либо заставить его смотреть на себя моими глазами, чтобы навязать нужное мне поведение.
Таким образом, родитель видит чужую (ребенка) реальность своими глазами, а ребенок видит свою реальность глазами чужими, т.е. родителя. Или наоборот. В обоих случаях восприятие вывернуто наизнанку и перекручено. Родитель и ребенок как поведенческие роли просто не способны видеть иначе. Их «отношения» этим исчерпываются.
Свою реальность своими глазами не видит ни один из них. Реальность партнера глазами партнера тоже не видит ни один из них. Любовь, говорите? Да они оба селективно глухи и слепы, и по факту, вообще не знакомы. Ни друг с другом, ни сами с собой.
К чему это приводит? К тому, что у ребенка не формируется:
понимание, как и кому можно выразить, описать свою внутреннюю реальность;
понимание, что у другого человека есть своя реальность, качественно отличная от моей;
терпимость к другим картинам мира;
умение понимать другие картины мира, которое возникает только из умения увидеть реальность другого человека его глазами, не моими;
уважение к чужому внутреннему пространству;
собственно, взаимопонимание;
собственно, принятие и любовь как позволение другому просто быть, без навязчивого стремления исправлять и переделывать;
простое человеческое счастье, в конце концов.
А вместо этого формируется: невроз достигаторства; болезненное раздутое эго; нулевая толерантность к партнеру (чуть что не так послать всех в космос); состояние, когда единственный способ почувствовать себя хоть на время если не счастливым, то удовлетворенным это навязать свои чувства и свою реальность всем окружающим. Хотя и социальная успешность при этом тоже формируется, но не всегда и не у всех.
Если способность видеть реальность другого человека его глазами не сформирована у взрослого, в отношениях это рождает уйму претензий к партнеру. Не обязательно обоснованных. Если нет основания для реальных претензий, то придуманные тоже подойдут. Просто для того, чтобы чем-то заполнить общение. Потому что альтернативный способ общения на равных просто не сформирован. И тогда поиск близости, уважения и признания выглядит именно как ежесекундное обновление списка претензий.
См. также главу «Оценочное поведение и способы описания реальности»
Альтернатива оценочному восприятию
Вот, так внезапно, безоценочное восприятие абстрактный навык из раджа-йоги оказывается полезным во вполне обычной жизни. Но хорошо, это мы, раджа-йоги, такие крутые, а что делать обычным людям?
А обычным людям нужно научиться играть друг с другом. Именно дурачиться, без претензий, ожиданий и планов на будущее. Нейрологически это самое близкое состояние к «видеть реальность другого человека его глазами». Игра это деятельность, не обусловленная необходимостью. Она дает внутреннему творческому пространству право быть. Никакого другого способа, насколько я знаю, нет. Играть: без анализа, оценки, критики, принуждения к обучению, постановки целей, задач и т. д. и т. п. Потому, что сначала: я есть, и только потом: какой я есть. И пока «я есть» не наиграется, никакое автореферентное самоописание не формируется в принципе.
Судя по тому, что я вижу в работе, как минимум с половиной моих клиентов их родители не играли никогда вообще. Вот видите: травма, это не только то, что было. Иногда это то, чего не было. И в эту дыру незаполненного опыта сваливается фантастическое количество чужого дерьма всех сортов и оттенков. Потому, что свято место пусто не бывает.
Более того: игра должна быть такой, где ребенок ведёт, создаёт правила, задаёт тон. А взрослый очень мягко страхует его, адаптирует правила и даёт обратную связь, тем самым обеспечивая и безопасность, и результат, который устроит обоих. Важно, чтобы именно в этом формате. Почему я расскажу вам чуть позже.
Играйте с детьми по их правилам. Если еще не разучились. Смотрите на их мирих глазами. И тогда, спустя какое-то время, вы научитесь видеть свой мир своими глазами. А не чужими. И тогда будет вам счастье.
