Это откуда? строго спросила Анна.
Это я закрыла щель листком бумаги, для красоты, всхлипывая, объяснила Катя.
«Вот дурочка! Для красоты! Бумагой! В боксе, где то и дело всё объято пламенем!» подумала Анна, а вслух сказала:
Теперь, Катя, можешь считать, что твоя практика успешно окончена, так как ты на собственной шкуре осознала, что такое техника безопасности.
Катя встала, с ужасом оглядывая себя. Юбка и низ халата осыпались серым пеплом, а под ними белели одни трусики.
Как же я дойду до раздевалки? с отчаяньем спросила Катя. Ведь все увидят
Ничего, жёстко оборвала Анна, здесь все свои! Нечего было нарушать технику безопасности! Вот и иди теперь в трусиках!
Когда они шли в раздевалку, Катя старательно прикрывалась обгоревшими полами халата, хотя людей на этаже не наблюдалось!
Потом они сидели за чаем в лаборатории на другом этаже, и Катя спросила:
Анна Сергеевна, а почему на этаже, где проводят эксперименты с вирусами, всегда так малолюдно?
Анна улыбнулась:
Жалеешь, что так никто и не увидел твои белоснежные трусики? Впрочем, причина есть! Давай я тебе расскажу одну давнюю историю.
Итак, был уже поздний вечер, когда молодая начинающая лаборантка, убирая пробирки с вирусами из боксов, нечаянно споткнулась. Одна пробирка выскользнула из ее рук и разбилась. Вместо проведения дезактивирующих мероприятий лаборантка подмела осколки пробирки веником и выкинула их в обычное помойное ведро. Всё бы могло и обойтись, но в пробирке были живые вирусы. А это реальное ЧП.
Конечно, утром всё вскрылось, и лаборантке пришлось сознаться. Всем сотрудникам тогда для профилактики ввели большие дозы гамма-глобулина, на который у одной из сотрудниц возникла аллергическая реакция, приведшая к её смерти. Так вроде бы обычная цепочка случайных событий привела к трагическим последствиям.
С тех пор, хотя и не было больше подобных ЧП, сотрудники всё же предпочитают не заходить на этаж с боксами без крайней необходимости.
Глава 3. Катя
Серое небо низко нависало над прудом. В неподвижной воде отражались деревья и фигурная башенка ротонды. Замершие на поверхности пруда утки казались приклеенными к воде, они ждали! Ждали какого-то важного момента в своей утиной жизни. По дорожке к пруду подошла мамаша с двухлетним ребёнком. Утки, заработав лапками, быстро поплыли к берегу. Женщина вынула из сумки батон белого хлеба и стала его крошить прямо на берегу. Малыш загукал, глядя на уток и показывая на них пальцем. Утки выбрались на берег и, подбирая крошки хлеба, начали подходить к малышу. Тот, испугавшись, побежал к маме и уткнулся в её колени. Утки съели хлеб и снова спустились на гладь воды, а женщина с малышом отправилась домой.
Ничего этого не видела Катя, рыдавшая на плече у Анны Сергеевны, она вся была в своём горе. Она не обращала внимания на красоту парка, не видела уток, не видела малыша с мамой.
«Сколько связано с этим прудом, с этими утками, думала Анна, здесь в шестьдесят восьмом году из таких же диких уток впервые выделили вирус гриппа птиц, тогда ещё не опасного для человека. Это уже потом, во время пандемии, он выкосил несколько миллионов А какие новые вирусы живут сейчас в этих утках, кто знает? Всех уток не переловишь! Опасной может быть одна на миллион»
Мысль Анны унеслась в далёкое прошлое, когда этот парк был ещё владением замечательной женщины, руководившей Петербургской и Российской академиями, Екатерины Романовны Дашковой, любимицы царицы Екатерины II А потом, естественно, мысль перескочила и на саму Екатерину, ведь она была первой русской царицей, сделавшей в 1768 году прививку от оспы себе и своему четырнадцатилетнему сыну, будущему императору Павлу Тогда защита от оспы проводилась путём введения материала от больных здоровым, что порой приводило к реальной болезни и даже смерти, хотя и реже, чем при обычном заражении. А за тридцать лет до того от оспы скончался пятнадцатилетний внук Петра I Пётр II Оспу мы всё же победили, была специальная программа ВОЗ по выявлению больных и ликвидации болезни в человеческой популяции, хотя источник остался: сходные вирусы до сих пор живут у коров, обезьян, мышей
«А теперь рядом с парком живу я» Анна наконец очнулась от воспоминаний.
Катюш! окликнула она плачущую девушку. Ведь когда-то и я в таком же отчаянии сидела на этой скамейке. Впрочем, с тех пор скамейку всё же сменили, но та, старая, была такой же.
