Проанализировав оценки 6000 пар близнецов, участвующих в британской программе исследования раннего развития1, исследователи пришли к выводу, что стабильность достижений в учебе почти на 70% объясняется генетическими факторами, и лишь на 25% внешними факторами, окружающей средой, например воспитанием в одной семье и посещением одной школы. Остальные 5% другими, пока менее понятными факторами, например влиянием друзей или учителей.
Близнецовый метод пользуется популярностью со времен Фрэнсиса Гальтона, жившего в 19 веке и занимавшегося генетикой поведения2. В те времена этот метод стал невероятно полезным, потому что очень наглядно продемонстрировал значение наследственных факторов, а ведь структура ДНК тогда даже не была известна.
Сегодня генетики продвинулись еще дальше. Они достигли больших успехов в выявлении генетических маркеров, отвечающих за те или иные черты личности в частности, за успехи в учебе. Суммируя тысячи генетических маркеров, они создают полигенную шкалу оценки.
Такая шкала позволяет с большей точностью прогнозировать вариативность определенных качеств личности (например, успехов в учебе) у людей, не связанных общими генами. Метод полигенной шкалы подтвердил то, что ученые обнаружили в ходе наблюдения за близнецами. А именно: определенные варианты генов отвечают за то, почему оценки детей на каждом этапе обучения могут отличаться. Они свидетельствуют о том, что определенные проблемы в учебе нужно выявлять как можно раньше, поскольку они, скорее всего, будут существовать на протяжении всех лет, проведенных в школе.
Нас всех ждет будущее, в котором оценка генетической предрасположенности (вместе с прогнозированием влияния внешней среды, например района проживания, особенностей воспитания в семье и школе) поможет выявлять «проблемных учеников» в раннем возрасте. Это значит, что мы, родители, сможем на ранних этапах проводить профилактические меры, которые увеличат шансы ребенка на успех в будущем.
Уже сегодня можно сдать комплексный тест и получить свой личный генетический паспорт. Этот тест анализирует множество генов, которые ответственны за долголетие, особенности диеты, таланты, происхождение и реакции на прием лекарств. Это и есть наша персонализированная медицина, к которой мы уже пришли. С точки зрения здоровья и развития личности такой паспорт, на мой взгляд, гораздо важнее и полезнее, чем тот, который мы имеем сейчас на руках. Но тут не без минусов. Если использовать его в личных целях, при условии что информация конфиденциальна, то все хорошо, а если в коммерческих, масштабно, как у нас планируется в стране в ближайшем будущем, то есть вероятность большой угрозы. О том, какой, рассказывает американский разработчик лекарств и вакцин, профессор, президент компании CureLab Oncology, Inc. Александр Шнейдер.
Безусловно, совсем отрицать роль генетики бессмысленно. Мы упускаем из вида то, что является нашей основой, то, на что можно опираться и что нужно развивать в человеке в будущем. Иной раз мы теряем полжизни, пытаясь раскрыть качества, которые, как нам кажется, есть у ребенка, в то время как их генетически нет. Люди часто жалуются, что так и не смогли найти себя в жизни, потеряны, чувствуют себя «не в своей тарелке». А может, нам всем было бы легче жить, если заранее знать, что «потенциально» могло получаться лучше? И даже с этим учетом, зная свой «богатый внутренний мир», нам понадобится много лет, а то и вся жизнь, чтобы стать тем, кем мы должны стать. Как сказал Томас Эдисон: «Гений это 1 процент вдохновения и 99 процентов потения».
Остается понять, как правильно использовать сугубо личную информацию, которой мы будем обладать, и как работать с ней.
Родители, которые меняют мир
Магические 10 000
Что стоит за пределами генетики?
Окружающая среда.
И все?
Конечно, нет. За ней родители. Родители, которые меняют мир
25% это много или мало?
Когда я думаю о них, первое, что мне приходит в голову, это книга Малкольма Гладуэлла «Гении и аутсайдеры» и его заветные 10 000 часов практики, которые нужно наработать, чтобы стать профессионалом своего дела.
В своей книге автор приводит статистику, по которой все без исключения способные дети, которые наработали 10 000 часов, добились большого успеха. Он акцентирует внимание на способных детях, где ключевым является их заинтересованность в любимом деле.
В своей книге автор приводит статистику, по которой все без исключения способные дети, которые наработали 10 000 часов, добились большого успеха. Он акцентирует внимание на способных детях, где ключевым является их заинтересованность в любимом деле.
