Больше того, с первым обычным академическим сомнением, граничащим уже с изумлением, вдруг для себя открываешь, что на взгляд руссиян «приоритетной нации» топик, оказывается, составляет совершенно особую категорию: вопросов, которые задавать нельзя. То есть не просто задавать вообще нельзя обсуждать.
Другими словами, они сами, на свое усмотрение, легко и между прочим отнесли его к категории табу, которому должны следовать все. И всё: тема закрыта, забыта и навсегда похоронена под их приоритетами. По крайней мере, так обстоит в их коллективном восприятии.
Но почему бы по крайней мере не сделать попытку ответить, тем более, как я слышал, право на существование имеет всякий вопрос, на который только возможен разумный ответ. Сам объем подобных сведений, как часто бывает в таких случаях, отчетливо делится на то, что есть перед глазами, и на все остальное, скрытое за мраком неизвестности.
Но сравнения с торчащей над водой макушкой айсберга всем уже надоели, поэтому я скажу иначе. Ситуация напоминает положение с торчащим в дверях прихожей концом хвоста динозавра, когда, будучи неспециалистом, вы можете лишь предполагать, что само возникшее препятствие не исчерпывается одним лишь хвостом и что где-то дальше должно быть и все остальное. Но на уровне какого именно этажа это все остальное предположительно находится и чем оно там в данную минуту занимается, сами вы не знаете.
Договориться с новой графикой шрифта, точнее, с ее идеей не легче, чем с кончиком хвоста, причем любого, независимо от цвета кожи, этнической принадлежности и убеждений. Но можно между собой большинством голосов принять за аксиому, что его нет. Теперь же, уже исходя из того, что его нет, попытаемся выяснить, что с ним делать.
Основных неприятностей в этом случае две, по характеру защитной окраски непосредственно наблюдаемых костных наростов вам трудно самим сказать, насколько гипотетическое все остальное способно нести угрозу. Травоядное ли оно, отдает ли в своем дневном рационе предпочтение мясу это же всё вопросы самые насущные, непраздные и жизненно важные. Ошибаться как раз здесь не рекомендуется. Хуже всего, что, не привлекая к себе ненужного внимания, нельзя выйти.
Сегодня в вашем распоряжении есть несколько доступных способов перейти в личный файл сведенных вместе сепаратистов, не держа в руках оружия или куска бетона. Один из них, это попробовать у себя на кухне рассуждать, как рассуждают на лесном пляже в прибалтийских республиках.
У республики горцев есть свой народ горцев, есть своя горская культура, есть определенные ресурсы, есть своя нефть, на которой вся целиком некогда распухла индустрия СССР (о чем сейчас сама москва старается вслух лишний раз не упоминать и их можно понять, ведь иначе кто-нибудь может спросить, кроме того, что они на их нефти делают себе валютный запас, и кроме запрета горцам у них появляться, что же такого замечательного и солнечного есть или ждет их в жизни еще?). И нет у них среди всего того изобилия только одного своего отдельного микрофона в ООН. Такие вновь снискавшие независимость страны получают в ООН специальный статус emergent nations (то есть «нации, появившиеся вдруг откуда ни возьмись») и вместе со статусом помощь. Это то, против чего бешено, буквально плюясь у всех микрофонов, сопротивлялась Руссия, и то, что ждет любой проспективный Объединенный Каганат и кто бы то ни было еще до Курильских островов, надумай они в один день вот так взяться «вдруг откуда ни возьмись». В любой подставленный микрофон, как в случае с республиками Прибалтики, как испорченная пластинка, без конца будут повторяться всего лишь несколько слов: «Это внутриполитический вопрос». В том ключе, что не вздумайте им помогать. Что понятно: любое присутствие Голубых Касок ООН будет равноценно для москвы катастрофе. В известной республике сегодня стали тоже рассуждать до странного охотно, словно уже принялись за строительство личного Кувейта, но внимательно их слушают только московские спецслужбы.
Чтобы остановить все стрельбы и убийства, ООН должна была ввести морскую пехоту НАТО под голубыми касками так она делала всюду и всегда. Чтобы допустить это, Руссия должна была бы расстаться с определением конфликта как не выходящего за рамки «ее внутриполитического вопроса». Последствия этого поймет в лесу даже башкирский бабай и я. Она лучше этот этнос уничтожит совсем. То, что здесь не просто фигура речи, будет попытка обосновать ниже. Другой способ начать задавать ненужные вопросы.
