Это был один из лучших образцов такого рода, издаваемых приоритетной нацией, которые я держал в своих руках. Редакторские жемчужины передергиваний удавалось бы начислять до конца книги, или еще дальше, сказать трудно. Немного освоившись, глаз сноски позднее минует в автоматическом режиме и страница переворачивается. Вот только почему я, покупая знаменитую работу, должен еще столько же доплачивать за каких-то несколько безграмотных бледных московских пиписек?
(Не в качестве повода задеть и не из желания книгу защитить но только лишь из сожаления, что не предусмотрены до сих пор в практике печатных форм «сноски на сноски» и «редакции на редакции», приводятся здесь лишь не самые объемные из их жемчужин. В силу того, что смещение всякой активной информации возможно только строго «от подредакции» в направлении к Саянам и восточным границам на Тихом океане и ни в коем случае не наоборот, не говоря уже о том, что любые из таких русских подредакторов сами решают, чему пройти их подредакцию, а чему нет, они не перестают помнить, что перекрыть их пожелания никто не успеет.
«Иными словами, процессы с понижением энтропии (возникновение и развитие жизни) протекают за счет энергетического обмена с надсистемой (Солнце+Земля), энтропия которой возрастает»2
Иными словами выглядит так, словно специалисты отчаялись уже достучаться до силиконовых лобных долей дилетантов с космическими повадками, надеясь однажды объяснить им, что организмы не ведут себя противоположно II-му началу термодинамики. Последние охотно выполняют его даже без пристегивания к ним солнца. Общая «сумма организации» и необратимые процессы в них происходят сами по себе.
Абзац сноски начинается так: «Логическая ошибка». Это там, где автор сделал глупость, поделившись сомнениями. Величественный поворот корпусом приоритетной подредакции вызывался не содержательной необходимостью напряженнейшим поиском повода к этим двум словам. Чтобы хотя бы только пойти московской подредакции навстречу и принять в качестве допущения их уместность в данной реальности и ее извиняющих рамках, то тогда вынужденно пришлось бы принять и справедливость следующего высказывания явно сомнительного характера, что «отдельные подредакторы в отдельных случаях проявляют склонность расти к лону своих исходных праяйцеклеток».
«Автор не совсем точно представляет собой модель психики Фрейда и совсем неточно модель Юнга».3 (Так стоит в сноске.)
Условно говоря, нет такого начитанного дурака, который считал бы себя дураком.
Я не решился бы как-то комментировать первую часть сносок, даже если бы это предлагалось мне в принудительном порядке, допуская, что недостаточно хорошо знаю ваш государственный язык, хотя тут явно не происки типографии. Кроме того, я случайно знаю, как болезненно представители русской общественности переносят, когда кто-то со стороны начинает лезть в их язык. Загадочным образом реакция адекватна тому, когда кто-то с той же стороны (т.е. с недостаточной фамилией) с чуть ироничной улыбкой по случаю услаждает приоритетные уши демонстративным, безупречным произношением в иностранных языках. Чего-то им снова не в кайф. И тем не менее.
Автор не представлял собой никаких моделей психики, ни там, ни до, нигде после. Не найдено в тексте также и описательных конструктов, кои указывали бы на то, насколько точно или же совсем неточно автор, так сказать, представляет собой существующие на сегодня модели психики. Были «словари сновидений» и два имени. Изобретатель же вскользь приводимой в самой книге теории «травмы рождения», ученик Фрейда, по-видимому, тоже некогда носивший какое-то имя, в сноске даже не упомянут. Замечательное в другом.
Само существование сноски было вызвано не содержательной необходимостью «подредакция» не смогла устоять, разглядев вдруг для себя возможность без промедления вынести всем стилистическую хиазму, показавшуюся им блестящей («не совсем точно совсем неточно»). Неистребимо желание выглядеть лаконично-блестящим, даже в сносках. Что же конкретно им там улыбнулось: без труда проглядывающая положительная модальность в пользу Юнга («совсем неточно»), коя объяснима уж совсем просто. Порывом оградить интимно близкий приоритет и искренней признательностью верующего за создание Юнгом «версии» психоанализа «для верующих». Случай настолько стандартный, уместный и элементарный, что не хочется сомневаться даже из предпочтений скромности.