Причем интерес может возникнуть не обязательно из «разряда» генетически заложенных талантов. Шансы на успех практически равны при условии усердной работы. Получается, интерес к чему-либо это то, на что мы можем опереться при формировании личности, даже если изначально гены «рассказывали» нам другое. Это к тому, что сегодня всех родителей волнует вопрос: «Можно ли из гуманитария сделать физика?» Получается, что при особом желании можно.
Подробнее о книге, о людях, как одаренных, так и обычных, добившихся невероятных успехов, можно посмотреть в сжатой версии здесь.
Лично для меня интерес ребенка все равно что второе дыхание, новая возможность, которая поможет раскрыть человека, сделать его более многогранным. Его интерес в чем-либо это мой шанс, который я ни за что не упущу, наоборот, как родитель, я буду держаться за него обеими руками. Иначе я понимаю, что ни один подросток не будет просто так сидеть и отрабатывать эти часы, если ему самому не нравится то, чем он занимается. Это слишком большое количество часов, чтобы заставлять, уговаривать, использовать различные внешние мотивации и манипуляции. Такие уловки работают до определенного возраста, а потом дети все равно вырастают, выходят за рамки нашего родительского контроля и делают то, что им хочется. Тогда почему бы нам не отпустить их хотя бы в «умеренное» свободное плавание? Не мучить ни себя, ни их?
Все дело в том, что нам страшно. Нам хочется каких-то гарантией того, что с ними все будет в порядке в будущем. Однако в моем окружении много знакомых людей с дипломами юристов и экономистов, которые сегодня работают парикмахерами, блогерами, к тому же с большим удовольствием. Диплом им был нужен только для успокоения родителей, чтобы они знали и чувствовали, что все сделали правильно. Престиж будущей работы детей и стереотипы, которыми мы, родители, «задавлены», волнуют нас очень сильно. И хотя мы согласны, что именно умение и желание выбирать являются одним из самых главных навыков для ребенка, на практике идеологию свободы выбора воплотить детям гораздо сложнее, чем это кажется на первый взгляд.
Пока дети маленькие, исходя из безопасности, мы сами решаем, что им поесть, надеть, куда и когда пойти, а когда остаться дома. Когда они становятся чуть постарше, мы все равно принимаем решение за них, к примеру, разрешить вечеринку с ночевкой у друзей или нет. Мы понимаем, что это наша ответственность, у нас больше опыта, ума, мудрости, в конце концов. Но если в вопросах безопасности, где требуется опыт, наша гиперопека оправдана, то в остальном никто не мешает дома, для начала, создавать ситуации, где право выбора будет исключительно за ребенком. Я уверена, их чувство собственной значимости по десятибалльной шкале было бы на все десять. Основная проблема заключается в том, что происходит за пределами дома.
Большая часть жизни наших детей вплоть до совершеннолетия связана со школой, где выбор не предусмотрен общеобразовательной программой. Там все решено за ученика, который имеет право двигаться только по четко установленным правилам. Если же кто-то сделает шаг влево или вправо, оценочная система быстро с ним справится. Печально на это смотреть, так как мне хочется ожидать от своих детей в их 18 лет умения правильно оценивать ситуацию, отвечать за свою жизнь и правильно выбирать. Боюсь, мои ожидания не оправдаются. Да и глупо надеяться, потому что все предыдущие 11 лет мы будем упорно и старательно лишать их этого права. И я в том числе, под бременем стандартов, окружающих нас. Замечу один факт: все успешные люди, которых описывает Малкольм в своей книге, стали таковыми не потому, что их заставляли заниматься в душных комнатах, а потому, что они сами этого хотели. У них был выбор: хаотичная подростковая жизнь всегда была рядом, но они выбирали любимое дело.
Единственным решением у нас была бы школа «Апельсин» Димы Зицера в Санкт-Петербурге. Он воплотил в реальность мою мечту о том, что мои дети должны иметь, учась в школе. Там нет оценок, полная свобода выбора, вплоть до того, что она управляется детским парламентом, и все без исключения, даже директор, подчиняются его законам. Дети сами выбирают, на какой урок пойти, а какой пропустить. Как говорит сам Зицер: «Почему-то все ожидают, что от такой свободы обязательно рождается агрессия, в то время как все ровно наоборот».