Чтобы остановить все стрельбы и убийства, ООН должна была ввести морскую пехоту НАТО под голубыми касками так она делала всюду и всегда. Чтобы допустить это, Руссия должна была бы расстаться с определением конфликта как не выходящего за рамки «ее внутриполитического вопроса». Последствия этого поймет в лесу даже башкирский бабай и я. Она лучше этот этнос уничтожит совсем. То, что здесь не просто фигура речи, будет попытка обосновать ниже. Другой способ начать задавать ненужные вопросы.
Ненужные вопросы это те, которые обожают задавать в классах юные сепаратисты, но на которые невозможно ответить, не травмировав необратимо детскую психику. Говорят, именно здесь пролегает рубеж, за которым появляется взрослый. Начните с чего-нибудь попроще, ни на чем не настаивающем и элементарном. Скажем, почему ТВ каганата не может независимо транслировать на Москву, а Москва делает это всеми своими тарелками даже ночью?
Сдержанный и уравновешенный человек в ответ сдержанно и уравновешенно скажет вам, что ни один из видимых ваших каналов пока не тянет еще на уровень международного по своей тематике, не говоря уже о лицах: вам нечего сказать, у вас даже нет своей графики в этнической юрисдикции языка. На что другой сдержанный человек ответит: но ни один из каналов республики и не имеет доступа к международным стандартам и Дну Большой Кормушки иначе, как только через посредников через пн. И так далее. Дискутировать в сходном русле можно часами.
В действительности все это из категории ненужных всем понятных речевых упражнений. На вопрос: «почему не может?» будет удобнее смотреться ответ: «да потому же, почему привезшему с собой с противоположных границ не ту фамилию в московско-питерских издательских монопольных монстрах абсолютно нереально напечатать свою книгу; почему книжные магазины Ханты-Мансии, Каганата или где угодно еще глохнут под геологическими пластами одинаковых корешков с одними и теми же одинаковыми достаточно русскими фамилиями, а в Москве при любом возможном пересчете на этнический состав континента обратная ситуация имеет нулевую вероятность;
почему ни одному носителю разума откровенно этнического происхождения с фамилией, выдающей принадлежность к башкирскому, эстонскому или корейскому этносам, равно как и любому другому из категории «неприоритетных», не дано ни под каким случаем проснуться однажды президентом того, что москвой все еще обольстительно называется «федерацией», но наместником в любом этноареале обязательно окажется лицо московской национальности; конечно, опуская явления «мурзилок»;
почему на территории доменов Каганата изо дня в день русское ТВ, шумно объявленное «свободным», имеет право без конца обжовывать собственные русские рекламные сказки о «стойких, немногословных русских богатырях» и мужественных, крепких, московских лицах, с негромким мужеством переходящих с экрана на экран, а на всякий сюжет о воинах Аттилы, Вождя гуннов, Союза гуннов или Золотой Орды наложен запрет;
почему всякий разумный представитель всякого возможного этноса в неукоснительном порядке законодательного уложения безусловно обязуется иметь «что-нибудь» в обычной русской паспортной графе «отчество»;
почему ни один город или аул Каганата в принципе не может жить лучше, чем Москва;
почему минимально ценную информацию невыносимо трудно получить на языках, отличных от «приоритетного» шрифта;
почему 140 народов целого куска континента (кто-то настаивал, что число должно выглядеть иначе:160) от рождения вынуждены без акцента говорить на языке приоритетов, но ни один представитель последних даже из лингвистических целей не говорил, не говорит и никогда не станет говорить на их языке;
почему ни одному одаренному небом музыканту, будь он дважды Йохан Гольдберг и Брайан Ино, не под силу выжить, не получив на то согласие в Москве у москвы, если же у них смета под «колорит многонациональной полифонии узкоглазых лиц федерации, чтоб как у американцев», уже будет комплект, то без достаточно приоритетной фамилии такого согласия ему не получить даже по недоразумению. Обычный теперь для режиссуры русси вопрос «кто у нас сегодня будет негром» заставляет задумываться над вопросом, кто им может быть завтра;
вы проявите разумность, достойную цивилизованного сознания, если все дорогостоящие правительственные музыкальные проекты ТВ на фоне широких размахиваний флагами конкордата не поймете как напряженный поиск в этнических доменах латентных Бахов и Йон Андерсонов: проекты предназначены не для вас для этих машущих флагов.