Видение исчезло. Страх, ещё не окрепший, не пустивший корни, пробуждался в маленьком сердечке Ланы, она знала, что не задержится здесь надолго.
3
Спустя четыре месяца
Скажи мне, профессор Крамер, ты чувствуешь, когда что-то должно произойти? Нет, это не просто предчувствие, не набор видений это нечто большее.
Лана водила пальцем по замершему стеклу, оставляя причудливые дорожки от пальчика, ставшим белым от холода.
Ну у всех есть такое чувство, как интуиция, улыбаюсь я, беря её за руку, так ты совсем замёрзнешь, Лана.
Просто я не пойму, почему я здесь, почему Лёша и Гарик, почему Настя с Олегом, она смотрит на меня голубыми глазами, и я ощущаю, как начинает покалывать в висках.
Не надо, Лана, покачав головой, я понимаю, что боль отпускает, вы здесь в безопасности, здесь ничего не угрожает вам.
Ты хотел сказать, здесь мы никому не опасны, усмехнулась она как-то по-взрослому с несвойственным двенадцатилетней девочке сарказмом, я всё понимаю, и спросила так, для интереса. Было занятно посмотреть, как ты будешь придумывать, что ответить.
Перестань, Лан, одёрнул её Олег, надо чтобы всё успокоилось, и нас перестали искать
Мы тут сгниём заживо!
Продукты заканчиваются! добавила Настя.
Ребята, у меня есть план! осторожно начал я, не вызвав никакого интереса в усталых глазах подопечных.
Лана снова вернулась к окну. Я увидел, что её палец практически не касался стекла, а лёд таял, и капли воды, стекая вниз, замерзали, оставляя ледяные узоры.
4
Гарик
Попробуй ещё раз, профессор Крамер налил в стеклянную колбу воды.
Гарик сосредоточился, напрягся так, что жилка на лбу стала заметной и, выдохнув, отвернулся.
Слишком тяжело
Колба медленно поползла к краю стола, подросток бросил на неё цепкий взгляд, и она остановилась у края, вздрогнула, расплескав немного воды. Канцелярские принадлежности на столе Крамера задрожали, как и стул под профессором.
Достаточно, мягко произнёс он, вставая, Гарик
Я не могу, оно само как-то.
Ты должен научиться себя контролировать!
Камеры пишут?!
Конечно.
Гарик оглядел белую комнату, и в его взгляде Крамер прочитал что-то недоброе.
Пусть они пишут, улыбнулся парень, поднимая вверх руки, заставляя все предметы подчиниться, словно палочке дирижёра. Замигали лампы. Всё завертелось в бешеном танце. Колба с водой ударилась о стену, расплескав воду и стеклянные брызги, карандаши вонзились острыми жалами в гипсокартонную стену.
Гарик, остановись! закричал Крамер, получив удар степлером по скуле, не делай глупостей
Дверь распахнулась, когда Крамер лежал без сознания на кафельном полу. В комнате царил ужасающий беспорядок. Доктор наук Сергей Николаев зло ударил Гарика по щеке, пытаясь заставить его подчиниться. Гарик улыбался, ему было плевать. Санитары вкололи парню мескалин и поволокли за собой.
Я всё равно сделаю вас, суки, процедил он сквозь зубы, это тюрьма вы не имеете права суки
Его колени подогнулись, и он безвольно повис на руках санитаров.
Этого в карцер, отчеканил Николаев, склонившись над Крамером, похлопывая его по щекам.
* * *
Я никогда не думал, что буду участвовать в подобном, а всё случившееся за эти месяцы можно было назвать нереальным фантастическим сном. Мог бы я предположить, что согласившись участвовать в проекте «Рассвет» подпишу договор со смертью.
Ребят было двадцать, и все оказались очень интересными, необычными детьми. Им было от десяти до восемнадцати это были особенные дети, которых называли «индиго». В институт для исследований меня пригласил давний друг Серёга Николаев. Когда-то я работал с ним в одной лаборатории, изучая психологию и физиологию страха. Именно, вспоминая наши исследования, Николаев пришёл к выводу, что мне можно доверить поставленную задачу.
Дети, поступавшие в лабораторию, не имели родителей и находились под опекой государства. Тогда я не придал этому значения и с головой ушёл в работу.
Николаев считал, что страх способен открывать способности детей «индиго», словно двери, ведущие к запретному плоду. Это был не просто страх найти чудовище под кроватью, а более глубинные фобии подсознательного характера. Позже я понял, что ввязался в мерзкую игру, где разменной монетой оказались дети, не имеющие выбора, и понимающие, что каждый день может стать последним. Позже я осознал, что военные, оплатив заказ, не оставят нас в покое. Им необходимо выяснить, насколько сильными способностями обладают дети «индиго», как можно выявить и развить дар и сколько времени уйдёт на обучение маленьких солдат для новой непобедимой армии.