Трудности самовыражения
(см. также главу «Ошибка экстраполяции»)
Предположим, я уверен, что всегда говорю правду (оставим пока вопрос, так ли это на самом деле). Как минимум, я всегда собираюсь говорить правду. Однако инверсия восприятия приводит к тому, что я каким-то образом полагаю, что окружающие в этой моей правде видят, ну как минимум, лукавство. И я начинаю думать, как эту свою правду подать таким образом, чтобы окружающие тоже поверили. Хотя если я говорю прямо, открытым текстом, я убежден, что они не поверят. Т.е. свою простую и понятную начальную мысль я начинаю выворачивать так, чтобы подстроить под (мнимое) восприятие окружающих. В результате мысль озвученная отличается от мысли подуманной довольно сильно. По факту превращается в ложь.
Откуда это лично у меня, допустим, понятно. От мамы, конечно: она тоже никогда не говорила прямо, но пыталась «пропетлять» между возможными возражениями так, чтобы всё равно выгнуть свою линию. Причем, большинство возражений существовало только в ее фантазии, так что крайне извилистая траектория, по которой она выражала свою мысль, была явно избыточной.
Но вот вопрос: а откуда это у мамы? А если оглянуться по сторонам: откуда это у 90% людей, которых я вижу?
Почему, пытаясь выразить свою мысль, я выворачиваю ее так, что от изначальной мысли вообще ничего живого не остается? Почему вместо того, чтобы прямо сказать, что «дела обстоят так-то и так-то», я строю фразу так, чтобы ни в коем случае не сказать вот это простое, но вынудить слушателя угадать мою мысль? (Кстати, иногда встречается в сессиях, когда клиент не хочет прямо описать свою ситуацию [или вообще никак не хочет ее описать], но очень хочет знать, что с ней делать. Получить однозначный ответ, не задав даже вопрос. Это всегда забавно.)
Я спрашиваю себя не столько «почему это так», сколько «как перестать»? Как освоить это искусство говорить именно то, что думаешь, не пытаясь вписаться в чужие рамки, особенно в воображаемые?
Интересно, что этот волшебный пирует возникает тогда, когда я собираюсь, изначально не очень вербальную мысль или образ упаковать в слова. Хотя внутри себя я думаю все равно словами, по большей части. Так почему не озвучить именно теми словами, которыми думаю? Такое ощущение, что я вынужден переводить с уникального внутреннего языка на конвенциальный внешний. И в этих языках за одними и теми же словами стоят радикально разные смыслы. И конвенциальный внешний язык совсем не спасает, потому что слушатель снова переводит услышанное на свой внутренний диалект, и я вообще не знаю, что там случится на выходе.
Что это за выворот наизнанку? Или я чего-то не понимаю? Вот эта мучительная невозможность открыть рот и просто сказать, что я думаю лично я от нее подустал. Дурацкая привычка моделировать сознание слушателя и пытаться говорить на его языке. Вместо того, чтобы говорить на своем.
И одновременно я регулярно слышу и читаю тексты, сложенные так, будто этого двойного перевода нет. Хорошо сложенные. (Хотя, возможно, это иллюзия).
Как начать говорить из себя и перестать переводить за других? А вдруг, понимать меня станет легче?
Вроде бы я верю, что думаю правду, но считаю, что в том виде, как я ее думаю, мне никто не поверит, не услышит или не примет всерьез. А значит, нужно так искусно соврать, чтобы слушатель сам додумал ту правду, с которой всё началось, и посчитал ее важной. Я превращаю правду в ложь, чтобы слушатель снова превратил ее в правду. Ну вот зачем мне так сложно? И как перестать?
(Есть, конечно, и другой вариант, когда человек говорит не для того, чтобы выразить мысль, а для того, чтобы полностью ее скрыть. Но это немного другая история.)
Как водится, я озвучил эти вопросы в своей закрытой группе в Facebook, и в результате пришел к следующим выводам.
Во-первых, имеет значение, о чем именно я говорю. Если я говорю о работе или чем-то другом в моей зоне компетентности там, где чувствую себя экспертом никакой инверсии не возникает; я говорю «из себя», и мнение собеседника можно вообще не учитывать.
Также не возникает инверсии, если я говорю с живым человеком. Мне не трудно прочитать его мысли и говорить на понятном ему языке. Идеальная подстройка. Я говорю «из него». (Может и зря, кстати, но это другой вопрос).
Трудности начинаются, если я 1) говорю о себе 2) не имею реального единичного собеседника т.е. говорю на большую аудиторию, либо пишу на бумагу. Вот тут начинается какая-то псевдоквазия.