А он и без неё всё прекрасно знает, но не может решиться на перемены бросить работу, где ему должны зарплату за несколько месяцев, боясь, что станет только хуже. И ему не с кем посоветоваться, не с кем, кроме как с ней, обсудить текущие и возможные трудности. Но она ничего не желает знать ей просто надо больше денег. И для неё неважно, откуда и как он добудет их
Ты мужик ты и крутись, частенько повторяет она давно заезженную фразу
Нет, это не любовь, мысленно всё чаще и чаще повторяет он, оставшись один.
И ошибается
Конечно же, это тоже любовь Такая же, как и в первых двух эпизодах
Сильная, сметающая любые преграды, любовь к деньгам.
Самый обычный
Он был самым обычным одним из многих и ничем не отличался от других.
Днём работал, ночью отдыхал. Немного грустил, когда оставался один. Может быть, был чуть более крепким, чем другие, твёрдо стоял на ногах и не давал своей грусти развиться во что-то большее. Если он о чём-то и переживал, то людям, окружающим его, ничего не было заметно. А сам он никогда не жаловался. Когда бы и кому он ни понадобился, никогда не прятался и всегда был на своём месте. Всегда был прямолинеен и твёрд и, возможно, именно поэтому людям очень нравилось с ним работать. Но не только. Отдыхать они тоже любили с ним. Ни одна вечеринка не обходилась без него. И хотя он был очень молчалив, но во многом помогал людям, и любые посиделки рядом с ним проходили и комфортней и проще.
Получалось, что он был просто незаменим
Но так ли это было на самом деле?
Каждый из нас знает прекрасно, что незаменимых нет. И в любом случае, это ли главное? Никакая незаменимость никогда не добавит обычной человеческой симпатии.
Так и с ним.
Кому-то он казался немного странным.
Кто-то считал, что его прямолинейность не лучшая черта.
Кто-то его даже не замечал скользнёт по нему равнодушным взглядом и отправится дальше.
Кто-то вообще считал его бесчувственным, как деревянный чурбан, безэмоциональным, не умеющим любить.
Ему это было немного обидно, ведь любить он умел не совсем так, как большинство из нас и, не ожидая ответного чувства, но он безумно любил женщину, на которую работал.
Она же его не любила. Быть может, он ей немного нравился, но не более того. Она его просто использовала. Днём по работе, а по вечерам, время от времени, для своих любовных утех. Естественно это его не устраивало, но он не умел отказывать людям, тем более, не мог отказать и ей
И он терпел.
Терпел и скрывал свои чувства.
Просто жил и жил молчаливый, прямолинейный, одинокий и в чём-то несчастный много долгих лет, до тех самых пор, пока не подошла к концу его никчёмная жизнь.
И когда он состарился окончательно, люди, что окружали его, которым он помогал всю свою жизнь, просто от него отвернулись. Он перестал быть им полезен, и они без тени сожаления, взяли и выбросили его на помойку.
Всё-таки немного его жаль.
Хороший был письменный стол.
Материя и сознание
О первичности материи или сознания спорить глупо
Представьте
Идёте вы по улице, а поперёк дороги лежит человек без сознания.
Обычное дело.
Каждый человек изредка теряет своё сознание по тем или иным причинам, но никуда при этом не исчезает (кстати, нормальный факт, подтверждающий глупость такого спора) он просто раздваивается на тело и сознание, зная прекрасно, что скоро соберётся опять, хотя в таком состоянии и не может знать ни черта. Лежит себе и лежит, как бревно несколько десятков килограмм бренной материи
При этом, как мы помним, вы идёте по улице мимо него.
И вы, как добрый, отзывчивый человек, конечно же, постараетесь привести его в чувство попробуете заставить это бессознательное бревно осознать себя
И
Он откроет глаза
Посмотрит на вас удивлённо
В его глазах появится осмысленность, что в свою очередь, не сможет не вызвать радости у вас
И именно в этот момент вы сразу поймёте, что нет никакой первичности или вторичности всё существует и существовало всегда и одновременно и материя и сознание А при соединении этих понятий получилось уникальное существо человек разумный «хомо сапиенс», к которому без всякого сомнения относитесь и вы
А человек, лежащий перед вами, ничего и не терял, а просто отпускал ненадолго своё сознание на перезагрузку Возможно, к Творцу, который когда-то и создал всё по своему образу и подобию и одновременно. Совместил несовместимые вещи вдохнул душу в бесчувственное тело, заставил его осознать себя
А человек, лежащий перед вами, ничего и не терял, а просто отпускал ненадолго своё сознание на перезагрузку Возможно, к Творцу, который когда-то и создал всё по своему образу и подобию и одновременно. Совместил несовместимые вещи вдохнул душу в бесчувственное тело, заставил его осознать себя
А когда человек, валяющийся у ваших ног, начнёт шевелиться и попытается встать, вы, конечно же, снова поможете ему
А когда он поднимется, спросите:
Как ты друг!