Именно данной категорией психолингвистики объясняется та непринужденность, когда п.н. по ходу перечислений имен, отмеченных блеском разума, от Демокрита, Зено и Марка Аврелия до Лири и Уилсона, как бы легко, как что-то само собой разумеющееся включают через запятую еще пару своих достаточных фамилий, которые уместны там, как шимпанзе в Библиотеке Конгресса, чтобы сделать приятное своей этнической принадлежности.
Кстати, в свете того, что будет сказано ниже: у себя в «Синхронистичности» оный автор посвятил себя достаточно подробным изложениям истории удивительного посещения жуком-скарабеем его, автора, кабинетного окна не то четырнадцать, не то сорок четыре раза подряд, дабы, понятно, иметь возможность воочию посрамить неверующего. Так вот, в свете сказанного, я бы от себя немедленно предложил поставить под самый большой знак сомнения все другие откровения и результаты проведенных этим человеком аналитических предприятий, вроде «поразительной всеобщности древесной тематики», имеющей быть набрасываемой в процессе сеанса «некоторыми» пациентами, и незамедлительно следующего отсюда глобального вывода относительно общекосмической символики бессознательного сознательного транс-сознательного («корни ствол крона»). Предложенные автором панорамные по масштабности и титаническим усилиям сюжета интерпретации говорят не столько об их научной ценности, сколько о художественных достоинствах замысла, что, действительно, для обладающих той или иной мерой наклонности к продолжительным интерпретациям поле деятельности здесь самое широкое. Несомненно, что «некоторые» пациенты, если их попросить, начнут что-нибудь набрасывать. И это что-нибудь при известном желании должно быть похоже на что-нибудь. Это такое свойство вещей и явлений.
Несомненно также, что это что-нибудь должно где-нибудь начинаться и где-нибудь заканчиваться «иметь корни и цель духовного развития». Несомненно также, что, обладая нужным желанием, данная духовная интеграция может быть убедительно предложена окружающим как «самопознающая индивидуация, продолжающая макроскопический процесс на микроскопическом уровне». Несомненно также, что автору вкупе со всевозможными фроммами и адлерами намного приятнее было бы остаться в памяти окружающих не в качестве еще одного аплодирующего ученика отца (или одного из отцов) психоанализа, а зачинателем собственной школы в знании.
Наверное, много ума нужно проекцию хроники индивидуальной жизни посредством банальной экстраполяции попытаться переложить уже на всю возможную и невозможную историю хомосапиенса, вступая теперь, конечно же, в вотчины «собственного нового учения». Инструмент отождествления хорош тем, что со времен «каменного» сознания он отличался редкой способностью надолго переживать своего хозяина.
Хороший вопрос: к какой категории деятельности следует отнести упражнения хорошо зарабатывающего языка, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть?
«Движение экологов, из конструктивного научного течения, превратилось в полутеррористическую организацию, направленную на торможение прогресса вообще»..4
«Собственно на настоящее время ситуация изменилась только количественно: улучшилось качество аппаратуры для наблюдения».5
Воин прогресса. Кажется, здесь претензия на непосредственно концепцию всего Будущего?
Но любопытнее всего, как москва форматирует содержание двух абзацев в сносках.
Скажем, им захотелось дать совершенно необходимое, на их взгляд, определение чего-нибудь, не важно. Дальше первым будет стоять тот абзац, который они организуют по предельной, максимально только возможной их силами нечитаемости «научно». За ним сразу же встанут два слова: «Иными словами» и определение того же самого, но в изложении рабочего.
Дело уже не в том, что в сноске вновь нет содержательной необходимости. Тут все много интереснее. Этот механизм очень часто встречается у людей, физически оставляющих желать много лучшего и никогда не имевших успеха у привлекательных женщин. Настолько часто, что диагнозы такого рода в исключительных случаях легко ставить даже заочно. Сам акттакогосмещения к абзацу иного информативного уровня снова и снова детонирует удовлетворяющее чувство снисхождения.