Я бежал по сумрачной аллее обратно, забыв про усталость. Вот он, поворот, где я чуть не столкнулся с ней.
Я остановился, внимательно вглядываясь, ища следы. Но снег засыпал практически всё. На дорожке было видно место, где я вылетел в канаву, где я когда-то стоял, выбравшись из неё свежий снег там лежал неровно. Дальше за поворотом угадывались мои следы. Вперёд, вдоль забора, в направлении, куда собиралась идти она, тоже прослеживалась цепочка чуть заметных следов. Я, как ищейка, пошёл по этому следу. Из-за облаков выглянула луна, и ориентироваться стало проще, теперь сквозь метель аллея просматривалась на десяток метров вперёд. Я припустил быстрей, пока снег не засыпал и эти еле заметные ориентиры.
Я бежал и бежал по дорожке, уходящей по дуге влево, но следы не делались чётче, временами они пропадали совсем, тут что-то было не так. По всем законом физики следы должны были становиться заметнее, и я давно должен был её догнать, если, конечно, она не свернула раньше.
«Возможно, это не её следы, подумал я, может быть, я сам их оставил, когда бегал здесь несколько часов назад».
Эй, й й, есть тут, кто живой? крикнул я. Отзовитесь!
Мне показалось, что кроме эха я услышал каркающий, еле слышный смех, похожий на тот, которым старушка встретила меня.
Я крикнул снова.
И снова мне показалось, что я её услышал на границе слуха, еле заметный смех, несущийся ко мне из глубины парка. Определив примерное направление, я решил, что мне нужно вернуться на несколько перекрёстков назад, а затем повернуть направо. Так я и сделал.
Углубившись достаточно далеко, я снова попытался её позвать. И опять одновременно с эхом раздался её еле слышный смех он всё ещё был очень далеко. Я побежал дальше.
Вот ведь странная женщина, думал я, не может ответить по-человечески, только хохочет без остановки точно не в своём уме.
Тем более необходимо её найти, укрепился я в своей решимости я. Похоже, в своём безумии она не понимает, что на улице зима, и не чувствует холода.
Я забыл о времени.
Изредка кричал, пытаясь понять, что и с какой стороны я всё-таки слышу, перебегал с места на место, нарезая новые круги, но ничего не менялось. Старушка исчезла. Только по-прежнему далёкий каркающий смех время от времени слышался мне.
«Это просто ветер, а я слышу, то, что хочу услышать, наконец понял я. Она давно ушла, а я, как идиот, всё не могу успокоиться».
Я вернулся на базу, сбросил с себя промокший от снега, обледеневший спортивный костюм. Я и сам за время своих поисков изрядно заледенел, ноги и руки почти не чувствовались, мне нужно было срочно согреться. На негнущихся ногах я отправился в душевую и встал под обжигающе-горячие струи воды. Постепенно холод ушёл, и мне стало тепло.
Я стоял под душем, и вместе с холодом из моего тела уходила усталость. Я оттаял и ожил, проснулось воображение, и мысли, не сдерживаемые больше ничем, снова побежали по извилистым дорожкам старого парка.
Странная ситуация, думал я. Вечер, зима и эта невероятная встреча. Кто она, эта странная женщина? Как она оказалась там? Ведь это почти невозможно вот так столкнуться нос к носу в этом безлюдном месте. Куда она шла одна, по холодной пустынной аллее?
«Проход в другую сторону. Пойдём со мной, здесь недалеко», сказала она. И ещё что-то про говорящего оленя
Что за проход? невольно прошептал я.
Мысли взорвались в моей голове, пронеслись огненным вихрем понимание накрыло жаркой волной. Именно проход, вспомнил я. Она сказала проход, а не выход.
Я решил, что она сошла с ума, но возможно, она поджидала там меня. Возможно, она ждала, чтобы показать мне этот проход. Естественно, она смеялась, для неё я выглядел глупо. Она хотела показать мне то место, которое я, прилагая огромные усилия, искал несколько месяцев, как одержимый, а я взял и сам отказался от этой возможности.
Идиот! закричал я и с силой ударил кулаком в стенку душевой кабинки.
Кабинка треснула, а из костяшек пальцев правой руки выступила кровь.
Это действие и боль в правой руке отрезвили меня, я глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.
«Что я творю? думал я. Нужно срочно что-то с собой делать. Всё, что происходит со мной в последнее время, становится ненормальным. Навязчивая идея, бесконечные тренировки, поиски и ожидание неизвестно чего. Я вымотан, я уже почти не контролирую себя. Я, как параноик, вижу в несуществующих событиях несуществующий смысл».
