить, а затем закатали в ковёр молодую девушку-домработницу одного местного бонзы и пронесли её с собой на десантный корабль. Десантники считались смертниками и им многое прощалось. Торпедные катера отправлялись с десантом в корейские порты Расин и Юки.
В воде залива я впервые увидел отражённый праздничный салют в честь Победы в Великой отечественной войне. Смеркалось, небо над сопками и воды залива внезапно разом расцветились гирляндами трассирующих очередей. Очереди с Орлиной, центральной сопки города. Вспышки в воде залива. Мне двенадцать лет. Мы одни с моим малолетним братом. Он спит. Пробую разбудить его. Пытаясь сделать его очевидцем этого исторического события. Обливаю его холодной водой.
В кинотеатрах демонстрировались документальные фильмы. И генерал-лейтенант Кузьма Деревянко от советской стороны подписывал акт о капитуляции Японии на борту линкора «Миссури». Ему предлагали для этого ручки, но генерал вынул свою, и это запомнилось актом самостоятельности. Красивые тогда были импортные ручки, разноцветные, перламутровые. Возвращающиеся из Кореи привозили твёрдые зимние груши и разноцветные конфетки с химическим привкусом.
На центральной улице Ленинской открылся диковинный магазин «Особторг», в котором демонстрировались необыкновенные вещи. «Смотрите детки, говорили о нём, что ели наши предки». За десять рублей в нём можно было купить пирожное. На Первой речке возник перевалочный пункт-базар, где продавались трофейные вещи, которые выглядели роскошью вроде шёлковых покрывал. На ноябрьские праздники в городе состоялся военный парад. Парад для подростка (мне было двенадцать лет) был событием не простым, и я написал о нём свои первые неумелые стихи, начинавшиеся словами: «Я был сегодня очень рад, ходил я с братом на парад».
Конец войне и опять напряжёнка. Хиросима. На слуху были слова, сказанные министром иностранных дел Вячеславом Молотовым: «Будет у нас и атомная бомба и многое другое», это таинственное «другое» интриговало. Обещание таинственного другого внушало надежду, что всё для страны закончится в целом хорошо.