Катюш! окликнула она плачущую девушку. Ведь когда-то и я в таком же отчаянии сидела на этой скамейке. Впрочем, с тех пор скамейку всё же сменили, но та, старая, была такой же.
Рассказ Анны
В те годы, продолжала Анна, деньги в нашей стране ничего не стоили, полки магазинов были пусты, но пришла весть о том, что проходят конкурсы на иностранные гранты и что за работу эту можно получить вполне реальные доллары. У меня тогда были некие соображения, а также надежда, что мне удастся таким образом накормить мужа и маленькую дочь Единственно, останавливал вопрос, а кто, собственно, я такая, чтобы самостоятельно участвовать в международных проектах. С некоторой опаской я высказала свои желания непосредственному своему руководителю профессору N. Ответ был ожидаемый приступ хохота у маститого учёного.
Вот после этого я и сидела здесь на скамейке долго-долго. А потом вернулась домой и принялась за работу. От друзей из другого института я знала, что объём проекта не может превышать двадцать две страницы на английском языке и готовят в других лабораториях такие проекты командами, состоящими из нескольких докторов наук. Я же была совсем одна и всего-навсего кандидат наук, а не доктор. Тем не менее, текст проекта я написала, а с набором текста на компьютере мне помогла лаборантка Надя. Увы, текст набрала не до конца, так как торопилась к подруге. В итоге вечером накануне подачи заявки я осталась один на один с недописанной работой. К счастью, через полчаса Надя вернулась со словами, что ей меня стало жалко. Мы закончили работу только в двенадцатом часу ночи.
Утром попросила молодую сотрудницу, кандидата медицинских наук, проверить, правильно ли всё оформлено, и поехала с готовой посылкой в пункт приема документов. Профессора N решила не информировать. В лаборатории же все знали о моём проекте, но молчали, боялись запрета от профессора. Призрачный шанс получения дополнительного дохода мотивировал коллег по лаборатории к молчанию.
Прошло примерно три месяца. В институтах стала появляться информация о том, что комиссия, состоящая из ученых разных стран, приняла решение и выбрала ученых, которые победили в проекте. Для того, чтобы узнать имена тех, кто получил грант, необходимо было позвонить по телефону из комнаты заведующего. К этому времени я уже рассказала профессору N о том, что подала заявку и участвую в проекте, ведь позвонить можно было из его кабинета только с его разрешения. Так я узнала, что выиграла грант и становлюсь руководителем проекта. Когда я сообщила это профессору N, он сказал: «Если б я знал, что Вы его получите, то я б никогда не позволил Вам его написать». Зато все сотрудники лаборатории были счастливы. В институте получили гранты трое: директор (академик), заместитель директора (тоже академик) и я.
Так я оказалась руководителем проекта, а профессор N стоял в общем списке просто как один из исполнителей. Он не возражал, хотя, я думаю, что-либо делать по моим задумкам не собирался. Иного я и не ждала, главное ведь, чтобы не мешался. Работать приходилось в основном самой. Хотя, когда пришло время делить деньги, их получила вся лаборатория, в том числе и профессор N.
Часть полученных по гранту денег я решила потратить на поездку в Китай на вирусологический конгресс, ведь Китай это главная страна Юго-Восточной Азии, центра зарождения большинства пандемий двадцатого века. По данным ВОЗ в пандемиях «Испанка» (191819гг.) погибло 50 миллионов человек, Азиатский вирус гриппа, выявленный впервые в Сингапуре собрал от 2 до 4 миллионов жертв, а «Гонконгский грипп» 1968 года от 1 до 2 миллионов человек. Вот почему мне как вирусологу было очень важно побывать там. Тезисы доклада пересылала тайно от начальства. В результате оказалась на конгрессе в компании нашего директора, зам. директора и, конечно, своего непосредственного начальника профессора N.
В Китае всё было замечательно, нашу делегацию из России очень тепло встретили хозяева китайские вирусологи. В первый же день был мой доклад, который все признали успешным.
А вечером был концерт фольклорной музыки, прием с китайскими закусками и палочками. Самым сложным для нас было есть китайскую национальную еду с помощью палочек (потом всё же мы раздобыли вилки).
Во время конференции, как и положено, у нас была культурная программа. Мы приехали на центральную площадь Пекина Тяньаньмэнь, на которой расположен вход в дворцовый комплекс китайского императора (Гугун запретный город), построенный в 15-ом веке. На территории комплекса несколько небольших зданий с загнутыми вверх крышами, много мраморных дорожек и лестниц, на входе которых расположены сказочные чудовища. Здания окружает прелестный сад с восточными растениями.