Ко мне сегодня приходил Дима. Мы очень долго разговаривали и решили не видеться ещё хотя бы неделю. Только звонить будет. Он до сих пор ничего не знает о нас с тобой.
Да, при чём здесь разница в возрасте?!!! Я знаю, что мне снова будет хорошо с тобой, но какой ценой?! Смогу я после этого спокойно жить и наслаждаться семейным счастьем?
Всю ночь во сне думала о тебе. Но ты мне не снился. И сегодня буду думать постоянно. Взгляну на солнышко, улыбнусь ему, как будто тебе.
Ты смотришь мне в глаза. А он тебя целует.
Ты смотришь мне в глаза. Бледнеет потолок.
Синеют небеса. И ветерок колдует.
И облака летят далёко на восток
Тот шрамик возле губ Нет, он ещё не зажил.
Дотронусь языком. И заново саднит.
А там, за потолком, в заоблачном пейзаже,
Как птичий голосок, душа моя звенит.
Ты чувствуешь меня, хоть он всё время рядом,
Волнуясь, говорит и гладит по руке.
Незримо за тобой слежу небесным взглядом
И плачу о тебе на птичьем языке
Глава восьмая
Миша! Мне надоело врать. Врать всем: родителям, Диме, знакомым. Меня мучит совесть. Я так не могу ты женат, но в то же время хочешь остаться со мной. Я не могу сейчас просто так порвать с Димой, но и не могу врать ему, а сама заниматься любовью с тобой в это время. Я не могу переступить через твою семью, которую ты готов оставить ради меня. Я не смогу переступить всё это. Меня всегда будет мучить вина. Я так не могу.
Я буду чувствовать себя так паршиво, если разобью твою семью. Я не смогу через это переступить. Даже после твоих слов о том, что она всё равно уже разбита. Но она пока существует, а разрушиться может из-за МЕНЯ!!! Из-за меня не стоит ничего разрушать.
Твоей Нинусе давненько не приходилось столько врать. И её корёжит от этого вранья. Я хотела бы, чтобы ты приехал. И хотела бы снова испытать с тобой самые сладкие минуты Но если бы всё это было чисто! Если бы у тебя не было семьи, если бы не пришлось всем врать Ведь так это должно быть. Только так.
Ты мне дорог! И я хочу тебя видеть Не из жалости, нет! Ты для меня очень дорогой человек, я тебя люблю, но я снова и снова повторяю, что не люблю тебя настолько сильно, чтобы сейчас же решиться на всё
А наш ребёнок до свадьбы это тоже как-то сам понимаешь. Я понимаю, что тебе, возможно, было бы так и удобнее, и приятнее. А мне? Вроде как: я сначала была со своим другом, а потом забеременела от тебя И получится, что будто из-за того только, что другого выхода для меня нет, только поэтому вышла за тебя. Но ведь не так хотелось бы.
Я не хочу, чтобы ты разводился от отчаяния. Ведь ты же можешь ещё остаться с этой семьёй. А уж втихомолку я замуж не выйду это точно.
Это легко сказать! Но я мучаюсь. Меня совесть заедает! Что, её тоже выбросить? Ты ведь знаешь, что такое совесть. Знаешь ведь? Что это не просто чувство такое Совесть глас Божий. И я в это верю. А жертвы оценят, по крайней мере, на небесах это точно, разве не так? «На чужом несчастье счастья не построишь», так ещё говорят. А несчастье твоей жены не в счёт?
Да не виноват же ты ни в чём! И я тебя не виню! А погладить и приласкать всегда рада!
Я это всё поняла, я тебе об этом в самом начале сегодняшнего разговора говорила. Очень хорошо, что родное здесь но но меня всё равно СОВЕСТЬ МУЧАЕТ!!! Что ж, если я родная тебе, то я даже Бога бояться не должна? Я тоже хочу счастья на земле. Только чтобы не идти наперекор Ему. А может, Он меня и вразумил. Вразумил на то, что жизнь наша должна пройти не так, не при ТАКИХ обстоятельствах. Вот я и думаю, как это сделать.
Я не знаю уже, как тебе объяснить это, но я просто прошу тебя: не приезжай больше ко мне. Так будет лучше. Я тоже очень хочу тебя увидеть, но лучше мне побыть наедине с самой собой, чтобы меня никто никуда не тянул, чтобы я спокойно могла разобраться в себе. Да, мне это очень нужно, мне нужно время хотя бы немного времени. Ты говоришь, что для тебя время тянется долго, я понимаю, милый. Но всё равно я не хочу спешить, мне его слишком мало! Я знаю, ты меня любишь, поэтому поймешь. Не спрашивай у меня, не пытайся меня убедить, что мне нечего бояться, прошу! Я просто знаю, что мне НУЖНО побыть одной.
