Он старался загнать их в чащу, запутать, закружить, но увечий никаких не причинял, и почти никогда не позволял крови их проливаться, если же они ранили его, то это уже их проблемы были, а на нем все зарастало, как на собаке, потому на свою жизнь он не жаловался и сочувствовал Горынычу, и понимал, что лучше надо не на собственных, а на чужих ошибках учиться, так целее и будешь всегда.
Но закончив о грустном стал Горыныч говорить о своих похождениях, так они оба и Кикимора и вепрь много чего интересного про русалок узнали. И потом истории эти занимательные другим рассказывали.
Глава 7. Русалка Анфиса, прекрасная, и любимая Змеем
Горыныча мог часами говорить про русалок. Их с самого начала было много, так много, что тех, кто на деревьях был, стали со временем Берегинями называть, а тех, кто в воду попал к Водяному русалками.
Кикимора от него и услышала в первый раз историю о той, которая ее не жаловала, и сама бы никогда не рассказала, что случилось с ней. Хотя тогда она была мала, и ничего знать не могла, но Яга не могла скрыть от нее, того, что случилось, а ей все было хорошо известно.
Это старая и печальная история, с грустью говорил Горыныч, откуда эта девица появилась в лесу нашем, кто его знает, люди сюда не заходили обычно, то ли она убегала от кого-то, то ли кого догоняла, только подоспел срок ей рожать, прямо тут, а куда деваться-то. Тогда я как раз матушку свою навещал и на нее и наткнулся, вижу, что вот-вот появится ребенок, хотя в том не разбирался, и бросился за Ягой, уже не до разговоров было, но нашел ее не сразу, куда-то отлучалась она. А когда нашел, то она уже почти мертвой была, но девочка рядом с ней лежала.
Яга руками развела и говорит, что видно Недоля привязалась к ней, да так, что и удушила в самый тяжкий миг. Забрала она девочку в избушку свою, я им козу с гор притащил, чтобы молоко было, вот и росла она так, в избушке Яги, она мне настрого запретила воровать ее и вообще какие мысли темные таить.
Если хочешь, говорит, какую девицу стащить, вон их сколько везде, а эта берегиней будет, этого твоего беспутства не потерпит Велес, так и сказала прям.
Кикимора хихикнула, а вепрь не стал допытываться, что же Горыныч прежде натворил, а он продолжал свой рассказ:
В то время еще и Леса Мертвых не было, он потом только появился, как пристанище для душ, тогда все мы вместе были, вот и стала она души собирать, по деревьям их распределять, учет им вела и хорошо за ними смотрела, Леший наш доволен был тем, что у него такая помощница оказалась, сам он с ним возиться не любил, так и жили в те дни.
Кикимора фыркнула. Может, она и была берегиней, но все-таки оставалась простой смертной, хотя давно бессмертие вроде получила, и все-таки не стоило ей так задаваться.
Она с Василисой нашей сразу подружилась, стал заступаться за девицу Горыныч, -да и много у нее важных дел, всего сразу не успеть.
Ты всегда за свои горой стоишь, обиделась Кики, а тут посмотри, и не подступишься к ней вовсе.
Вепрь понял, что Горыныч влюблен в русалку, и может не только в эту, он был вообще парень большой и горячий и много кого любил. Вот ведь тоже чудовище, а с другой стороны, как -то уживается почти со всеми.
И он решил попробовать с Берегиней побеседовать, если она такая хорошая, как тот говорит, почему бы и его не послушать и самой что не рассказать.
Когда Горыныч попрощался с ними и к себе отправился Мал и позвал Кики в гости к Берегине.
И не подумаю, пожала плечами Кики, но ты если хочешь, отправляйся, потом мне расскажешь, как она тебя подальше отправила.
Ей очень любопытно было как Василиса встретит Вепря, и подслушать их разговор она с радостью согласилась, хотя и ломалась, но чтобы так просто к ней отправиться да ни за что.
Так Горыныч и подтолкнул к Берегине лютого вепря. Он пошел, но как же ему трудно оказалось со всеми отношения налаживать.
Берегиня очень любила Горыныча, от Яги она знала, что он с ней был с самого ее рождения, и если бы не он, тьо по-другому все быть у нее могло.
Глава 8 О том, какой история Кощея Бессмертного оказалась
Кикимора спряталась в кустах, как обычно, когда вепрь отправился к Берегине. В тот момент она была одна, и разговаривала с Волком, который рассказывал о том, что же происходило в Пекле у Ния, когда он туда душу доставил.
