«Я на черте засечной» - Антон Леонидович Махнырёв

строк печальных не смываю.

Посвящается О. К.

Я с тобой провожу старый год:
В мокром снеге оленинском ёлки
Я с тобой провожу старый год:
Ожиданья все, разные  долги

Я с тобой провожу старый год:
Все волненья, что в сердце столь гулки!
Я с тобой провожу старый год
Препирательств в зигзаг-переулке!

Я с тобой провожу старый год:
Мы пройдём вмиг все наши хожденья
Я с тобой провожу старый год:
Башен высь, в камышах заблужденья

Я с тобой провожу старый год:
(Оглянулся он, старый знакомый!)
Я с тобой провожу старый год:
Блеск вод Неро и раж бадминтонный!

Я с тобой провожу старый год:
Все в объятьях твои волхвованья
Я с тобой провожу старый год:
Перед сценой души замиранья

Я с тобой провожу старый год.
(Грешной памятью буду я дерзок!)
Я с тобой провожу старый год:
Россыпь лаврских звёзд с номером «Персик»!..

Я тебя заберу в новый год:
(Пусть тревожно интрижит он даже!)
В мыслях, выдохнув, вместе: «Вперёд!..
На рассвете в атаку!..» Что дальше?..

Катюшке

Трёпка гривы ей ветром; выброс страсти как тары;
Нежной негой ночною днём блаженство в угаре
Краснофлажные губы  сигнал к взятью в Тарусе!
Метротряскоприжатья не продолжились Трусы!!!

Взволнованно-заворожённый,
Как на посту (ведь не безделка!),
Я в предстоянье у колонны 
Она же надевала сменку

Ресницы, локоны и рюши
Сплетались в девочке воздушно 
Подумать пошло  душе душно!
Увидеть!  Большего не нужно!

В рутине дня мне проблеск лестный!
Был рад (пусть «отношений» нету!)
Легко через пролёты лестниц
Лететь в сиянье к кабинету!..

Бульдозер разломал колонну
Не знал её я. Не узнáю
Но словно к роднику, к былому
Сквозь чёрствый помрак припадаю!..

Ругань медсестёр нарушив,
Ждун в больнице сел несмело:
«Может, тут подправят тушу
А душа?  Не их же дело!»

На потеху стыд порушив,
Влез в шедевры (обнаглел он!):
Ждун прорвал картины тушей
А душа?  Душа болела

И во сне вздыхала туша,
Лапы заломив, ревела:
«Хоть бы рядом Ждуньи душу!!!»
А поймал Ждун чьё-то тело!..

Я у черты засечной.
С какой я стороны?
Я в Диком поле вечном?
В селениях страны?

Устрою я семейно
Сеннýю серость дня
С посредственной  спокойно 
Там Скот сжуёт меня.

Иль распалюсь я в поле
В конец и без коня,
Взъярю разбой раздолья 
Там Зверь сожрёт меня.

Я на черте засечной
Засел в засаде тут.
Здесь ветви изувечат.
Секут, секут, секут

Посвящается светлой памяти моей мамы Натэллы

Замкнулся года круг необратимо,
В нём сердца голос твой звучал бы без конца:
«Ах!»  сень на Истре Иерусалима,
И в Суздале: «Хорррош!»  от хруста огурца.

Девчонки радость: «Вот он выпал, снег!»
Печаль: «Сбежал во слякоть Новый год!»
И гордость в мая день любимый тот:
«Смотри, идёт бессмертный наш народ!»

Средь будничной любви, о нас забот,
Быть может, так творился б жизни ход
Прошедший этот, для нас новый, год
Смотрела ты, как без тебя пройдёт

Звонки последние, звонки прощальные,
Не перекрещены пока вы в «крайние»,
Перестраховки для, в дань суеверию
Без звона занавес дадут, наверное!

Бегом, шажком (кто как) дойдём до края мы,
Крадётся следом мысль:
Что там, закрайнее?!
Звоночки метят след, звеня, преследуют 
Так всё же дай нам, Жизнь,
Коль есть последние,
Звонки последние  земным (не лётчикам)?!
Усердней, девочка, как в пропись точечку,
С улыбкой, с бантами, звони азартнее!
«Проснись! Последние пришли экзамены!»

Листья склеены в липкие сети.
Отлежавшись, сгниют до скелета.
Веселились весной в чистом свете;
Соблазнив, отлетело лето.