Встретилась на пустынной аллее старушка. И что? Допустим, эта встреча была не совсем обычной безлюдное место, тёмный парк, я налетел на неё неожиданно, она показалась мне странной, настолько странной, что в какой-то момент я даже её испугался. И что? снова повторил я себе тот же вопрос. Старая женщина, похожая на нищенку, в ватнике и валенках, рассказывающая о говорящих оленях, зовущая меня с собой, смеющаяся над одной ей понятными шутками. Что я смог в этом разглядеть? не понимал я. Почему я решил, что она укажет мне дорогу к моей цели, тайному месту, где расположен проход, который я ищу? Вот так просто, на окраине парка, случайная старушка возьмёт меня за ручку и скажет:
Не плачь, маленький, спросит: Что тебе? Другой мир, наполненный хрустальным светом? Нет ничего проще. Потерпи пять минут, и всё у тебя будет. Мудрый говорящий олень покажет тебе путь, а чтобы ты не заблудился, будет тебя сопровождать.
Бред какой-то. Как я мог предположить такое? Она была просто не в себе. Несла всякую околёсицу. Сказав несколько непонятных фраз, случайно разбудила что-то во мне, зародила надежду. Тёмный парк, метель, неожиданная встреча, добавили этим фразам загадочности, а на самом деле она, возможно, и не воспринимала меня и обращалась даже не ко мне. Она смотрела на меня и видела что-то своё, я был для неё фантомом, призраком, и её слова нельзя было понимать буквально. Я и в самом деле псих, если ищу в этом смысл.
Всё это от отчаяния, понял я, моего глупого отчаяния, почти развившегося в паранойю. Я никак не могу приблизиться к цели, у меня не получается, не хватает на это сил. Я презираю себя за это и ненавижу за это свою цель. Она такой же фантом для меня, как я сам для старой женщины, встретившейся мне в парке.
Не было никакого тайного смысла в нашей встрече обычный, случайный эпизод, стечение обстоятельств, как не было ничего необычного со мной раньше.
*
В тот момент мне всё представлялось именно так.
Я устал и больше не мог думать иначе.
Тренировка на станке была.
Падение со станка и удар о стену были тоже, но это и всё.
Если я что-то и увидел кроме этого, то это иллюзия, мираж.
Никакого хрустального света я видеть не мог, он плод моего больного воображения, а всё, что я делал для его достижения, очень похоже на помешательство.
*
Пора с этим заканчивать, решил я.
Моё сознание развернулось на 180 градусов, и я стал успокаиваться. Это было очень хорошо без этого поворота я и в самом деле мог сойти с ума.
Я промыл свою рану на руке, выключил воду, насухо вытерся, надел чистую одежду, прошёл в раздевалку.
В аптечке нашёл перекись водорода, обработал костяшки пальцев на правой руке и заклеил их пластырем. Сложил свою спортивную одежду в довольно объёмистую сумку её я решил забрать с собой.
Я всё делал очень медленно и максимально тщательно.
В тот вечер я понял, что больше не хочу приходить сюда, и потому, перед тем как уйти, не должен был ничего забыть.
Эта спортшкола стала мне ненавистна, и я остро почувствовал, что тренировки в парке мне больше не нужны. Более того, я внезапно понял, что прекратить эти тренировки необходимо, иначе может случиться нечто необратимое.
Я выключил свет, закрыл двери на ключ и, уходя, сдал его на пост охраны.
Что в сумке? спросил меня охранник, принимая ключ.
Форма, взял в стирку, ответил я.
Ясно, можете проходить, ответил он, отключив стопор на вертушке выхода.
«Что тебе ясно? мысленно обратился к охраннику я. Что тебе может быть ясно обо мне, если я сам никак не могу в этом разобраться?»
Последняя попытка
Прошло две недели.
Школа дом опять школа; я жил словно и не жил, находился в каком-то заторможённом состоянии, ничего не видя вокруг. Спрашивали отвечал, просили сделать делал. Мне было всё равно. Всё, что интересовало меня раньше, перестало иметь для меня значение.
Мне было очень плохо.
Я ошибся, вложив свою душу в предприятие, которое стало банкротом, и теперь получалось, что я её потерял и ничего не мог чувствовать.
На пятнадцатый день, вернувшись из школы домой, я услышал телефонный звонок. Взял трубку и безжизненным голосом сказал в неё:
Слушаю.
Здравствуй, Володя, ответил Иван Трофимович.
Здравствуйте, равнодушно ответил я.
Мне сообщили, что ты уже две недели не приходишь он на мгновение запнулся, подбирая слова, тренироваться. И голос у тебя какой-то странный. Ты не заболел?