И он ответит:
Пошёл на хер!
Машина времени
Он просто шёл вперёд по улицам города, хотя прекрасно понимал, что идти, в общем-то, некуда. Накосячил он прилично. Он не хотел думать об этом, но факт оставался фактом ни дома, ни где-то ещё его не ждали, а после того, как он потерял работу не хотели видеть совсем.
Последнее собеседование, на котором он только что побывал, прошло так же, как и все предыдущие на работу его не взяли. Он догадывался почему. Понимал, что и в этом виноват сам . Не понимал он другого Как жить дальше?
И он просто шёл и шёл, не выбирая дороги, куда глядели глаза, не думая о том, что будет впереди, стараясь уйти как можно дальше. Он знал, что это не решит никаких проблем, возможно, добавит новых, но и остаться уже просто не мог.
Вот если бы вернуть всё назад, начать сначала, думал он, повернуть время большинство ошибок можно было бы избежать, многое сделать по-другому. Да только так не бывает, и надеяться на это глупо, грустно заключил он.
Стал накрапывать дождь.
Он огляделся в поисках укрытия. Оказывается он почти вышел из города и оказался на пустынной его окраине, где раньше не был никогда. Справа чуть впереди виднелся заброшенный дом. Можно переждать дождик в нём, решил он, и устремился туда.
Дом оказался бывшим придорожным кафе, от которого остались только стены. Огромные от пола до потолка окна зияли мрачной пустотой. В них беспрепятственно залетал усиливающийся с каждой минутой ветер, поднимая с пола бывшего кафе мусор, копившийся там годами.
Так себе укрытие, но от дождя спасёт, подумал он и вошёл.
Отчасти он оказался прав. Крыша над головой у него появилась, но пыль, что гонял по помещению ветер, мешала толком открыть глаза. Он мгновенно покрылся этой пылью. Собрался выйти обратно на улицу, но там уже начиналась настоящая буря, и ливень стеной отрезал от него путь к отступлению. Ветер между тем усиливался. Косой дождь, подгоняемый ветром, свободно влетал в пустые окна кафе, перекрывая почти всё помещение, правда, прибивая немного к полу пыль.
И здесь жопа! подумал он, стоя прижавшись к дальней от окон стене, с мокрыми до колен ногами, пытаясь спасти от дождя всё остальное. Вот всё и встало на свои места, рассуждал он, трогая свои волосы, ставшие от пыли, как солома, пытаясь стереть, но только ещё больше размазывая грязь по лицу. Я уже выгляжу, как свинья. Даже если выйти под дождь эту грязь так не смоешь, скорее, она просто покроет всё тело более равномерно. А когда я высохну стану похож на настоящего бомжа. Вполне закономерный итог моей жизни.
Так он и стоял, а буря за стенами кафе и не думала прекращаться. Наоборот, она только усилилась. На месте, где он стоял, стало оставаться бессмысленно. Он уже был мокрым почти до пояса и чувствовал, что очень скоро промокнет весь. Требовалось найти более надёжное укрытие.
Но где его тут найдёшь? рассуждал он, видя только дверь, через которую вошёл, полуразрушенную стойку бара справа от себя и несколько навесных шкафов сразу за стойкой. Спрятаться под стойкой? Но он видел, что под ней уже скопилось достаточно воды, а сидеть в луже казалось немногим лучше.
И всё-таки, продолжал думать он, укрытие должно быть, в любом кафе есть подсобные помещения, и не бывает так, что из зала нет к ним никакого прохода. А единственное место, понял он, которое я не вижу и, где такой проход может быть, есть только между навесными шкафами за стойкой бара.
Его догадка оказалась верна.
Между шкафами действительно оказалась дверь, но она была закрыта на навесной замок.
Опять облом! подумал он, чувствуя, как в нём закипает злость. Ну, уж нет! решил он. Эту дверь я открою всё равно.
Он внимательно осмотрел кафе.
У боковой стены он увидел штук двадцать кусков металлической трубы отопления, кем-то заботливо приготовленных, для сдачи в металлолом. Недолго думая метнулся к этой куче, выхватил из неё кусок трубы с метр длиной, быстро вернулся к двери и сорвал замок.