Вепрь невольно остановился и прислушался к этому рассказу.
Шебутной богатырь оказался, жаловался Серый проводник, то требовал Живу, то Морену ему хотелось получить, словно и на самом деле та или другая богиня могла с ним быть и взяли бы его к себе. Некоторых людей, может от страха перед смертью заносит так, что диву даешься.
Морена и на самом деле голову ему морочила долго, призналась Берегиня, но ей все игрушки, она же о душах людских никогда не думала, ей до них и дела никого не было.
Тут они оба оглянулись на любопытного вепря, который так и сидел с раскрытым ртом перед ними:
А меня с собой возьмешь, я тоже там побывать хочу, оборотился он к волку, тот взглянул удивленно на Берегиню, если бы ее тут не было, он мог бы сказать вепрю пару ласковых, но так сдержался.
А зачем тебе туда интересно? спросил он удивленно.
А я на Кощея взглянуть хочу, такой ли он страшный, как его рисуют.
Ну это ты увидишь, пообещала Берегиня, для этого не надо отправляться в Пекло, и маяться там, он сам сюда заявится, когда духи уйдут под землю на зиму, это его время и начинается. Но это он теперь страшным таким стал, а ведь раньше и она замолчала глубокомысленно, и волк и вепрь смотрели на нее не мигая, даже Кикимора выглянула из своего укрытия.
Раньше он был красавцем, да еще каким.
А расскажи нам про это, попросил вепрь, волк тоже хотел послушать, но просить не решался.
Кикимора гнездилась в кустах, тайно радуясь тому, что она в нужном месте в нужное время оказалась. Ей тоже очень хотелось узнать о молодости Кощея.
Она напрасно думала, что ей удалось спрятаться, Берегиня видела ее хорошо, только ничего говорить не стала, пусть сидит и слушает, если такая любопытная, странная эта помощница Маренина.
Пропала тогда Марена у нас, довольно долго ее не было, никто не знал, где и с кем была она в те дни, только вернулась назад уже с бременем. И родился в положенный срок юноша прекрасный. В то время Леля, младшая дочь Лады бога любви родила, а Марена Кощея своего. И никак не мог он ужиться с Перуном, тот грозную силу в нем ощутил, никто не знал тогда еще, что он смертным окажется, и не стоило трогать юношу, он бы и сам в свой срок ушел, но Перун не утерпел и вызвал его на поединок, когда почувствовал, что жена его Дива к юноше неравнодушна.
Он ни в чем не был виноват, и вероятно даже не знал о том, что творится Но пришлось ему с самим Перуном сражаться, и был он убит в схватке той неправедной. Не могла Марена терпеть такого, и заставила она Ягу оживить его. И та согласилась. Потому что она понимала, что пострадал Кощей напрасно. И все у нее вышло. Только что-то она позабыла ненароком, ему подарили долгую жизнь, но молодости не дали, вот и стал он стариком дряхлым с того самого дня, и никакая сила не могла ему молодость вернуть и силу, и жил он теперь, никто его не трогал, но стареть начал стремительно с того самого дня. Тогда Яга расстроилась очень и чтобы как-то все исправить, отправила за молодильными яблоками Горыныча, чтобы уж доброе дело доделать, да не помогли и яблоки, чуть медленнее, чем прежде, но старел Кощей, пока и не превратился среди молодых и прекрасных богов в дряхлого старика, злобного и холодного, как лед.
Таким теперь мы и знаем его, но зато он позволяет природе отдыхать от трудов тяжких какое-то время, и все в этом мире в сон погружается.
Кикимора так растрогалась, когда все это услышала, что вышла из-за кустов и рядом с ними оказалась. С тех пор они с берегиней и подружились, и забыли, что прежде и не разговаривали даже, подругами верными стали. Иногда к ним и Василиса присоединялась. Но вепрь всегда ближе к Кикиморе был, потому что она с ним первой оказалась, хотя и к Берегине он заглядывал. А Василиса ему задавакой и гордячкой казалась и не скоро еще выпал им случай сблизиться. А три девицы порой собирались вместе. А как же иначе, ведь им всегда было о чем поговорить.
Глава 9 Берегия и Кикимора две верные подруги
С тех пор, когда Кикимора отправилась с вепрем к Берегине, они стали самыми лучшими подругами. Нечего было делить им в заповедном лесу, ну кроме может быть своих ухажеров. Они были все-таки дамами приятными во всех отношениях, и порой просыпалось в них особенно по весне странное чувство, что хотелось им любить и быть любимыми.