5
Настя
Настя понимала, что её, так называемый, дар способен не просто прожечь дыру в стене, он может убить. Девушка закрыла глаза и отползла в угол, в комнате пахло гарью, обугленная краска на стенах вздыбилась, как иссушенная бесплодная почва. Длинные рыжие волосы Насти покрылись сажей, а на ладонях вздулись волдыри. Часто дыша, девушка ощущала, как билось сердце, стучало, точно кто-то вышивал на швейной машинке: та-та, та-та, та-та
Она не слышала, как открылась дверь, и в комнате появились Крамер и Николаев, обсуждая, как поступить с ней.
Ты сошёл с ума, тихо прошипел Крамер, я на это не подписывался.
ЛСД расширит её сознание.
А потом вгонит в жуткую депрессию.
Нам нужен результат!
Тебе
Оставьте меня в покое, Настя, дрожа, поднялась на ноги, её лицо было обожжено, как и руки, которыми она закрывалась от вспыхнувшего огня.
Всё хорошо, выставил вперёд руки Крамер, пытаясь успокоить её.
Не надо, я не хочу больше Денис обнял Настю, прижимая к груди.
Всё хорошо, мы предоставим тебе другую комнату, Николаев взял её за локоть, тебе нужна помощь, идём, Варя обработает ожоги.
Настя посмотрела на Крамера, и в её взгляде плясали отчаяние и крик о помощи, но они делали его беспомощным. Она ничего не говорила, но вцепилась в Дениса, как в последнюю надежду.
Помогите, прошептали беззвучно её губы.
Он растерянный и обезоруженный, смотрел, как её уводили санитары. «Неадекватам место в подвале»! больно ударил по ушам голос Николаева.
«Сколько ещё их будет? Они замыкаются в себе, либо начинают бунт или просто уходят из жизни».
Денис смотрел на окно в комнате Насти. Тёмные решётки, которые ещё не успели покрасить в белый цвет. Стены белые, чистые. Кровь смывалась, стены красились снова, дети заполняли подвальные карцеры. Крамер опустился на обгоревший пол и, закрыв глаза, прислонился к стене. Он не знал, как отказаться от проекта, но не мог больше участвовать в этом. «Как же всё прекратить»?
* * *
Первой сломалась Аня Петрова, ей было пятнадцать, трудный возраст и обострённое чувство справедливости.
Мы не животные, чтобы над нами проводили опыты! бросила она однажды Денису, и он увидел столько ненависти и силы в её глазах, что в нём тоже что-то надломилось. С того самого дня, Крамер перестал спокойно спать. Начал понимать, что привязывается к ним и тут произошло страшное
6
Аня и Ваня
Анюта.
Ваня, ты напугал меня.
Ты плачешь?
Нет
Иди ко мне.
Мне так плохо здесь.
Давай сбежим вместе
Но как?! Я думаю, живыми мы отсюда не выберемся.
Высокий черноволосый парень обнял свою девочку, он понимал, что через несколько месяцев, если они выживут, его могут отправить обратно. Ему будет восемнадцать, а ей только пятнадцать. Он погладил её по коротко-подстриженным волосам. Ощущал подушечками пальцев, сколько боли и гнева кипело в её маленькой детской головке.
Не надо никого убивать, услышала она в своей голове.
Только так мы сможем стать свободными, мысленно ответила ему Аня.
Можно стать свободными по-другому.
Жаль, что Лёшу отправили в подвал, с ним было бы проще сбежать.
Он не такой сильный сканер.
Почему сканер?
Его так Крамер назвал фильм ещё давно был такой, про таких, как мы только они оказались старше, и не такими беспомощными как мы.
Ваня Я хочу, чтобы ты знал.
Я знаю, Иван наклонился, чтобы коснуться губами её заплаканного лица, я тоже люблю тебя.
7
Начало конца
Утром Лана впала в истерику, её крики сотрясали соседние комнаты. Я влетел в палату и непонимающе подбежал к распахнутому окну. Лана, вцепившись в светлые волосы, кричала и не могла остановиться. Я посмотрел вниз.
Падал снег. Морозный ветер обжигал дыхание. Лана замолчала и, тихо скулила от ужаса и боли, они разрывали на части юное сердечко.
Анечка и Ваня лежали на снегу и держались за руки. Кровь её так много на белом холодном покрывале. Я, не веря в происходящее, замотал головой, в висках застучало, перед глазами появился липкий туман. Закрыв лицо руками, я захлопнул окно, прижимая к себе девочку.
Денис, ты должен спасти нас, прозвучало у меня в голове.