Если сегодня до полуночи я ничего не напишу тебе, то не жди меня больше, пожалуйста, а просто ложись спать. Целую!
Глава девятая
Земля заструилась, вздрогнула и потекла куда-то назад: всё дальше и дальше, медленнее и медленнее. Затем покачнулась раз, второй и начала стремительно проваливаться в густеющую дымку, словно дремлющий птичий глаз, затягивающийся белесой плёнкой. В последний раз, случайно уже, мелькнуло в разрыве облаков нечто щемяще недостижимое. И исчезло
Где б ни был я, и где б ты ни была:
Да будет даль меж нами лишь светла,
Да не затмится небо облаками,
А стих звенит, как наша кровь текла,
Когда пространства не было меж нами!
Родными? Наверное, останемся.
И я люблю целую засыпаю рядом
Много раз мне рассказывали о тебе всякую неправду. И каждый раз я верила всему, и снова думала о тебе. Теперь мне нет в этом никакой нужды. Я смотрю на тебя и понимаю: всё, что было сказано ерунда, главное невозможно описать словами. Ты рядом. Ты здесь. И мне нет никакой разницы кто и что скажет мне о тебе или тебе обо мне, я знаю главное: жить без любви невозможно.
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая, или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви то я ничто.
И если я раздам всё имение моё и отдам тело мое на сожжение а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует. Любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.
Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится
Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадателъно, тогда же лицом к лицу; теперь я знаю отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
А теперь пребывают сии три: вера. надежда. любовь; но любовь из них больше»
Апостол Павел
Эпилог
Миновали многие-многие годы
Судьбы героев этой истории сложились по-разному.
Родители Нины спустя почти десять лет развелись. У её отца теперь другая семья, а мать осталась одна всё в той же квартире, где были когда-то счастливы Миша и её дочь.
Нина вышла замуж за Диму, но деток у них не было, зато были ссоры на почве ревности и слёзы. Через несколько лет они развелись. У Нины давно уже совсем иная жизнь: она ушла служить в женский монастырь. Нины больше нет, есть монахиня, у которой совсем иное имя и единственный вечный Жених.
Миша создал другую семью.
Кроме тебя
Я порвал все твои фотографии. Но это не помогло. Я помнил тебя. Я уехал за тридевять земель и больше не возвращался. Но это не помогло. Я помнил тебя. Я встречался с другими, и меня любили. Но это не помогло. Я помнил тебя. Я напивался вусмерть, как сапожник, как бич, как последняя тварь. Но это не помогло. Я помнил тебя. Я женился, обзавелся детьми, стал домовитым. Но это не помогло. Я помнил тебя.
Я старею. Всё выветривается из памяти. Всё. Кроме тебя.
Заветные слова
Есть в нашем сибирском городе, на левобережье, такие особые «достопримечательности», которые лучше всего видны издалека. А вот если совсем рядом с ними стоять, то наоборот можно ничего и не заметить. С реки, а тем более, с Коммунального моста, видны эти «достопримечательности» всем проезжающим и проходящим отчётливее всего. Впрочем, возможно, нечто подобное и в других населённых местах есть, не знаю, но у нас-то их не заметить никак невозможно. Ибо глаза от тех надписей девать абсолютно некуда.
Набережная у нас красивая, гранитная, как в Питере. Только весь этот самый гранит возле моста испещрён здоровенными буквами, составляющими слова с примерно одним и тем же смыслом. Где белым, где цветным мелом, а где и масляной краской они прописаны. Да на такой высоте, на какую ещё и не всякий-то заберётся! Вроде как нехорошо на гранитных плитах писать, в конце концов это ж не какие-нибудь строительные заборы, а лицо города. Городские службы борются с вредной молодёжной привычкой регулярно, да толку до сих пор немного. Место прежних тут же занимают новые надписи того же содержания.
А оно простое, бесхитростное: «Оля, я тебя люблю» или «Машенька! Ты лучше всех! Жить без тебя не могу», ну, и так далее.
Десятки лет я невольный очевидец таких надписей. Льют ли осенние дожди, мечутся ли зимние снега по улицам, сияет ли весеннее солнышко, парит ли над изнывающим городом летний зной: заветные слова всё так же виднеются на своих местах. Меняются имена и конкретные фразы, но суть остается той же: признание в любви к чьей-то вполне конкретной персоне, о чём, судя по размещению, непременно должен знать весь город. Настолько велики испытываемые чувства.