Средь деревьев  стражей покоя,
Склеив в прошлых листах быль и небыль,
Прочь уйду я из жизни зноя
В это страшно-бесстрастное небо.

Посвящается О. К.

Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Я, ты, Зачатьевский, «кольчужкой» платьице.
Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Чёрнокошачья отмашка: «Встречаться нам!»
Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Счастья не вышло  согласны на счастьице.
Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Чувства усталые, словно в прострации.
Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Три года встреч и черта  «Расставаться нам!»
Чёртова дюжина, чёрная пятница 
Вспомнил зачин: тот июль, день тринадцатый

«Псом Останкинским верным буду 
Поселите там в парке, в будку:
Сторожил чтоб дворец я чутко;
Отгонял забвенья дух жуткий.
Зарыть в парке вам трудно будто?
(Устав, сдохну, схватив простудку)» 
Помечталось вот так с минутку.

Строчу стихов  стежков строчки.
На столе листов источников стопка
(Пока не стоит забвения стопка):
Не поставил в стихах если точки,
Не выспросил если источник,
Строчу дальше (вдруг буду признан?!) 
И тем пришиваюсь я к жизни.

К тому же не знаю я точно
За смертью своих полномочий:
Смогу ль наблюдать за Отчизной?
Вдруг нет? Пришиваюсь я к жизни.

А вдруг увидит мой призрак
Кручину родных на тризне?
Когда гной отчаянья брызнет 
Крепче пришьюсь тогда к жизни.

Сон с мамой  то вещий признак:
«Не надо за мной!»  с укоризной
Она умоляла. (Знак признан.)
Догнал всё ж Отшился от жизни?

Перед музейной стойкой,
Что к лифту на пути,
Стою, душой нестойкий.
Меня пора спасти!

Хоть сам не знаю: стою ль?
За дерзость не почти:
Своей души настойкой
Тепло дай обрести!

Судьба, спокойный стоик,
Стой! Хватит! Вновь не мсти!..
Вновь занята́ «Не сто́ит!.. 
Твержу: Пройдя, прости!»

Посвящается Останкинскому парку

В парке зарыта юность
С первой экскурсией. Где-то
Там дерзковато рисуюсь
В снах дворцового лета.

В парке зарыта юность 
Встреч и речей миллионы.
Там в круговерти я сунусь
«Вальсом»  аттракционом.

В парке зарыта юность 
Ключ же от клада украден!..
Утки, в пруду соревнуясь,
Чертят мне знак «Фольксваген».

Длинный деятельный дятел,
Въедливый ты мой приятель,
Отвлекись и помоги:
Подолби мои мозги!
Не меняй своё ты кредо:
Клюй скорей там короедов.
Не вдавайся в их причинки,
Выклюй лишние личинки!
Пусть кричат нам: «ахи-охи»,
Пусть клянут: клюй мысли плохи!
Пусть кривятся, как кликуши, 
Клюй в извилинах их туши!..

Зная мысли, славный дятел,
Не «стучи»: ты ж не предатель?

Твой пруд-великан, отступившись от МКАДа, столица впустила.
Мне помнятся здесь берега без кокетства дощатых настилов:
По сводкам, в нём летом найдут не один новый труп.
Пруд  просто межа между парком и кладбищем тут.

Как на Джамгаровку я снова ни свалюсь,
Мой разум странным сном из детства занят:
Я, утро, сосны, солнцем залитый валун.
А сон ли? Тучки крон, похоже, знают.

Ночь. Такси на «Алексеевской».
«В путь!»  мигает мне, зовёт.
Сяду. Света сеть рассею я
И умчусь на нём в полёт!

Сесть в такси на «Алексеевской».
Слева  её дом не ждёт
Ждал на лестнице рассеянный,
Заходил с вином развеяться.
Карта вин вины не бьёт.

Сесть в такси на «Алексеевской».
Справа  рынок тела ждёт.
К «феям» забегáл проверенным.
Там падение измерил я.
Жёг там душу: «Жжёт  не жжёт?!»

Сесть в такси. Расстаться с холодом.
Сбросить грех гирлянд тогда
И растает сердце в Вологде
Там и сгину навсегда

Сел в такси на «Алексеевской».
Но расставил сети тот,
У кого к такси доверие:
В дом-ночлежку привезёт!